Джеймс Гриппандо - Легкие деньги
– Нет, именно Чистилище. Ведь эта деревушка нужна тебе именно для того, да? Работаешь как лошадь, получаешь гроши, делаешь добро, помогая нуждающимся! Зарабатываешь себе теплое местечко в раю! Очень даже похоже на Чистилище.
– Чушь!
– Нет, не чушь! Вы с Лиз практически добились того, о чем мечтали. И вдруг – ба-бах! – ты убегаешь из Денвера в Пайдмонт-Спрингс. Я говорил тебе раньше, скажу еще раз: не твоя вина, что жена того парня заразилась СПИДом! Закон запрещал тебе говорить кому-либо о заболевании твоего пациента.
– Да уж, – ответил Райан с сарказмом в голосе. – Поступил точно по инструкции!
– Не представляю, что еще ты мог сделать. У тебя есть обязательства перед пациентами.
Райан разозлился и замотал головой:
– Вроде обязательства перед отцом, да?! Моральный долг! Я должен держать рот на замке и никому не выдавать его грязных тайн, даже тем людям, которые имеют право знать!!!
– Вряд ли это одно и то же. Но даже если так, в этот раз ты пошел по другому пути. Ты рассказал Эми об изнасиловании.
– В точку! В прошлый раз я четко следовал инструкциям, и это привело к гибели человека. Теперь я пересек черту: поставил честность выше долга. И что? Эми едва не взорвалась от злости! Она была глубоко шокирована, когда узнала, что ее мать изнасиловали. Та, похоже, вообще не рассказывала дочери об этом. Возможно, не хотела, чтобы Эми знала. А какое я имел право вмешиваться в это дело и рассказывать ей?
– Райан, это очень сложно, я понимаю. Обе ситуации крайне запутанные.
– И оба раза я принял неправильное решение.
– И что ты собираешься делать теперь? Прикроешь клинику в Пайдмонт-Спрингс и уедешь в Сибирь?
Райан зло посмотрел на него:
– Думаешь, смешно?
– Нет, не думаю. Ты слишком строг к себе. Ты задаешься вопросами, на которые не существует правильных ответов. Но у тебя был выбор в той ситуации, восемь лет назад. Например, ты мог шантажировать спортсмена, угрожая рассказать всем, что он ВИЧ-инфицирован.
– Это не выбор, – ответил Райан, нахмурившись.
– Видимо, твой отец решил, что все-таки выбор.
– Иди к черту, Норм.
– Прости. Давай забудем все, что я тут наговорил, ладно?
– Нет, не забудем! Если ты думаешь, что мой отец – последний мерзавец, так и скажи!
– Я никого не сужу. Даже у шантажистов бывают свои причины.
– Зато изнасилованию оправданий быть не может!
Норм видел по лицу друга, как ему больно.
– Нет, не может.
– Поэтому я и должен был сказать Эми, по крайней мере попытаться! Мне казалось это правильным решением. Но теперь, когда я увидел, какую боль причинила ей эта новость, мне уже так не кажется. Может, не стоило ей говорить.
– Облегчи себе жизнь, Райан, забудь! Твое решение не окончательное, у тебя есть шанс обдумать все и найти выход.
– Ты о чем?
– Нам еще предстоит связаться с ФБР. Вопрос в том, скажешь ли ты им.
Райан сокрушенно покачал головой:
– Опять, да?
– Опять – что?
Его голос прозвучал глухо:
– Опять вопрос, на который не существует правильного ответа.
Глава 41
Эми позвонила Мэрилин Гаслоу домой, но ее экономка ответила, что хозяйка уехала из города на весь день. К счастью, Эми значилась в списке людей (весьма коротком), которым позволялось тревожить Мэрилин в любое время и в любом месте в случае крайней необходимости. Этой привилегией Эми не пользовалась еще ни разу, и теперь было самое время.
– Мисс Мэрилин сейчас в отеле «Мэйфлауэр» в Вашингтоне, – сказала экономка.
Эми записала телефон, поблагодарила экономку и позвонила в отель «Мэйфлауэр». Оператор соединил ее с нужным номером.
Апартаменты Мэрилин располагались на седьмом этаже отеля и были оформлены в духе старой Америки: обои в узкую полоску от Лауры Эшли, над столом – фотографии с изображением охоты. Мэрилин полулежала одна на огромной кровати, одетая в пушистый халат, с подушкой под ногами. В Вашингтоне было уже за полночь, но Мэрилин не спала, а работала, когда неожиданно зазвонил телефон.
– Да.
– Мэрилин, у тебя есть минутка?
– Эми? – спросила она, узнав голос. – Что-то случилось?
– Я должна спросить тебя кое о чем. Это очень важно. Хотела сделать это лично, но дело не может ждать. Нет, это я не могу ждать. Я не помешала тебе?
Рядом с Мэрилин на кровати лежали два переплетенных в черную кожу блокнота. Еще один был у нее на коленях.
