Иэн Бэнкс - Канал грез
— Постой, — сказала рация. — Вижу катамаран, второй. Кто-нибудь?…
Она увидела, как он поднял к лицу какой-то другой предмет; поднес его к глазам; держит как бинокль. Он посмотрел вниз, потом вдаль, затем описал биноклем полукруг и замер, уставившись в ее сторону.
— Черт знает… Артуро? Алло? Кто…
Чтобы найти предохранитель, ей пришлось опустить взгляд; она щелкнула рычажком и снова взглянула в сторону судна. Автомат наполнил мир звуком; прицел ослеп от вспышки, когда она открыла огонь.
— Черт знает… — снова сказала рация. Ей показалось, что пули не долетают до цели, и она подняла автомат, брыкающийся у ее плеча, повыше.
С судна, с середины трапа, ведущего на палубу, раздался ответный огонь. Она отбросила автомат, слыша за спиной эхо выстрелов; отражаясь от корпуса «Накодо», они напоминали звяканье пустой консервной банки.
Она нащупала на дне катамарана крупнокалиберный пулемет и с лязгом подняла. Кое-как установив его, нажала на спуск.
Пулемет так лягнул ее в плечо, что она чуть было не вывалилась из лодки. Ленивая цепочка трассирующих пуль, ввинчиваясь в ночное небо, полетела в сторону «Надии». Отдача была настолько сильна, что катамаран начал разворачиваться в противоположную сторону. С борта сверкнули вспышки ответного огня.
Она ругнулась, бросилась плашмя на дно и лежа слушала, как впереди с глухими всплесками щелкают по воде пули. Укрепила пулемет на выступающем носу катамарана, так чтобы V-образные сошки уперлись в грубую резину носа. Собственных огней судна, которые освещали трап и понтон, было вполне достаточно, чтобы увидеть цель. Оттуда сверкнул огонь. К тому моменту, когда до нее долетел звук выстрелов, она уже стреляла.
Трассирующие пули помогли. Она повернула пунктирную линию и подняла выше, пока ее конец не уперся туда, откуда шел ответный огонь. Катамаран снова начал разворачиваться. Пулеметная лента бряцала и звенела на дне лодки, словно конвейер фабрики стеклотары; гильзы отлетали вбок и шипели, соприкасаясь с поверхностью озера.
— Эй! Да я тебя!… Ну сукин сын!
Это вновь ожила рация, заговорив голосом Дендриджа. Она сняла палец с гашетки; по рации были слышны звон и хлопки, и она догадалась, что эти звуки издают ее пули, ударяясь о корпус судна.
— Ну иди же сюда, падла. Ну, гад!
Судя по звуку, что-то тяжелое бухнулось на палубу, издав металлический звон.
Она возобновила стрельбу. Пулеметная лента втянулась в пулемет и закончилась. Хисако повернулась, откинула крышку ящика с боеприпасами, отыскала конец пулеметной ленты, подтащила его к приемному механизму и с помощью кулака принялась утрамбовывать на место, пока не услышала щелчок. Выпустила две длинные очереди, и катамаран опять стало разворачивать отдачей. Отложив пулемет, она взяла АК-47 и прильнула к прицелу ночного видения. Снова корпус «Надии»; чья-то фигура, прихрамывая, проскочила последние ступеньки трапа и залегла за обвисшим корпусом спущенного катамарана.
— Эй! Эй! — заговорила рация. — Отвечайте! Кто это был?
— Мы идем к вам, jefe.
Она взяла рацию, надавила большим пальцем на кнопку, почувствовала щелчок.
— Мистер Дендридж? — произнесла она.
Она склонилась вперед, уперла в плечо приклад пулемета и прицелилась в понтон, еле различимый на фоне корпуса «Надии».
— Что… черт! Мисс Онода? — Дендридж закашлялся, рассмеялся. — Наша маленькая желтолицая приятельница? Так это вы там с пулеметом?
Она снова нажала на спусковой крючок.
— Привет, — сказала она.
— Господи, надо же! Вы еще живы?
— Нет, — ответила она.
Катамаран продолжал дрейфовать. Она снова взяла АК-47, вгляделась в серый пейзаж. На «Накодо» по-прежнему не было заметно признаков жизни. «Ле Серкль» был закрыт кормой «Надии». Она прислушалась, не донесутся ли звуки двигателя.
— Ха, мисс Онода, — снова ожила рация. — Мертва, а лягаешься, а? — прохрипел Дендридж. — И кто же это, черт побери, научил тебя так стрелять?
Она не ответила. Снова проверила пулемет, отложила его в сторону, шагнула к корме и запустила мотор.
— Что вы делали без меня, леди? Что вы задумали? Откуда у вас рация?
Она вывела надувную лодку на курс, параллельный корпусу судна, и поплыла в сторону носа «Надии», чтобы не встретиться с лодками, направляющимися туда с одного из двух оставшихся судов. Дендридж прибыл с «Ле Серкля», а не с «Накодо». Прицел ночного видения на АК-47 показывал, что около «Накодо» по-прежнему все спокойно.
— Мисс Онода, давайте поговорим! Вы спутали нам все карты. Думаю, я имею право рассчитывать на какие-то объяснения. Давайте поговорим!
— Я попала в вас? — спросила она, отложив автомат и снова взявшись за рацию.
— Так, царапина, как говорят в нашей профессии, — засмеялся Дендридж. — Вы не перестаете удивлять меня, мэм. Черт, что вы имеете против нас?
