Жизнь №2 (СИ) - Dar Anne

Арабскую лавку держала женщина с цыганской внешностью. Доброжелательная и улыбчивая, она хотела сделать мне скидку за покупку двух костюмов, но я предпочла заплатить их полную стоимость – всегда предпочитала платить по счетам честно. В итоге женщина одарила меня не только хорошим настроением, но ещё и фразой:

– Наряд будет служить тебе долго и порадует глаз твоего мужчины! Это тебе говорю я, Басма, гадалка в десятом поколении! Верь мне девочка, за мои пятьдесят лет ещё ни одно моё предсказание не оказалось ложным!

– Может быть, предскажете, будут ли у меня дети? – в ответ ухмыльнулась я.

– Будут, будут дорогая! Многодетной будешь. Больше мальчиков, чем девочек.

Я вернулась в номер с улыбкой на лице, думая, что гадалка, даже не взглянувшая на линии моих ладоней, ошиблась в своём предсказании на все сто процентов, ведь медицинское обследование подтвердило моё стопроцентное бесплодие. А потом, сев на кровать и начав рассматривать тот костюм, который приобрела для себя, вдруг поняла, что она вовсе не предсказывала моё будущее – она рассказала мне моё прошлое. Выходит ли, что у меня есть только оно?

Я замерла… И отмерла.

Никогда не верила гадалкам. И не собираюсь верить теперь. Я – не моё прошлое и не моё будущее. Я – настоящее.

Глава 35

В Хамптон я вернулась в половину восьмого, но у своего дома оказалась ровно в восемь часов вечера – по пути зашла в магазин и прикупила пару литровых бутылок негазированной воды, одну из которых удалось запихнуть в рюкзак. На подходе к дому решила проверить почту – вдруг пришли какие-нибудь бланки по коммунальным платежам или нужно почистить ящик от назойливой рекламы? – и так столкнулась со своими соседками, живущими в квартирах на первом этаже. Столкновение это было немного необычным, потому что эти девушки были из разных миров – одна из них была шестнадцатилетним подростком, а вторая проституткой лет двадцати семи-восьми: первая сидела на корточках рядом со своей квартирой, расположенной напротив почтовых ящиков, а вторая стояла рядом и курила.

– Кричащая айтишница вернулась, – заметила представительница древнейшей профессии. – Как там национальный парк? Красив?

Забрав из своего почтового ящика рекламный буклет, который обязательно выкину дома, я обернулась и посмотрела на этих двух неожиданных собеседниц. Никогда не видела, чтобы они контактировали, и сама еще ни разу с ними не общалась, за исключением того момента, когда девчонка выступала посыльной от своей бабушки, передавшей мне варенье в награду за мои утренние крики.

– Очень даже неплохо, – я переместила конверт из одной руки во вторую. – А у вас тут как дела?

Подросток вздохнула, а курящая девушка поправила свои короткие, выкрашенные в белый цвет пряди волос, нарочно уложенные беспорядочно.

– Да у нас тут свои траблы. Я вот докуриваю последнюю сигарету на следующие пару лет как минимум, а она, – она указала дымящей сигаретой в сторону подростка, – устроилась на свою первую работу.

– Поздравляю, – посмотрев на подростка, я снова переместила конверт из руки в руку. Интересный у нас разговор получается, необычный: сумерки, фонарь, мы в тени, между нами как будто нет совсем ничего общего, кроме нашего пола и этого дома.

– Спасибо, – ухмыльнулась девочка, спрятав руки в карманах толстовки. – На подхвате в KFC теперь шестнадцать часов в неделю. Может быть, к концу года и накоплю пять штук, чтобы выкупить у Фрэда старый пикап.

– Зачем тебе пикап?

– У бабушки ноги больные, так что с пикапом было бы проще перемещать её на дальние расстояния.

Ненатуральная блондинка выпустила изо рта дым сигареты:

– Не парься, ты ещё малолетка и, что главное, не залетевшая, так что пусть ты и одна на белом свете со своей бабкой, зато полна энергии и всё у тебя впереди.

– Как и у тебя, – заметила я. – Ты тоже молода и энергична…

– Но не моложе вас обеих, пупсики. Да еще и залетела.

