Томас Харрис - Черное воскресенье
Если придется совершить посадку для дозаправки, тут-то его и схватят. Конечно, если ему вообще удастся улететь из Нового Орлеана. Вполне вероятно, что все полеты вообще будут заморожены сразу же после взрыва.
Фазилю стало совершенно ясно, что его место — в Бейруте, во главе заново сформированной армии боевиков, которые станут стекаться к нему со всех сторон после его триумфа. И будет плохой услугой Делу, если он погибнет в Новом Орлеане.
Так. Совершенно очевидно, что Ландер обладает необходимой квалификацией для обеспечения технической стороны дела. Познакомившись с ним, Фазиль убедился, что Ландер выполняет эту задачу по своей охоте. Далия как будто вполне успешно управляет его действиями. Остается всего лишь обеспечить силовую поддержку в аэропорту в самый последний момент. Если Фазиль сможет это сделать, его личное присутствие в Новом Орлеане перестанет быть необходимым. Он просто будет ждать в Бейруте с микрофоном в руке. Спутниковая связь с Нью-Йорком обеспечит появление его заявления и его фотографии на всех телеэкранах мира в считанные минуты. Он сможет провести пресс-конференцию. В один момент он станет самым грозным из всех арабов на земле.
Все, что нужно, — это парочка хороших стрелков на летном поле, их надо будет импортировать сюда в последний момент. Они поступят в распоряжение Далии и не будут знать, что им предстоит делать, до той самой минуты, когда надо будет действовать. Это можно устроить. Фазиль принял решение. Он проследит за доводкой кожуха, за тем, чтобы бомба была доставлена в Новый Орлеан. И уедет.
Фазиль считал, что Ландер слишком долго возится с огромной бомбой. Ландер запросил максимальное количество взрывчатки, какое при идеальных полетных условиях мог поднять дирижабль вместе со шрапнелью. На самом деле он и не рассчитывал получить все, что запросил. Теперь же, когда взрывчатка была на месте, Ландер собирался использовать ее с наибольшей выгодой. Главной проблемой был вес. И погода. Погода двенадцатого января в Новом Орлеане. Дирижабль мог летать при любых погодных условиях, подходящих для футбольных соревнований. Но дождь означал бы лишний вес, а в прошлом году в Новом Орлеане выпало 192 сантиметра осадков. Гораздо больше, чем в среднем по стране. Даже роса на огромной оболочке дирижабля весит 315 килограммов, ровно на столько же снижая его подъемную силу. Ландер очень тщательно рассчитал режим подъема и знал, что, неся в небо смертоносное яйцо, дирижабль пойдет вверх на пределе своих возможностей. В ясную погоду, при ярком солнце, можно было рассчитывать на эффект сверхнагрева, на увеличение подъемной силы за счет того, что гелий внутри оболочки будет теплее воздуха снаружи. Но если он не будет готов к любым случайностям, дождь может поломать все его расчеты. К тому времени как он будет готов к взлету, часть наземной бригады уже скорее всего погибнет под пулями. Задержка со взлетом абсолютно противопоказана. Дирижабль должен подняться в воздух, подняться немедленно. Учитывая возможность дождя, Ландер разрезал кожух. Теперь в случае плохой погоды часть бомбы можно будет оставить на земле. Жалко, что «Олдрич» не использует списанные военные дирижабли вместо таких вот «пузырей», думал Ландер. Ему приходилось пилотировать дирижабли ВМФ при обледенении, когда такой дирижабль нес на своей оболочке шеститонный ледяной покров. Целые пласты льда съезжали по его бокам и каскадом сверкающих осколков летели вниз, когда дирижабль входил в зону более теплого воздуха. Но те, ушедшие в небытие корабли были в восемь раз крупнее нынешнего «пузыря».
Необходимо было обеспечить практически идеальное сохранение балансировки независимо от того, будет ли это целая бомба или только две трети от нее. Это означало установку дополнительных крепежных устройств на силовой раме. Изменения потребовали дополнительного времени. Но не такого уж длительного, как Ландер поначалу опасался. До игр на Суперкубок оставалось чуть больше месяца. Часть этого месяца — последние две недели — он должен потратить на полеты над другими стадионами, где проводятся футбольные соревнования. Это оставляло ему семнадцать дней на необходимые доделки. Времени вполне достаточно, чтобы внести в его творение еще одно усовершенствование.
Он положил на верстак пластину толстого фибергласа, размером двенадцать с половиной на восемнадцать сантиметров. Пластина была укреплена металлической сеткой и согнута с двух концов, как арбузная корка. Ландер разогрел кусок взрывчатки и размял его в пласт того же размера, что и фиберглас, аккуратно наращивая толщину слоя от центра к концам.
