Тэми Хоуг - Час расплаты
— Садись, дорогуша. Мне надо кое-что сказать тебе.
Лия вновь почувствовала, как страх заползает ей в душу. Обычно мама говорила так перед тем, как сообщить ей что-нибудь плохое… очень плохое…
Нам надо тебе кое-что сказать. Твоя сестра пропала. Мы думаем, что ее похитили…
Мне надо тебе кое-что сказать. Папа попал в автомобильную аварию. Он разбился насмерть…
Казалось, минула целая вечность, прежде чем Лия забралась на диван. Ее колени никак не хотели сгибаться.
— Лия, — начала мама, — мужчина, похитивший Лесли, здесь…
У Лии свело живот. Девочка завертела головой в поисках похитителя.
— Нет, не в доме, — поправилась Лорен и погладила дочь по руке.
Ее пальцы казались холодными, как сосульки. Она тяжело дышала, как будто пробежала изрядное расстояние.
— Он здесь, в Оук-Кнолле… живет в городе…
Лия не знала, что ответить. Следует ли ей бояться, злиться или что там еще она может чувствовать? Зачем он сюда переехал? Он что, их преследует? Почему он не может просто-напросто избавить от своего присутствия землю? Почему он не может умереть? Лия так и не смогла понять, почему полицейские не посадили этого негодяя. Все были уверены в том, что именно он похитил Лесли. Почти все верили, что он ее убил.
— Я говорю тебе об этом, потому что хочу, чтобы ты была настороже, дорогая, — продолжала мама. — Я хочу, чтобы ты была начеку. Если ты его увидишь, не подходи близко. Иди к кому-нибудь из взрослых и проси помочь. Позвони мне. Позвони по номеру девять-один-один. В управлении шерифа о нем знают.
— Зачем он сюда приехал? — услышала Лия собственный голос. — С какой стати? Это несправедливо!
Девочка подумала, что говорит глупости. Она похожа на маленькую глупую девочку. Но ничего с этим не поделать. Роланд Балленкоа разрушил их жизнь, когда они жили в Санта-Барбаре. Из-за него пропала Лесли. Из-за него погиб папа. Из-за него им пришлось уехать из Санта-Барбары. А теперь он появился тут.
— Не знаю, золотце, — сказала мама.
— Он за нами приехал?
— Понятия не имею.
— Ему известно, где мы живем?
Мама посмотрела на кофейный столик. Проследив за ее взглядом, Лия увидела пистолет, лежащий поверх стопки присланной им почты.
— Откуда тут пистолет папы? — спросила девочка.
Ее глаза наполнились слезами.
— Я взяла его вечером, — ответила Лорен. — Я хотела его почистить, но потом заснула.
— Ты лжешь, — слова вырвались изо рта Лии прежде, чем девочка осознала, что собирается сказать.
Лия соскочила с дивана.
— Ты лжешь! Перестань мне лгать! Я не ребенок!
— Лия!
— Тебе кажется, что ты меня защищаешь, но это не так! — Девочка, не в силах сдерживаться, расплакалась. — Ты только и делаешь, что стараешься, чтобы я чувствовала себя глупым ребенком. Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что происходит? Когда ты мне врешь, я притворяюсь, будто все в порядке, хотя знаю, что ничего не в порядке! Ничего! Ты не сможешь меня защитить! Лесли похитили, а папа погиб, а… а ты много пьешь, и теперь у тебя пистолет! Ты меня пугаешь! Пугаешь! Тебе на меня наплевать!
— Это неправда! — возразила Лорен.
Она вскочила с дивана. Было видно, что женщина ужасно обижена. Слова Лии ранили ее. Но на лице дочери застыло безразличие.
— Правда! — крикнула девочка. Казалось, долго сдерживаемые эмоции, бурлящие в ее душе, вырвались на свободу подобно раскаленной лаве. — Все, что тебя волнует, это поиски Лесли! Тебе во что бы то ни стало надо узнать, что с ней случилось! Ты только и думаешь, как тяжело тебе живется без Лесли! Теперь ты добралась до пистолета папы и собираешься себя убить! Папа уже убил себя! А что делать мне? Что меня ждет?
После вспышки гнева слезы ручьями потекли у нее из глаз. Все, что она скрывала и держала в себе эти ужасные годы, прорвалось и обрушилось на мать с яростью штормовых волн, разбивающихся о зазубренные скалы побережья. Девочка упала на диван и уткнулась лицом в подушку, рыдая так, как будто находилась на пороге смерти.
Лия оплакивала маленькую девочку, которой была, когда пропала Лесли. Она оплакивала малышку, которой была, когда погиб папа. Она оплакивала ту, в кого превратилась. Растерянная, напуганная, рассерженная юная девушка, на глазах которой гибнет то, что осталось от ее семьи.
