Дуглас Престон - Танец на кладбище
– И вы обнаружили эти самые вещества? – сухо поинтересовалась Хейворд.
– Самое удивительное, что нет. Ни здесь, ни в Вилле. Надо признаться, что я весьма озадачен и огорчен.
Она резко отвернулась:
– Принесите другие вещдоки. Мы только попусту теряем время.
– Зато я обнаружил на крюке следы человеческой крови, – добавил Пендергаст.
Наступила тишина.
Что-то промычав, д’Агоста повернулся к инспектору:
– Я хочу, чтобы с этого крюка были взяты пробы для генетической экспертизы, а результаты пробиты по всем базам. Кроме того, необходим тест на присутствие человеческих тканей. И вообще, все эти инструменты должны быть проверены на наличие крови – человеческой и любой другой. С ручек надо снять отпечатки пальцев – я должен знать, кто ими пользовался.
Он повернулся к Пендергасту:
– Вы знаете, для чего нужен этот идиотский крюк?
– Должен признаться, что нет. Месье Бертен?
Бертен выглядел очень взволнованным. Он отвел Пендергаста в сторону.
– Mon frère[30], я больше не в силах здесь оставаться, – сказал он громким шепотом. – Я болен, на самом деле болен. Это все тот унган, Шарьер. Он наслал на нас порчу. Разве вы не чувствуете?
– Я чувствую себя прекрасно.
Бросив выразительный взгляд на д’Агосту, Хейворд покачала головой.
– Пойдем отсюда, – умолял Бертен. – Я хочу домой. Мне нужно выпить микстуры. Я знаю, у тебя есть. Только это мне поможет.
– Du calme, du calme, maître[31]. Мы скоро пойдем.
Повернувшись к остальным, Пендергаст громко произнес:
– Будьте любезны, месье, осмотрите этот крюк.
Бертен неохотно подошел к столу и, наклонившись, обнюхал крюк. С его побледневшего лица градом лил пот, а свистящее дыхание напоминало звуки волынки.
– Как странно. Ничего подобного раньше не встречал.
Последовало еще одно обнюхивание.
– А что вы скажете о гробике, который мы нашли в склепе Феринга? Он относится к той же секте?
Бертен осторожно приблизился к странной поделке. Сейчас гроб был закрыт крышкой из желтоватой бумаги, на которой тушью были нарисованы черепа и длинные кости. Она была замысловато сложена наподобие оригами и точно соответствовала размеру гроба, сделанного из папье-маше.
– Какому лоа соответствует веве на крышке? – спросил Пендергаст.
Бертен покачал головой:
– Мне это веве неизвестно. Судя по всему, оно уникально и принадлежит какой-то секте обеа. В любом случае это очень странный рисунок. Я никогда прежде таких не видел.
Бертен протянул руку и сразу же отдернул ее, когда инспекторша предостерегающе цокнула языком. Но потом все же цапнул крышку.
– Положите обратно, – немедленно скомандовала женщина.
Бертен вертел крышку в руках, внимательно рассматривая ее и бормоча себе под нос.
– Месье Бертен, – строго сказала Хейворд.
Но тот, казалось, не слышал. Он продолжал изучать бумажную конструкцию, не переставая что-то бурчать про себя. И вдруг одним движением разорвал ее пополам.
Ему на брюки посыпался какой-то сероватый порошок.
После этого события стали разворачиваться с угрожающей быстротой. Бертен с воплем отскочил от стола, уронив обрывки бумаги. Инспекторша с проклятиями бросилась их подбирать. Детина схватил Бертена за шиворот и выволок из комнаты. Пендергаст, словно жалящая змея, молниеносно опустился на колени, выхватил из кармана пробирку и стал собирать в нее просыпанный порошок. А посреди этого бедлама стояла, сложив на груди руки, Хейворд, всем своим видом как бы говоря: «Я предупреждала».
Глава 43
Проктор загнал «роллс-ройс» на пустынную стоянку за бейсбольными площадками на краю Инвудского парка и выключил фары. Когда Пендергаст с д’Агостой вышли из машины, он вынул из багажника длинный брезентовый мешок с инструментами, ящик для вещдоков и металлоискатель.
– Вы не боитесь оставлять здесь машину? – с сомнением спросил д’Агоста.
– Проктор присмотрит за ней, – заверил Пендергаст, вручая лейтенанту мешок. – Не будем терять время, Винсент.
– Само собой.
Д’Агоста закинул мешок за спину, и они пошли через площадки к лесу. Лейтенант посмотрел на часы – два часа ночи. Куда его несет? Он только что пообещал Хейворд, что больше не будет встревать ни в какие авантюры, и вот пожалуйста – под покровом ночи идет раскапывать тело в общественном парке, не имея на то ни ордера, ни разрешения. В голове у него звучали слова Хейворд: «Твой Пендергаст так собирает улики, что никакой суд не признает их убедительными. Видимо, не зря его преступники не доживают до суда».
