Джеффри Дивер - Адская кухня
— Слушай, да ты просто спятил, твою мать. Заявился к нашей базе без пушки. Вот так люди и получают пулю в лоб. А что ты имел в виду, когда сказал, что я тебе солгал?
— Гектор, расскажи мне про свою тетку. Про ту, которую выкурили из дома номер четыреста пятьдесят восемь. Насколько я слышал, она переехала на новое место.
Рамирес ухмыльнулся.
— Я же тебе говорил, что забочусь о своих родственниках.
— Когда она переехала?
— Понятия не имею.
— Но до пожара?
— Где-то в то самое время. Точно я не помню.
— Забыл?
— Да, забыл, твою мать. Послушай, я занят. Почему бы тебе не поговорить с Коркораном, твою мать?
— Уже говорил.
Рамирес поднял брови, пытаясь не выдать свое изумление.
Пеллэм продолжал:
— Ты также забыл сказать мне о том, что твоя тетка была лишь одной из — сколько же их всего было? — из восьмисот свидетелей, видевших, как тот парень из команды Коркорана убил какого-то типа.
— Ты имеешь в виду Спира Дриско и Бобби Финка?
— Значит, ты согласен, что Коркоран не сжигал то здание из-за твоей тетки? Теперь это уже не ложь белого человека, так?
— Слушай, шел бы ты своей дорогой, приятель. У меня нет времени.
— В каких ты отношениях с неким О'Нилом?
— Не знаю я никаких О'Нилов.
— Вот как? А он тебя знает.
— Какого хрена ты с ним разговаривал? — резко бросил Рамирес.
Еще минуту назад парень лишь изображал раздражение. Сейчас же он был по-настоящему взбешен.
— А кто сказал, что я с ним разговаривал? — Пеллэм потрогал себя за ухо. — Я тоже кое-что слышу. Я слышал, что у него, кажется, было несколько пистолетов. Кажется, он торговал оружием.
Резко остановившись на месте, Рамирес схватил его за руку.
— Что ты слышал?
Пеллэм выдернул руку.
— То, что на прошлой неделе ты его хорошенько прижал. За то, что он продавал железо Коркорану.
Рамирес недоуменно заморгал. Затем расхохотался.
— О черт!
— Так это правда или нет?
— И то, и другое.
— Что ты хочешь сказать?
— И правда, и неправда. — Рамирес двинулся дальше. — Послушай, я тебе все объясню, но тебе придется держать это при себе. В противном случае я буду вынужден тебя убить.
— Говори.
— Понимаешь, — начал Рамирес, — я и О'Нил, у нас с ним дела. Он поставляет мне товар. Качественный. «Глоки», МАС-10, «штейры».
— И ты прилюдно избил своего поставщика?
— Ну да, твою мать. Это была идея О'Нила. Он ирландец, я латинос. Знаешь, сколько он проживет после того, как Джимми узнает про то, что он поставляет мне товар? Кое у кого из ребят Коркорана возникли какие-то подозрения, поэтому мы устроили спарринг на людях. О'Нил притворился, будто получил по первое число.
Рамирес оглядел Пеллэма с ног до головы и расхохотался.
— Что тут такого смешного?
— По лицу твоему вижу, что ты мне почти веришь. — Помолчав, парень добавил: — Я могу все доказать. Да, в здании были пистолеты. Я заплатил за них, и О'Нил оставил их, предложив забрать в любое удобное время. Вот только я не успел никого прислать за ними, и здание сгорело. Там были «глоки», «браунинги» и несколько милых маленьких «торесов», которые я люблю больше всего на свете. Двенадцать или тринадцать стволов. Поговори со своими источниками. Выясни, что́ полиция обнаружила на пожарище. Если стволы действительно были в здании, ты убедишься, что я его не поджигал.
Пеллэм достал из заднего кармана листок бумаги.
— Три «глока», четыре «тореса» и шесть «браунингов».
— Приятель, а ты знаешь свое дело.
Они прошли мимо Сорок второй улицы, в прошлом самого злачного места Нью-Йорка, а теперь не более опасной — и интересной — чем торговый центр в богатом пригороде.
— Я иду в одно место по делу. И я не хочу, чтобы ты был рядом.
— Это дело твоей банды?
— Приятель, никакой банды нет. У нас клуб.
— Какое у тебя дело?
Сняв с коробки крышку, Рамирес показал пару новых баскетбольных кроссовок.
— У меня таких целый трейлер.
— Ты их покупаешь, а потом продаешь, так? — скептическим тоном спросил Пеллэм.
— Да, я покупаю и продаю. В этом и состоит мой бизнес.
— А как насчет первой части? Ты правда «покупаешь»? С накладными, ордерами и так далее?
— Да, я их купил! — грубо бросил Рамирес. — Так же, как вы, журналисты, мать вашу, платите людям за их рассказы. Ты платишь? Ты платишь кому-нибудь за то, что тебе рассказывают?