Ландер уложил взрывчатку на выпуклую сторону пластины из фибергласа. Устройство приобрело теперь вид перегнутой посередине книги, с обложкой с одной стороны. На слой взрывчатки Майкл, тщательно расправив, уложил три слоя резины от непромокаемого чехла больничного матраса. Поверх резины лег кусок холста, усаженного винтовочными шипами калибра 4,49. Шипы были приклеены тупыми концами к холстине и сидели теснее, чем гвозди на ложе факира. Когда усаженный шипами кусок холста был туго натянут на выпуклую сторону устройства, острые кончики шипов слегка разошлись, глядя в разные стороны. Это расхождение и потребовало, чтобы устройство было изогнутым. Оно необходимо, раз шипы должны разлетаться по заранее определенным направлениям. Ландер очень тщательно рассчитал баллистические кривые. Форма шипов стабилизировала их в воздухе во время полета так же, как и стальные стрелки игольчатой шрапнели, которую использовали во Вьетнаме.
Ландер натянул еще три слоя усаженной шипами холстины поверх первого. Все вместе эти четыре слоя несли на себе девятьсот сорок четыре шипа. На расстоянии шестидесяти метров, по расчетам Ландера, они должны были поразить площадь чуть меньше трехсот квадратных метров, по одному шипу на каждые тридцать сантиметров площади. Скорость полета такого шипа равняется скорости полета пули из мощной скорострельной винтовки. Никто и ничто не останется в живых в зоне поражения. А ведь это всего-навсего крохотная испытательная модель. Настоящая бомба, та, которая повиснет под гондолой дирижабля, будет в триста семнадцать раз больше по площади и весу, и шипов в ней будет по три с половиной штуки на каждого из восьмидесяти тысяч девятисот восьмидесяти пяти зрителей, заполнивших стадион Тулейна.
Фазиль вошел в мастерскую, когда Ландер надевал на устройство внешнюю оболочку — пластину из фибергласа, той же толщины, что и стеклоткань кожуха.
Ландер ничего не сказал.
Казалось, Фазиль не обратил внимания на то, что лежало на верстаке, но он прекрасно понял, что это такое, и был потрясен. Некоторое время он оглядывал мастерскую, старательно избегая прикасаться к чему бы то ни было. Сам механик, обучавшийся и проходивший практику в Германии, а затем в Северном Вьетнаме, он не мог не восхищаться тем, как аккуратно и экономно была сконструирована огромная бомба.
— Этот материал трудно сваривать, — сказал Фазиль, коснувшись пальцами основания силовой рамы из трубок легированной стали. — Я не вижу у вас сварочного аппарата. Вы что, отдавали работу на сторону?
— Я брал аппарат в компании, где работаю. На выходные.
— Вы к тому же еще и остаточное напряжение сняли. Это уж, мистер Ландер, из чистейшего тщеславия. — Фазиль хотел, чтобы это прозвучало как шутливый комплимент мастерству Ландера. Он решил, что его долг — поладить с американцем.
— Если раму поведет и она повредит оболочку из стеклоткани, кто-нибудь может разглядеть шипы внутри кожуха, когда мы будем снимать его с грузовика, — удивительно ровным тоном ответил Ландер.
— Я-то думал, вы уже закладываете в кожух взрывчатку, ведь остался всего месяц.
— Еще не готово. Я должен сначала кое-что проверить.
— Может, я могу чем-то помочь?
— А вы знаете взрывную силу этого материала?
Фазиль огорченно покачал головой:
— Он совсем новый.
— Видели когда-нибудь, как он взрывается?
— Нет. Мне говорили, что пластиковая взрывчатка гораздо мощнее, чем С-4. Вы сами видели, что она сделала с квартирой Музи.
— Я видел дыру в стене, только и всего. Я не могу точно судить ни о чем. Самая обычная ошибка при изготовлении осколочных бомб заключается в том, что шрапнель помещают слишком близко к заряду. Шрапнель в таких случаях утрачивает целостность во время взрыва. Подумайте об этом, Фазиль. Если вы этого не знали, то вам следует это знать. Вот, почитайте полевые инструкции: вы там найдете все, что надо. А длинные слова я вам переведу. Я вовсе не хочу, чтобы эти шипы разнесло на мелкие куски во время взрыва. Мне не улыбается перспектива всего лишь набить семьдесят пять больниц оглохшими на стадионе. А я пока не знаю, какой толщины буферный слой должен находиться между шипами и взрывчаткой, чтобы шипы не разнесло в куски.
