Ральф Макинерни - Реликвия Времени
Как раз сейчас копию устанавливали за алтарем часовни дона Ибанеса. Трэгер представил себе, как Клара работает вместе с отцом и молодыми людьми. Брат Леоне выполняет свой обет. Он поклялся провести время до возвращения образа в Мехико в молитвах и воздержании. Трэгер находил в этом утешение. Он понятия не имел, как Бог обрабатывает обращенные к нему просьбы, но готов был поспорить, что молитвы брата Леоне достигнут Всевышнего без задержки.
Стали появляться знаки, указывающие на приближение аэропорта. Трэгер тщетно надавил на газ, однако грузовичок и так уже выдавал всю скорость, разрешенную регулятором. Двадцать миль, затем десять, и, наконец, Трэгер свернул с автострады и направился к территории, отведенной для частных самолетов. В башне диспетчерской были открыты все окна. Наверху горел прожектор. Трэгер выехал на бетонку и подкатил к самолету Игнатия Ханнана, уже вывезенному из ангара. Приблизившись к самолету, он помигал фарами. Открылась дверь, и выпрыгнул Джек Смайли.
Если все остальное пройдет так же гладко, как и доставка ящика до самолета, перспектива выглядела вполне хорошо. Вдвоем со Смайли они вытащили ящик из грузовичка, подняли его на борт самолета и поставили в проходе кабины.
— Вылет разрешен? — спросил Трэгер у Смайли.
Поднятые вверх большие пальцы. Смайли был в модных темных очках, фуражка сдвинута под нужным углом. Войдя в салон, он направился вперед. Бренда Стелтц уже сидела в кабине и завершала предполетную подготовку.
— Кто победил? — окликнул Трэгер пилота.
Тот повесил очки на ухо.
— Я застрял здесь.
Вернув очки на место, Смайли прошел в кабину и занял свое место. Ну-ну.
IX
«Как давно вы летаете?»
Когда самолет подкатил к началу взлетно-посадочной полосы, Трэгер почувствовал, как напряжение покидает его. Он слышал, как Смайли разговаривает по радио с диспетчерской. Что ж, вчера вечером пилоту не повезло; пусть ему повезет сейчас. Однако гораздо больше Трэгер рассчитывал на молитвы брата Леоне.
Остановившись в начале взлетно-посадочной полосы, самолет постоял минуты две, после чего Смайли дал полный газ, и самолет покатил вперед, набирая скорость. В иллюминатор Трэгер увидел промелькнувшие мимо машины и здания, прожектор на башне диспетчерской подмигнул, и самолет поднялся в воздух. Трэгер откинулся назад. Разве что-нибудь сравнится с тем ощущением, которое испытываешь, когда самолет отрывается от земли и, задрав нос в небо, поднимается все выше и выше? «У нас все получится», — подумал Трэгер. Все будет просто замечательно, как и было запланировано. Идеально. По крайней мере, на несколько минут тревоги и сомнения покинули его.
Поднявшись на пять тысяч футов, Смайли начал выполнять плавный поворот в сторону океана, продолжая набирать высоту. Какое-то время внизу виднелись огни города, но затем они исчезли. В первых лучах восходящего солнца сверкнул мост через залив Золотые Ворота. Потом внизу не осталось ничего, кроме бескрайней водной глади. Первое время еще были видны огоньки рыбацких лодок, но затем осталась одна вода, все более отчетливо различимая в свете нового утра. Отстегнув ремень, Стелтц прошла назад.
— Все прошло хорошо?
Она сняла фуражку и распустила гриву золотистых волос. Даже форменный мундир не скрывал ее женские формы.
— Пока что да.
Стелтц засуетилась на маленькой кухоньке. Вскоре салон наполнился ароматом свежего кофе.
— Кто вчера победил? — спросил Трэгер.
Обернувшись, Стелтц изобразила было высокомерное негодование, затем попробовала притвориться, будто ничего не поняла, и, наконец, улыбнулась.
— Мы победили.
Ну-ну. Возможно, Смайли просто поступил как джентльмен.
Стелтц протянула Трэгеру кофе в кружке с логотипом «Эмпедокла».
— Как давно вы летаете?
— С тех пор, когда была еще маленькой птичкой.
— Так долго?
Стелтц мило наморщила носик. Взяв две кружки, она прошла в кабину, но не стала закрывать за собой дверь.