Он снова засмеялся.
— У вас все хорошо, мистер Дендридж? — спросила она.
— Черт, лучше не бывает. А у вас?
— То же самое.
До клюзов «Надии» оставалось метров пятьдесят. Она начала разворачивать катамаран носом к понтону. Затем отпустила дроссель, выключила двигатель и снова устроилась за пулеметом.
— Отлично! Ну так вот: между нами, похоже, возникли некоторые разногласия, но я уверен, что мы сумеем договориться. Я только хочу, чтобы вы знали, против вас лично я ничего не имею… — Она услышала, как он издал какой-то нечленораздельный звук, и представила себе, что он там, на понтоне, меняет свою позицию. Она снова посмотрела через прицел ночного видения. Никакого движения. — … Но согласитесь, что это самый неудобный способ вести переговоры, не так ли? Я понимаю, что у вас своя точка зрения и все такое, но я хочу только немного поговорить с вами и надеюсь, вы удостоите меня чести быть выслушанным, правда? Как я понимаю, вас не устраивают некоторые аспекты того, что мы тут собираемся сделать. Я и сам знаю, что… хм… не все аспекты поведения этих ребят соответствуют пунктам Женевского соглашения и все такое прочее, но…
Левой рукой она вдавила одну из пулеметных сошек в эластичную резину, а указательным пальцем правой нажала на курок.
Пулемет чуть не пустился вскачь, он лаял, трещал и шипел. Пулеметные очереди помчались над озером, местами отражаясь в спокойных водах, у края понтона заплясали белые фонтанчики. Во время паузы, когда наводила пулемет, она слышала, как заорал Дендридж. Пулемет у ее плеча снова затрясся, трассирующий пунктир изгибался и опадал. Она увидела искры, а затем сноп пламени, когда на понтоне вспыхнули бочки с топливом.
Она подняла голову и посмотрела на понтон. На фоне темного корпуса поднялся невысокий огненный грибок и покатился колобком, подбирая под себя пламя, как женщина, придерживающая юбку. Из-под колобка то выскакивал, то снова прятался язычок пламени, огонь распространялся по понтону, растекался от него по воде.
— Черт побери, мисс Онода, хороший выстрел, — закричал Дендридж по рации. — В самый раз, а то у меня тут было холодновато. Ну спасибо, мэм.
Она снова склонилась над грудой оружия, сложенного на дне катамарана, нашла и подняла то, что искала. Отвернулась от далеких огней горящего понтона и, достав из нагрудного кармана зажигалку, исследовала устройство.
— Jefe…
— Помолчи!… Мэм, вы произвели на меня неизгладимое впечатление. По-настоящему, вы должны быть на нашей стороне. Это мое искреннее мнение, так что примите его как комплимент. Именно об этом я хочу с вами поговорить. Послушайте, по-моему, вы многое просто не до конца понимаете. Речь сейчас идет о геополитической ситуации в этом районе. Я хочу сказать, что на самом деле вы и так на нашей стороне. Я серьезно. Ведь вы — нация коммерсантов; и речь идет о вещах, которые и для вас тоже важны. Эх, черт, миссис Онода! Ведь тут все дело в коммерческих интересах; речь идет о торговле, о сферах влияния и… и благоприятных возможностях; возможностях влиять и властвовать… вы меня слушаете, мисс Онода?
— Продолжайте, — ответила она рассеянно, пожалев, что не очень разбирается в кириллице.
— Хорошо. Продолжим наш разговор. Это очень важно. По крайней мере, на мой взгляд. А на ваш, мисс Онода? На ваш взгляд, это тоже важно?
Она подняла тяжелое устройство на плечо и попробовала нажать на несколько кнопок. Устройство завыло, но прицел оставался темным. Она попробовала другие переключатели, нашла предохранитель и перевела его вперед и наверх. Тон воя изменился.
— Я просто уверен, что вы со мной согласны. Вы же рассудительная женщина, это сразу видно. Очень умная и рассудительная. Я уверен, что могу говорить с вами на равных, так что давайте поговорим. Понимаете ли, даже великим людям иногда приходится опускаться ниже низкого; от этого никуда не денешься. Можно сколько угодно дистанцироваться от тех, кто орудует там, внизу, то есть, вернее сказать, дистанцироваться от режущего лезвия, но ответственность за него все равно остается на вас. В нехорошем мире приходится делать нехорошие вещи, если хочешь сохранить способность оставаться хорошим. Понимаете? Я хочу сказать, что большинство людей считают, будто истина и добро неотделимы друг от друга, а это совсем не так; да и быть так не может. Это — лезвие бритвы, мисс Онода, самое натуральное лезвие. Нужно балансировать, нужно все время что-то делать, понимаете? Стоит вам только остановиться, подумав, будто вы все так здорово наладили, что спокойно можно пустить дело на самотек, тут вам и конец. Не завтра и, может быть, даже не через год, но все равно скоро; как только вы отпустите вожжи, это и будет началом конца. В этом убедились римляне, испанцы и англичане тоже. Вы должны оставаться динамичными, или вы пропадете; вы утонете в трясине терпимости; вы придете к упадку. Свободное общество… свободное общество, как в Америке! Эта ерунда постоянно бродит где-то подспудно; люди всегда мечтают о спокойной жизни, хотят хипповать, хотят, чтобы сохранялись так называемые мирные условия существования… все это, черт побери, возможно, но только ненадолго, а…