– Эми, я не хочу показаться неучтивой, но завтра у меня трудный день. Я все еще готовлюсь к встрече, и мне надо успеть выспаться.
– Прости. Я забыла, что в Вашингтоне на два часа больше.
– Ничего. – Она отложила блокнот. – Давай, говори. Что ты хотела спросить у меня?
– Я должна узнать кое-что о матери.
Тишина в трубке стала почти ощутимой, казалось, ее можно потрогать. Мэрилин скользнула на край кровати и села прямо.
– Хорошо. О чем же?
– Сегодня я встречалась с одним человеком, и мне показалось, его отец знал мою мать.
– Кто он?
– Райан Даффи. Его отца звали Фрэнк Даффи. Это те самые Даффи, о которых я тебе говорила, – они послали мне деньги.
– Я же сказала, забудь об этом!
– Да, но я не могу. И вот что мне удалось выяснить…
– Эми, прошу, выслушай меня! Держись подальше от Райана Даффи. И от всего семейства Даффи!
– Ты их знаешь?
– Просто держись от них подальше.
Голос Эми задрожал:
– То есть это правда?
– Что – правда?
– Фрэнк Даффи изнасиловал мою мать.
– Что?!
– Мне показалось, Райан это имел в виду. Его отец изнасиловал мою мать.
– Фрэнк Даффи не насиловал твою мать.
– Откуда тебе это известно? Ты знакома с Фрэнком Даффи? Скажи мне, если это так.
– Да. Я знакома с ним со школы.
– Вы вместе учились?
– Нет. Он учился в боулдерской средней школе, а я – в «Фэйрмонт».
– Но ты была знакома с ним?
– Да. Можно и так это назвать.
– Почему ты не сказала мне раньше? Ты сидела и слушала, притворяясь, что не знаешь его.
– Я… я не смогла.
– Потому что он изнасиловал мою мать. И она не хотела, чтобы я знала. Вот почему.
– Эми, я же сказала тебе, Фрэнк Даффи не насиловал твою мать!
– Откуда ты знаешь?
– Мы с твоей мамой были лучшими подругами и рассказывали друг другу все.
– Мама никогда не говорила тебе, что ее изнасиловали?
– Никогда.
– Но это еще не значит, что этого не было.
– Эми, я знаю, что этого не было.
– Откуда ты можешь знать наверняка?
– Верь мне. Я знаю.
– Мэрилин, не надо скрывать это. Если Даффи изнасиловал мою маму, я имею право знать.
– Он этого не делал.
Эми вдруг повысила голос, почти что закричала – так друг с другом разговаривают только близкие родные:
– Ты лжешь! Почему ты лжешь мне?
– Я не лгу.
– Тогда откуда тебе известно, что он не насиловал ее?!
– Потому что…
– Почему?
– Потому что он изнасиловал меня, Эми. Фрэнк Даффи не насиловал твою маму. Он изнасиловал меня.
Эми задрожала.
– О Господи! Мэрилин, мне так жаль… Я не знала… Я надеюсь…
– Забудь. Забудь, и все! Это случилось так давно. Я оставила те события в прошлом. И хочу, чтобы они там и оставались. Пообещай мне, Эми! Мы больше никогда не будем разговаривать на эту тему. Ни с кем.
– Но…
– Эми! – резко оборвала ее Мэрилин. – Я не хочу вспоминать тот ужас. Не сейчас. Только не сейчас. Ты понимаешь?
Эми с трудом справилась с комком в горле.
– Мэрилин, – произнесла она, – мне так жаль, что я сразу все не поняла…
Глава 42
Райан провел в мультимедийной комнате всю ночь, изучая старые альбомы боулдерской средней школы. Норм сообщил, что копии сделаны высшего качества, но этого нельзя было сказать о самих фотографиях: восемьсот зернистых черно-белых снимков заставили бы любого человека увидеть вместо одного пальца два. Даже после нескольких чашек кофе Райану было сложно сфокусировать зрение. Он никогда не видел, чтобы такое количество детей носило очки – грубые, некрасивые очки. Многие говорят, что телевидение и самолеты – два величайших изобретения двадцатого века. Им бы следовало добавить в список контактные линзы.
Через несколько часов у Райана выработалась система. Сначала он изучал глаза: у Эми они имели миндалевидную форму. Затем – лицо. Лицо Эми напоминало сердечко – очень симпатичное лицо. Но дальше все становилось сложнее: большинство девочек на фотографиях улыбались. Это заставило его вспомнить, как улыбалась Эми при их первой встрече. Райан решил, что и улыбка ее матери должна быть такой же красивой.
Жаль, ни один Даффи не мог вызвать эти очаровательные улыбки.
К пяти утра Райан уже совершенно не помнил, сколько раз просмотрел одни и те же фотографии. Он изучил так много лиц, что забыл, как выглядит Эми. В конце концов он остановился на тридцати возможных вариантах, но никак не мог решить, какая из девочек – мать Эми. Райан уже собирался закрыть альбом, как вдруг что-то попалось ему на глаза. Это было имя. И принадлежало оно мальчику.
