Кирилл Григорьев - Лекарство для безнадежных
У выхода сгрудились трое из людей Борзова. Двое продолжали стрелять, один непонимающе рассматривал Немченко. Именно тот, любознательный, которому объяснял диспозицию Сашок. Надо же, а он все еще жив, мимолетно удивился Немченко.
— Конец, ребята, — объявил громко Вадим. После холода на крыше его немного трясло. — Мы уходим.
— Куда? — спросил тот, рассматривающий.
— Это не наш бой.
— А чей?
— Все вопросы к Семену, — поморщился Немченко, мотнув наверх головой. Мокрая рубашка неприятно липла к телу.
Двое других непонимающе обернулись.
— Так не годится, — произнес третий. — Либо забирайте нас с собой, либо вы никуда не уйдете.
— Пошли, — равнодушно пожал плечами Немченко. — Только помогите с баррикадой.
— Идет.
Вадим знал, что компромисс невозможен. Он слишком устал за сегодняшний день, чтобы оставаться готовым к компромиссам. Он и так сегодня сделал многое. Либо его люди, либо никто. Собаки и кошмарный вожак не выпустят отсюда никого, замешанного в их крови.
— Взялись, — скомандовал он.
Оказалось, все уже были на последнем издыхании. Люди никак не могли стронуть с места тяжелый шкаф в проходе, который, насколько помнил Вадим, они легко закинули сюда перед началом боя втроем.
— Ну, же! — закричал Немченко.
Как же я буду это делать, глядя на мокрые спины в грязных разводах людей Борзова, думал Вадим. Только что вытащил и дал шанс девятерым, а сейчас буду убивать этих несчастных? Я не смогу, нет. Только не сейчас, не сразу. У меня будет сегодня передышка или как?!
К счастью, проблему компромисса понимал не только Немченко.
Едва только был вытащен и отброшен в сторону шкаф, закрывавший выход, как на сцену выступил Саня. Вадим даже глазом моргнуть не успел, как тот одним движением сдернул автомат с плеча Костика, и полоснул короткой очередью по спинам этих троих. По спинам трех еще говорящих и еще живых трупов. Он все сделал быстро и качественно. Не задумываясь и не рассуждая. Одним коротким движением автоматного ствола.
Потом посмотрел на онемевшего Немченко и молча добил каждого контрольным выстрелом. Вытер пот со лба.
Выстрелы еще не смокли под потолком, а Сашок уже возвращал автомат ошеломленному Косте.
— Путь свободен, шеф, — сухо доложил Саня. — Вы же сказали мне наверху: без жалости.
— Двинулись, — кивнул Вадим, перешагивая через тела, уже окончательно превратившиеся в трупы.
Вожак стаи
Оборотень ждал.
Он видел, как двуногий скот выводили на крышу, и с удовлетворением вдыхал запах страха, который исходил от них плотной волной. Там были ненавистные ему люди. Предатели, бывшие друзья. Но сейчас главное — Семен.
Внизу на первом этаже активное движение, доложили разведчики. У людей что-то происходит, они спорят, ссорятся и выясняют отношения. Принялись разгребать завал на главном входе. А вот это известие было началом победы, понял оборотень.
— Братья! — приказал он. — Теперь держимся настороже и медленно начинаем откатываться. Нас и так сегодня погибло слишком много.
Скот вывели на крышу, внизу началось движение — все говорило оборотню о том, грядут изменения. Осада заканчивалась. А он был уверен, что однозначно — победой.
2— Мы сдаемся! — закричали от здания. — Мы выходим!
Оборотень взвыл.
Автоматный огонь давно стих.
Спокойно, братья, сказал оборотень. Ко мне, друзья мои. Слишком много крови, подумал он. Мы уже лишились слишком многих.
Последний выстрел — и тишина. Остались только гром, ливень и нетерпеливое поскуливание голодных братьев.
У дверей здания началось какое-то движение.
Что-то громко обрушилось. В воздухе повисла одна длинная автоматная очередь. Но вот оборвалась и она. Там, у входа, несколько раз выстрелили.
Только что на входе расстреляли троих, донесла оборотню разведка. Троих из тех, что тебя убивали.
Двери распахнулись, выпуская под дождь каких-то совершенно незнакомых оборотню людей. Братья расступались, образовывая коридор.
Оборотень ждал, жадно втягивая ноздрями сырой тяжелый воздух.
Первый, одетый в кожаную куртку, поднял руку с пистолетом вверх.
— Мы не при делах, парень, — сказал он. — Просто случайные туристы. Дай нам уйти. А взамен ты получишь Семена.
Оборотень размышлял.
От них тоже пахло смертью, но не сегодняшней. Трое, ощутил оборотень. Этот человек убийца тоже. Не наслаждаясь, он просто выполнял свою работу. Имеет ли он право жить?
От человека не пахло кровью братьев или белым порошком, который оборотень ненавидел почти так же, как и Семена. Семен, подумал оборотень. И ненужная смерть братьев. Все остальное — потом.