Какое-то время назад Трэгер выработал теорию, что в его возрасте уже можно восхищаться женской красотой, не опасаясь потерять свободу. Однако в этой теории было два недостатка. Во-первых, она была неверна, а во-вторых, то, что он называл свободой, не соответствовало высоким стандартам этого слова. Вот уже несколько недель Трэгер находился в окружении привлекательных женщин, молодых и не очень молодых, однако женская красота является вещью двусмысленной. Лора Синклер, урожденная Берк. Карлотта. Клара Ибанес. Катерина Долан. И Стелтц. Теперь Трэгер был даже более восприимчив к таким женщинам. Его теория была верна только в том, что он действительно получал удовольствие, наблюдая со стороны за увлекательными взаимоотношениями полов.
* * *Остров Санта-Каталина уже давно стал излюбленным местом моряков, а также таких людей, как писатель Джон Стейнбек, актер Хамфри Богарт и прочие голливудские знаменитости. Когда-то попасть сюда можно было только морем, но не так давно здесь появился аэродром, к которому сейчас и снижался самолет Ханнана. Единственный смысл этой промежуточной остановки заключался в том, чтобы занять позицию для последующего захода в воздушное пространство Мексики через Нижнюю Калифорнию. Таким образом, у Смайли появится предлог совершить непредусмотренную посадку в Мехико. Неисправность приборов, ничего серьезного, просто будет на что пожаловаться техникам наземного обслуживания, пока те заправляют самолет горючим; те это запомнят и при необходимости подтвердят, если из-за непредусмотренной остановки поднимется шум. Стелтц оставалась в своем кресле. Обернувшись, она подняла кружку с кофе:
— Мы уже почти на месте.
— Кто вчера одержал победу в матче?
— Я же вам говорила. Мы.
— Кто это «мы»?
— «Джайентс»! Кто же еще?
Трэгер решил, что ему нужно было прочистить голову. Может быть, переговорить с братом Леоне. Он вспомнил, как Нил Адмирари уединился в часовне вместе со священником, после чего вернулся легкой пружинистой походкой. И еще он вспомнил реакцию Адмирари на упоминание Катерины Долан. Боже милосердный, определенно, ему просто необходимо прочистить голову. Проклятие холостяка заключается в том, чтобы воображать, будто все вокруг резвятся, словно сумасшедшие. Смайли и Стелтц расхохотались бы, узнав о его подозрениях. Разве не так?
В конце концов Трэгер принес извинения даме, чей чудодейственный образ стоял в проходе, упакованный в пенопласт. Ему стало стыдно. На протяжении нескольких недель из-за этого образа кипели страсти, лилась кровь и разбивались сердца простых верующих. Трэгер мысленно произнес несколько молитв, в том числе одну за свою жену — упокой, Господи, ее душу.
X
Оркестр исполнял Дворжака
Аэропорт мексиканской столицы расположен в нескольких милях от города, однако уже на подлете к нему стал виден Мехико, раскинувшийся в огромной чаше в горах. Город был затянут дымкой ядовитых испарений. Смайли переговаривался с диспетчерской на так называемом «флинглише»[68], международном языке авиации, в котором Шекспир не понял бы ни одного слова. Мощный маленький самолет начал снижение, заходя на посадку. Трэгер ощутил удовлетворение, услышав стук выпущенных шасси. Он старался гнать прочь восторженное возбуждение при мысли о том, что скоро его задание будет завершено.
Руководствуясь указаниями диспетчера, Смайли направил самолет к встречающей толпе. Трэгер увидел оркестр, плакаты, священников в парадном облачении, епископа в митре с посохом. В плане ничего этого не было. Им предстояло быстро и скрытно приехать в храм, вернуть образ на место и только потом заявить обо всем во всеуслышание. Трэгер предвкушал ту роль, которую ему предстояло тогда сыграть, объясняя, как прошло возвращение святыни.
Смайли медленно подкатил к встречающим, бросившимся навстречу. Заглушив двигатели, он вопросительно обернулся к Трэгеру:
— Вы этого ожидали?
— Наверное, они узнали, что «Джайентс» повезло.
Стелтц прищурилась.
Смайли полностью включил тормоза, Стелтц прошла назад, открыла дверь и спустила трап. С помощью Смайли Трэгер вытащил в дверь пенопластовый ящик. Когда они стали спускаться по трапу, заиграл оркестр. К ним навстречу шагнул священник в стихаре, размахивая кадильницей, остановился, развернулся и повел их к епископу. В одном движении все опустились на колени. Оркестр исполнял Дворжака, «Возвращение домой». Трэгер почувствовал, как у него комок подкатил к горлу.
Опираясь на посох, епископ с помощью нескольких священников поднялся на ноги. Приблизившись к пенопластовому ящику, который теперь держал один Трэгер, он поцеловал его. Согласно плану, Смайли и Стелтц предстояло через несколько минут снова подняться в воздух и продолжить полет.
