Дэниел Силва - Англичанка
— С чего все началось?
— Лазарев стал пасти Фэллона везде: на вечеринках, в ресторанах, на конференциях, праздниках… Ходят слухи, будто Фэллон провел довольно длительный отпуск в особняке Лазарева в Гштадте, потом отправился в круиз по греческим островам на его яхте. Говорят, они чудесно поладили, что неудивительно: Генка, сволочь такая, при желании любого охмурит.
— Я так понимаю, Фэллон поддался не только на чары?
— О, понадобилось куда больше.
— Намного больше?
— Пять миллионов евро на счет в швейцарском банке — из барского кармана Кремля. Все чисто, никаких следов. СВР умеет тайно перевести деньги.
— А это кто вам сказал?
— Тот, о ком я вам не скажу.
— Да бросьте, Виктор.
— Мистер Аллон, у вас свои источники, у меня — свои.
— Хотя бы намекните, откуда информация.
— С Востока, — ответил Орлов, подразумевая один из многих источников в Москве.
— Продолжайте.
Орлов пригубил вино и лишь затем рассказал, как «Волгатек» подал второе прошение в Министерство энергетики и изменения климата, на сей раз при поддержке самого влиятельного человека в правительстве. Премьер-министр по-прежнему занимал нейтральную позицию, тогда как министр энергетики отрицательного отношения к проекту не изменил. Фэллон с трудом убедил его не рубить сплеча, и угроза повторного отказа едва-едва миновала.
— Потом, — Орлов воздел руку к потолку, — министр энергетики внезапно дает добро, Джонатан Ланкастер летит в Москву — раздавить бутылку шампанского с кремлевскими вождями, а человек с пятью миллионами евро на счету готовится стать следующим министром финансов Великобритании.
— Даю пять миллионов, и вы называете свой источник.
— Мы уже говорили об этом, — сдержанно ответил Орлов.
Габриель решил сменить тему.
— Каковы отношения между «Волгатеком» и вашим бизнесом в Лондоне?
— Война, что вполне логично. Холодная война, необъявленная, но жестокая.
— Как это понимать?
— Лазарев несколько раз перебивал мою цену на рынке. Для него это семечки, — возмущенно добавил Орлов. — Он ведь не своими деньгами сорит. Еще он ловит кайф, переманивая самых лучших моих специалистов. Осыпает их деньгами — из кремлевской казны, разумеется, — и они перебегают на пастбища позеленее.
— Вы поддерживаете с ним общение?
— Не так чтобы очень, — ответил Орлов. — Встречаясь на публике, вежливо киваем друг другу и обмениваемся ледяными улыбками. Войну ведем в тени, и, нельзя не признать, Генка меня в последнее время побеждает. Теперь он собирается бурить скважины в территориальных водах страны, которую я полюбил. Прямо тошно становится.
— Может, пора уже что-то сделать?
— Например?
— Помогите мне сорвать сделку.
Орлов перестал играть очками и молча уставился на Габриеля.
— А вам что за выгода? — наконец спросил он.
— Это сугубо личное.
— Какое дело человеку вроде вас до того, получит ли российская нефтяная компания доступ к североморской нефти?
— Все очень непросто.
— От вас я иного не ожидал.
Габриель невольно улыбнулся и тихо произнес:
— По-моему, Кремль шантажом и угрозами вынудил Джонатана Ланкастера дать «Волгатеку» добро на бурение.
— Как именно угрожали премьеру?
Габриель не ответил.
— Я ради вас и вашей супруги отдал компанию стоимостью шестнадцать миллиардов долларов, — напомнил Орлов. — Думаю, это дает мне право знать. Ну, как его шантажировали?
— Похитили его любовницу, когда та отдыхала на Корсике.
Орлов даже глазом не моргнул.
— Ну наконец-то, хоть кто-то все понял.
***Они разговаривали, пока за окнами шикарного кабинета Виктора Орлова не стемнело, а потом поговорили еще немного. К концу беседы Габриель понял, что за игра ведется на склоне холма; не понял он, как распределились роли. Впрочем, в одном он был точно уверен: пришла пора переговорить с глазу на глаз с Грэмом Сеймуром. Старому другу Габриель позвонил с таксофона на Слоун-сквер и признался, что вновь проник в страну, не расписавшись предварительно в гостевой книге. Затем попросил о встрече. Сеймур, назвав время и место, сразу же повесил трубку.
Когда Габриель покинул будку, за ним — как и прежде, высматривая, нет ли «хвоста», — следовал Кристофер Келлер.