– Ты что, куришь беременной?

– Без осуждения, леди. Я последние десять лет курю – бросать сложно, ломка жуткая. Эта, – она стряхнула пепел себе под ноги, – последняя сигарета, так что не порти мне кайф.

– И какой у тебя план? – подросток посмотрела на курящую. – Аборт делать будешь? Отец ребенка в курсе?

– Я не в курсе, кто отец, хотя есть у меня три варианта, – горько ухмыльнулась молодая женщина, и в её голосе я смогла распознать горечь такой глубины, что мне самой вдруг стало не по себе. – Никакого аборта – буду рожать. Ребёнок только мой. Сто процентов будет девочка, я это чувствую. Больше никакого курева, алкоголя и мужиков. Завязываю с проституцией.

– И чем будешь заниматься? – продолжала интересоваться девушка помладше.

– Перееду на Аляску. Хочу успеть до наступления зимы. Мне там в наследство от двоюродного деда халабудка типа дома досталась, нужно будет успеть привести её в порядок прежде, чем её завалит снегом.

– Кто такой двоюродный дед? – сдвинула брови подросток.

– Брат родного деда, – с лёгкостью смогла разъяснить я.

– Да, только в моём случае брат бабки по материнской линии. Письмо с Аляски пришло неделю назад, на следующий день после того, как я узнала о беременности, представляете? Бывают же в жизни совпадения… Двоюродная тётка пишет, будто халабудка там хотя и не новая, всё равно отличная – с целыми четырьмя комнатами. Она даже работу мне предлагает: продавщицей в её барахольной лавке. На Аляске, видимо, действительно плохо без общения с людьми, вот одинокая тётка и пытается заманить меня к себе. Она, вроде как, неплохая, и наследство, вроде как, тоже полезное, а я беременна, без собственной крыши и родных, а там, вроде как, и крыша, и работа, и даже какая-то благожелательная тётка.

– Так чего же не едешь прямо сейчас? – снова решила поинтересоваться подросток.

– Бабла нет. Мне даже на бензин не хватит, а проституцией я больше не занимаюсь. Может быть, подработаю где-нибудь уборщицей или еще кем… Ладно, пошла я думать. Бывайте, молодые и счастливые, – потушив сигарету, молодая женщина сделала глубокий вдох, подняла теплый воротник своей потертой куртки и отправилась в сторону своей квартиры.

Вздохнув, я пожелала хорошего вечера оставшемуся сидеть на корточках подростку, и тоже направилась к своей квартире. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я думала об этих двух детях: они обе годятся мне в правнучки. Они молоды, но они на грани старческого одиночества – у них нет никого, кроме себя самих. Бывает и такое. Однако у них есть кое-что, чего нет у стариков – время. А значит, у них ещё есть шансы: шанс найти “своего” человека, шанс родить своих детей, шанс найти свой путь, а на нём своих людей, своё счастье в себе и в других людях. Надеюсь, они это понимают, хотя, конечно, молодость в принципе мало что понимает с первого раза, а второго ей не дано. Я просто исключение из правил. А значит, я не в счёт.

– Это самый красивый костюм для танцев из всех, что у меня были! – держа в руках разделенный верх и низ костюма, Летисия закружилась с ним вокруг своей оси.

– Вот ведь неприятность, – поджав губы, Купер посмотрел на меня наигранно-претенциозным взглядом, – до сих пор подаренный мной костюм был лучшим.

– На моём варианте больше блёсток, – ухмыльнулась в ответ я и снова обратилась к Летисии. – И да, я купила костюм и себе тоже, так что вот, держи, возвращаю тебе твой зелёный, – я отдала счастливо улыбающейся Летисии бумажный пакет с зеленым костюмом, который как раз перед поездкой в парк пропустила через профессиональную химчистку – как предчувствовала. – И да, Марк, про твой день рождения я тоже не забыла, так что держи, – я протянула парню абонемент в суши-бар.

– Обожаю суши, – заулыбался парень.

– Я знаю, – в ответ улыбнулась я.

– Здесь на четыре похода. А нас как раз четверо…

– Но я же дарю конкретно тебе. Можешь четыре раза сходить сам.