— Нет, но…
— «Нет, но.» Твою мать! Ты берешь жизнь какого-нибудь человека, описываешь ее и никому ничего не платишь! — Он добавил с издевкой: — «О боже, ну кто способен на такую низость?»
Они прошли еще квартал. Пеллэм сказал:
— Мне нужна одна услуга.
— Да?
— Вчера вечером кто-то побывал у меня в квартире. Ты можешь узнать, кто это сделал?
— Почему ты обращаешься ко мне? Ты считаешь, это тоже моих рук дело?
— Если бы я так считал, я бы к тебе не обратился.
Рамирес задумался.
— Знаешь, по-настоящему хороших связей в Ист-Вилледже у меня нет.
— Откуда тебе известно, что я живу в Ист-Вилледже?
— Я сказал, что у меня нет «по-настоящему хороших» связей. Я не говорил, что у меня нет никаких.
— Поспрашивай.
— Лады.
— Gracias.[57]
— Nada.[58]
Они прошли на север по Девятой авеню почти до самого конца Адской кухни. Пеллэм остался ждать на углу, прислонившись к фонарному столбу, а Рамирес скрылся в маленьком мексиканском ресторанчике. Когда он снова появился на улице, у него в руках был пухлый конверт, который он сунул в карман своих узких джинсов.
В соседнем переулке что-то мелькнуло.
— Черт!
Резко развернувшись, Рамирес сунул руку за пазуху куртки.
Пеллэм, присев на корточки, укрылся за припаркованной машиной.
— Кто ты такой, твою мать? — сказал Рамирес.
Прищурившись, Пеллэм всмотрелся в полумрак переулка. Неизвестный оказался Исмаилом.
— Здорово, приятель, — бросил мальчишка, с опаской глядя на латиноамериканца.
Он неуверенно вышел из переулка.
Рамирес посмотрел на него так, словно перед ним был таракан.
— Слушай, будешь так пугать людей… Надо бы хорошенько надрать тебе задницу.
Исмаил беспокойно огляделся по сторонам.
Рамирес повернулся к Пеллэму.
— Ты его знаешь?
— Да. Это мой друг.
По лицу мальчишки промелькнула тень улыбки.
— Твой друг? — презрительно бросил Рамирес. — Почему ты водишь дружбу с таким маленьким moyeto?
— Он отличный парень.
— Отличный парень? — пробормотал Рамирес. — Еще раз так подкрадется ко мне — и станет мертвым отличным парнем.
— Слушай, Исмаил, почему ты не в подростковом центре?
— Не знаю. Так получилось.
— О матери и сестре что-нибудь слышал?
Мальчишка покачал головой, переводя взгляд с хмурого лица Рамиреса на улыбающегося Пеллэма. На мгновение он показался Пеллэму совершенно обычным ребенком. Смущенным, неуверенным, разрывающимся между страхом и желанием. Увидев эту ранимость, Пеллэм ощутил боль. Почему-то гораздо легче было видеть в ребенке дерзость, оставленную улицей. Ему вспомнилось категорическое утверждение Кэрол Вайандотт. Нет, она неправа. Для Исмаила еще не все потеряно. У него есть надежда.
Пеллэм опустился на корточки.
— Сделай мне одно одолжение. Возвращайся в подростковый центр. Выспись хорошенько. Ты чего-нибудь ел?
Исмаил пожал плечами.
— Ел? — не отставал от него Пеллэм.
— Мы с одним парнем стащили несколько банок пива, — с гордостью заявил мальчишка. — И всё выпили.
Однако в его дыхании не чувствовался запах спиртного. Ребяческое бахвальство.
Пеллэм протянул Исмаилу пять долларов.
— Сходи в «Макдональдс».
— Ага! Слушай, Пеллэм, ты зайдешь меня проведать? Я покажу тебе такое! Мы сыграем в баскетбол, я знаю все движения!
— Да, обязательно зайду.
Мальчишка развернулся, собираясь уйти.
Рамирес его окликнул:
— Эй, щенок!
Остановившись, Исмаил с опаской оглянулся.
— У тебя ноги большие?
Круглое чернокожее лицо недоуменно смотрело на Рамиреса.
— Я задал тебе вопрос: у тебя ноги большие?
— Не знаю.
Исмаил опустил взгляд на свои стоптанные кроссовки.
— На, держи.
Рамирес бросил мальчишке коробку с баскетбольными кроссовками. Тот неуклюже ее поймал. Заглянул внутрь.
Его глаза расширились от изумления.
— Ух ты! «Адидас торшон»! В таких играет сам Майкл Джордан! Ух ты!
— Пока что они тебе велики, так что никакого толка от них не будет, — сказал Рамирес. — Но, если ты не будешь подкрадываться незаметно к людям, ты дорастешь до того, что они тебе станут впору. А теперь делай то, что тебе сказал вот он. — Рамирес кивнул на Пеллэма. — Убирайся отсюда к такой-то матери!