38
Хэмпстед-хит, Лондон
На углу Гайд-парка они спустились в метро и по ветке «Пикадилли» доехали до станции «Лестер-сквер», оттуда — медленно и долго — ехали по ветке «Нортерн» до Хэмпстеда. Келлер устроился за столиком в небольшом кафе на Хай-стрит, Габриель отправился дальше по Саут-Энд-роуд. Вошел на пустырь в Прайорс-Филд, обогнул по краю берега пруд и по отлогому склону поднялся на Парламентский холм. Вдали, скрытые пеленой тумана и низких облаков, горели огни лондонского Сити. Грэм Сеймур наслаждался видом, сидя на деревянной парковой скамье. Он пришел один, если не считать охранников в дождевиках — неподвижные, словно шахматные фигуры, они стояли позади шефа, у тропинки. Они притворились, будто не видят, как мимо проходит Габриель и садится рядом с Сеймуром. Сеймур — тоже притворяясь, словно Габриеля здесь нет, — курил.
— Тебе и правда пора завязывать, — сказал Габриель.
— А тебе стоило уведомить меня о визите в Англию, — ответил безопасник. — Я бы красную дорожку тебе постелил.
— Далась она мне, Грэм.
— То-то и оно. — Сеймур так и смотрел на огни Сити. — Давно ты в городе?
— Со вчерашнего дня.
— Зачем приехал?
— Закончить одно дело.
— Зачем? — с нажимом повторил Сеймур.
— Мадлен. Я здесь из-за нее.
Сеймур наконец соизволил взглянуть на Габриеля.
— Мадлен мертва, — медленно произнес он.
— Да, Грэм, я знаю. Сам все видел.
— Прости, — помолчав, произнес Сеймур. — Не надо было мне…
— Забудь, Грэм.
Двое мужчин угрюмо замолчали. Они оба поклялись защищать свои страны, а не интересы политиков. В том-то и была беда с делом Мадлен.
— Я так понимаю, ты нарыл нечто важное? — сказал наконец Сеймур. — Иначе бы не звонил.
— Ты как всегда сообразителен, Грэм.
— Не настолько, чтобы предотвращать твои нежданные визиты.
Габриель промолчал.
— Что у тебя?
— Кажется, я знаю, кто похитил Мадлен Хэрт. И, что куда важнее, знаю, зачем ее похитили.
— Ну и кто?
— «КГБ-Нефтегаз».
Сеймур резко обернулся.
— Ты что несешь?!
— Все дело в амбициях «Волгатека», Грэм. Русские похитили Мадлен Хэрт, чтобы вы разрешили им воровать у вас нефть.
***Самое страшное для бывалого шпиона — когда зарубежный коллега сообщает нечто, что полагалось выяснить самому. Грэм Сеймур постарался достойно принять профессиональное унижение. Затем, просчитав в уме последствия, попросил объяснений. Габриель поделился нарытой на Фэллона инфой: как он был влюблен в Мадлен Хэрт и как осточертел всем на Даунинг-стрит, что его должны выгнать из правительства до следующих выборов, что на его счет тайно перевел пять миллионов евро некто Геннадий Лазарев, дабы воспользоваться влиянием Фэллона на министра энергетики. И наконец Габриель рассказал о русскоговорящей женщине, которую дважды видел в старинном соборе, а после — в заброшенном жилище Хэртов.
— Кто рассказал тебе о Джереми Фэллоне и пяти миллионах? — спросил Сеймур.
— Если не возражаешь, я бы попросил не затрагивать этот момент.
— Я-то не возражаю, но кто источник?
Габриель ответил, и Грэм Сеймур медленно покачал головой.
— Виктор Орлов генетически неприспособлен говорить правду. Он то и дело скармливает МИ-6 инфу о России, и ни один из доносов еще не подтвердился.
— Если бы не он, нас с Кьярой сейчас не было бы в живых.
— Это не значит, что надо верить ему во всем.
— Он лучше кого бы то ни было знает изнанку российской нефтяной промышленности.
Сеймур остался непреклонен.
— Насчет пожилой пары на «мерседесе» ты тоже уверен? — спросил он. — Ты точно видел их в галерее?
— Грэм, — устало протянул Габриель.
— Время от времени мы все ошибаемся.
— Кто-то реже, кто-то чаще.
Сеймур зло бросил в темноту окурок.
— Почему я узнаю́ об этом только сейчас? Почему ты не позвонил вчера, когда засек этих стариков?
— Что бы ты сделал? Известил шефа контрразведки? Или своего директора? — Габриель помолчал немного. — Приди я к тебе вчера ночью, это вызвало бы цепочку событий, которые привели бы к краху Джонатана Ланкастера и его правительства.
— Тогда зачем ты пришел ко мне сейчас?
Габриель не ответил. Сеймур хотел было закурить еще сигарету, но одернул себя.
— Ирония судьбы, не находишь? — произнес он.
— В смысле?