Она чувствовала себя одинокой и покинутой всеми. Ее наказали за то, что упрямая Лесли нарушила запрет отца и отправилась на матч по софтболу. Ее наказали за то, что она не «сдала» сестру. Ее наказали за то, что она не позвонила маме. Ее наказали за то, что она смотрела вслед отъезжающей на велосипеде Лесли и надеялась, что старшая сестра накличет беду себе на голову.
— Лия.
Она услышала голос Лорен. Руки матери легли ей на плечи.
— Детка, извини, — тихо произнесла Лорен. — Извини, дорогая. Обещаю, я тебя не подведу. Я тебя очень люблю. Извини меня.
Обернувшись, девочка зарылась лицом в плечо матери. Она всхлипывала. Они обнялись. Обе плакали. Обе чувствовали себя жалкими и несчастными.
Лия надеялась хотя бы на время обрести душевный покой, но не смогла. Она хотела почувствовать себя в безопасности, но у нее ничего не получилось. Ощущение одиночества осталось прежним, и это пугало ее больше всего.
32
— Одного раза оказалось недостаточно? — нахмурив кустистые брови, спросил Морино, напарник детектива Таннер.
Мужчина выглядел так, словно он только что выполз из корзины для грязного белья. Рубашка помятая, а на галстуке — огромное жирное пятно.
— Детектив Таннер здесь или ее нет? — спросил Мендес.
Нерях он не любил. Грязный мужик — грязная работа.
Хотя сегодня он не был на дежурстве, Мендес оделся должным образом — тщательно выглаженные свободные брюки цвета хаки и черная спортивная рубашка с короткими рукавами, на которой с левой стороны была вышита эмблема Национальной академии ФБР.
— Разумеется, здесь. Считай, что тебе повезло, чувак, если, конечно, ты мазохист, — сказал Морино.
Он зашагал в конец вестибюля и оглянулся, проверяя, идет ли Мендес за ним.
— Не нравится иметь напарником леди?
Морино рассмеялся. Войдя в следственный отдел, они направились к стальным столам, за одним из которых сидела Таннер.
— Она не леди, а сука с «пушкой».
— Это лучше, чем быть волосатой обезьяной с большим ртом, — отрезала Таннер, ничуть не уязвленная грубостью напарника.
— Поиграй с собой, — глумливо хмыкнул Морино.
Таннер ответила таким же глумливым смешком:
— Трахни себя метлой.
— Той, на которой ты летаешь? — уходя, бросил Морино.
— Да! — крикнула ему вслед женщина. — Я заострила держак с одной стороны специально для тебя.
Мендес присел сбоку от ее стола.
— Вас не задевает то, что он позволяет себе подобные грубости?
Таннер театрально закатила глаза.
— Я выросла в семье портового грузчика вместе с четырьмя братьями. Теперь меня ничто не заденет.
— Ему не помешало бы вести себя чуть сдержаннее, — заметил Мендес. Его раздражения хватило бы на двоих. — Где ваш босс? Он должен положить этому конец.
Женщина шумно вдохнула.
— Я пошла в полицию не для того, чтобы мужчины открывали передо мной двери и пододвигали стулья, детектив. На этой работе мне приходилось и похуже… Серьезно… Поведение Морино — это моя проблема, только моя. Поверьте, в битве остроумия он полный аутсайдер, поэтому мне не нужно, чтобы рыцарь на белом коне пытался меня спасти.
Мендес бросил хмурый взгляд на Морино, который уселся на стол другого детектива. Теперь оба мужика смеялись, словно девятиклассники.
— Тем не менее спасибо вам, — добавила Таннер, поднимаясь со стула. — Хотите взглянуть на папки дела Лоутон?
Мендесу хотелось подойти и хорошенько приложить Морино в скулу, но вместо этого он повернулся к Таннер и сказал:
— Да. Мне хотелось бы посмотреть все, что у вас есть на Балленкоа. — Сделав шаг, он приблизился к ней и добавил: — Мой напарник и я приходили к нему вчера в гости.
— В Сан-Луисе?
— Нет, в Оук-Кнолле. Лорен Лоутон видела не призрак, а живого Балленкоа. Он живет в моем городе.
— Ну, значит, у вас выдалась удачная неделя, — пошутила Таннер.
— Еще какая! Ублюдок добился моего временного отстранения.
Женщина удивленно подняла брови.
— И что же вы такого натворили? Забыли поставить точки над «ё» или не в ту сторону повернули «э»?
— Он меня развел, как котенка, — признался Мендес. — Я сказал кое-что резкое. Это можно было бы интерпретировать как угрозу.
— А именно?
— Ну, я сказал ему, что, если он сделает хотя бы один неверный шаг в моем городе, я ему покажу, где раки зимуют.
Таннер хихикнула и отворила дверь, ведущую в небольшую комнатку, в которой хранились папки с делом Лоутон.