– Почему мы рыщем здесь в темноте, как какие-нибудь гробокопатели? – спросил он.
– А мы и есть гробокопатели.
Еще хорошо, что Бертен остался дома. Он слинял в последнюю минуту, пожаловавшись на сердцебиение. Старичок был в полной панике из-за того, что Шарьер завладел несколькими его волосками. Но волосы д’Агосты жрецу уж точно не достались – быть лысым имеет свои преимущества. Лейтенант невесело усмехнулся. Потом вспомнил сцену, произошедшую на складе вещдоков, и помрачнел:
– Какого хрена требовал ваш дружок Бертен? Что еще за микстура?
– Это своего рода коктейль, которым он восстанавливает силы, когда слишком разволнуется.
– Коктейль?
– Что-то в этом роде. Лимонад, водка, раствор кодеина и леденцы «Веселый фермер».
– Что? Леденцы?
– Бертен предпочитает арбузные.
– Господи, только в Луизиане могли придумать такое.
– Насколько я знаю, это снадобье было изобретено в Хьюстоне.
Миновав бейсбольные площадки, они пролезли через дыру в сеточной ограде, прошли по целине и углубились в лес. Пендергаст включил навигатор. Его голубоватый экран призрачно осветил лицо агента.
– Так где находится эта могила?
– Она никак не обозначена. Но Рен подсказал, где ее искать. Поскольку садовник считался самоубийцей, хоронить в освященной земле кладбища его было нельзя. Поэтому его зарыли рядом с тем местом, где он был убит. В протоколе указано, что его могила находится рядом с Шораккопочем.
– С чем?
– Это камень, которым отмечено место, где Питер Минуит купил Манхэттен у индейцев племени манахата.
Пендергаст двинулся вперед, за ним потянулся д’Агоста. Они пробирались через чащу, спотыкаясь о торчащие из земли камни. Кто бы мог подумать, что на Манхэттене могут быть такие дебри. Земля то уходила вверх, то резко обрывалась вниз. Они перешли вброд узкий ручеек и форсировали несколько каменных гряд. Лес становился все гуще, деревья заслонили верхушками луну. Пендергаст включил фонарик. Пройдя еще с полмили по камням, они вдруг увидели большой валун в круге желтого света.
– Это Шораккопоч, – объявил Пендергаст, сверившись с навигатором.
Он осветил фонариком бронзовую пластинку, привинченную к валуну. Она гласила, что на этом месте в 1626 году Питер Минуит купил у местных индейцев остров Манхэттен, заплатив за него товарами на общую сумму 60 гульденов.
– Неплохое вложение, – заметил д’Агоста.
– Не скажите, – возразил Пендергаст. – Вложи он тогда шестьдесят гульденов под пять процентов годовых, сейчас накопилась бы сумма, во много раз превышающая сегодняшнюю стоимость Манхэттена.
Пендергаст направил фонарик в темноту:
– По нашим сведениям, тело было захоронено на расстоянии двадцати двух родов к северу от тюльпанного дерева, которое когда-то росло рядом с камнем.
– А пень от него сохранился?
– Нет. Дерево было спилено в тысяча девятьсот тридцать третьем году. Но Рен отыскал старую карту, на которой дерево обозначено в восемнадцати ярдах к юго-западу от памятника. Я ввел эти данные в навигатор.
Пендергаст зашагал в юго-западном направлении, то и дело сверяясь с навигатором.
– Здесь. – Он повернул на юг. – Один род равен шестнадцати с половиной футам. Стало быть, двадцать два рода составляют триста шестьдесят три фута.
Спецагент нажал несколько кнопок на навигаторе.
– Следуйте за мной.
Пендергаст опять углубился в лес, полностью растворившись в темноте. Вскинув на плечо тяжелую сумку, д’Агоста поплелся за ним. От Спатен-Дайвила тянуло запахом болот и сырой земли. Вскоре между деревьями засветились огни небоскребов Ривердейла, возвышавшихся по ту сторону реки. Лес вдруг резко кончился, и они вышли на покрытую галькой отмель. Впереди крутилась в водоворотах река. В ее бурных, покрытых рябью водах, сверкая и переливаясь в темных волнах, отражались огни Гудзоновской автострады и близлежащих домов. Над водой низко стелился клочковатый туман, из-за которого доносился тарахтящий звук.
– Подождите минутку, – тихо сказал Пендергаст, останавливаясь у кромки леса.
По Спатен-Дайвилу медленно шел полицейский катер, освещая прожектором берег. Его призрачный силуэт то появлялся из клубящегося тумана, то исчезал вновь. Они успели припасть к земле как раз в тот момент, когда луч прожектора выхватил из темноты место, где они только что стояли.