— Т-ты от-ткр-роешь пр-роход? — прорычал оборотень. — П-пуст-тиш-шь м-меня к С-с-сем-мену?
— Да, — кивнул человек. — Он в своем кабинете. Боится и ждет тебя.
Братья смотрели на него выжидательно. Мокрые люди за спиной первого тоже.
— И-д-дите, — рыкнул он. — У м-мен-ня с-с в-вам-ми д-дел н-н-нет-т.
Люди, отшатываясь от рычащих оскаленных собак, оскальзываясь в грязи, двинулись к стоянке. Первый из них остановился.
— Поспеши, Максим, — сказал он. — А то ты сможешь найти только его теплый труп.
— Ч-ЧТ-Т-ТО???
— Ты ведь не хочешь, чтобы Борзов ушел из жизни по-своему?
— Б-Р-РАТ-ТЬЯ!!! — проревел исступленно оборотень.
Сотни голов обратились к нему. В глазах светилась любовь, преданность и готовность к смерти. Я — вожак стаи. И я привел вас сюда. Осталось последнее, то, ради чего мы пришли.
— УБ-Б-БЕЙТ-ТЕ ВС-С-СЕХ-Х!!!
Он указал путь для ненависти.
И серая грязная оскалившаяся волна, словно гигантский смертельный прилив, цунами, хлынула в распахнутые двери.
3Оборотень стал самой смертью.
Он хватал, рвал, кромсал, резал. Он упивался горячей кровью. Он наслаждался своим мщением. Он окончательно растворился в тысячи глоток, лап, клыков и когтей. Братья утоляли свой голод.
По скользкой от крови лестнице, оборотень стремительно взлетел на второй этаж. Здесь сидел Семен. Враг и убийца.
Одним ударом оборотень добил почти сорванную дверь. Здесь, в приемной пахло духами и кофе. Воспоминания о Марине, секретарше Борзова, зашевелились в памяти Максима Дронова. Оборотень и ее с удовольствием разорвал бы тоже.
Вторая дверь сдалась без особого труда.
— СЕМ-МЕН! — зарычал оборотень.
И понял, что опоздал.
Борзов, разбросав руки, лежал на своем монументальном столе. Вокруг головы расползалась быстро чернеющая лужа крови, стена позади была забрызгана мозгом и кусочками кости, а правая рука все еще стискивала дымящийся пистолет.
Оборотень завыл, безысходно, с болью.
Братья замерли, прервав кровавое пиршество, задрав морды, чутко вслушиваясь в его интонации. Зря… Все потери, вся кровь и боль — зря?!
Были еще убийцы, напомнили ему братья. Они на крыше. И мы до них доберемся.
— Н-НЕТ-Т!!! ВС-СЕ…!!! — прорычал оборотень. — ВС-СЕ УХОД-ДИТЕ! СП-ПА-САЙТ-ТЕСЬ!
Но как же ты, Вожак?
Оборотень смахнул кипу листов на пол. Поднял со стола Борзова зажигалку.
— С-СЕЙЧ-ЧАС С-СЮД-ДА ПРИД-ДЕТ-Т ОГ-ГОН-НЬ! БЕГ-ГИТ-ТЕ, Б-БР-РАТЬЯ!!!
Оборотень оскалился. Он придумал для оставшихся на крыше убийц, наверное, самую мучительную смерть. Совсем недавно он видел такую смерть в свежем выпуске новостей.
Тарас Петровский
Возможно, мы проиграли сражение, но не проиграли войну. Кто-то из мудрых давным-давно сказал эти прекрасные слова. Кто именно? Петровский не помнил.
На экране спутникового слежения черная клякса захлестнула здание.
Тополев гулко сглотнул, не отрывая взгляда.
— Конец, Тарас Васильевич? — буднично спросил Дремов. — Начинаем?
— Постой-ка, — поднял руку Петровский.
Три крупных точки стремительно снялись от фабрики. Те, что прибыли первыми. Три джипа с неопознанными пассажирами.
— Выжили? — не поверил своим глазам Тополев.
— Будем брать? — осведомился Дремов.
Петровский задумался на мгновение. Его глаза вновь встретились со взглядом Антона.
— Отпусти их, — попросил Тополев.
— А если там Дронов?
— Ты знаешь, что твой Дронов сейчас внутри и мстит, упиваясь кровью.
— Знаю, — согласился Тарас. — А если они вывезли «Сигму»?
— Там им точно было не до нее.
— Хорошо, — снова согласился Петровский.
— Пусть уезжают, — сказал он вслух, расстегивая плащ. Антон облегченно выдохнул. Петровский снял плащ, не отрывая взгляда от экрана.
— Что это вы делаете, Тарас Васильевич? — удивился Дремов.
— В конце-концов я ведь тоже оборотень, — просто ответил тот. — Попробуем поговорить.
