Джон Гришем - Вердикт
— Рад познакомиться с вами, — любезно сказал он, оглядывая соседние столы, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
— Да, я тоже очень рада, — ответила она, опираясь на локти и склоняясь к нему.
С поспешной готовностью появился официант, он спросил, желает ли она чего-нибудь выпить. Нет, спасибо. Официанту хорошо заплатили за то, чтобы он аккуратно убирал со стола все, к чему она прикоснется, — стаканы, тарелки, приборы, пепельницы — что угодно. Но она не предоставила ему такой возможности.
— Вы голодны? — спросил Фитч, потягивая минеральную воду.
— Нет, я спешу.
— Почему же?
— Потому что чем дольше я здесь просижу, тем больше снимков успеет сделать ваша ищейка.
— Я пришел один.
— Разумеется. Как вам понравились красные носки? — На крыше заиграл джаз, но она не обратила на него никакого внимания, она не отрываясь смотрела Фитчу прямо в глаза.
Фитч откинул голову назад и фыркнул. Он до сих пор не мог поверить, что разговаривает с любовницей одного из своих присяжных. У него и прежде бывали косвенные контакты с присяжными, несколько раз, в разной форме, но так близко — никогда.
И она сама пришла к нему!
— Откуда он? — спросил Фитч.
— Какая разница? Важно, что он здесь.
— Он — ваш муж?
— Нет.
— Приятель?
— Вы задаете слишком много вопросов.
— Вы провоцируете множество вопросов, юная леди. И вы ждете, чтобы я вам их задал.
— Он мой знакомый.
— Когда он принял имя Николаса Истера?
— Какая разница? Это его законное имя. Он — житель Миссисипи, зарегистрирован в качестве избирателя. Он может, если захочет, менять имя каждый месяц.
Она опиралась подбородком на сцепленные руки. Фитч понимал, что она не сделает ошибки и отпечатков не оставит.
— А вы? — спросил Фитч. — Я?
— Да, вы ведь не зарегистрировались в качестве избирательницы в Миссисипи.
— Откуда вы знаете?
— Потому что мы проверяли. Если, разумеется, ваше имя действительно Марли и мы правильно угадали, как оно пишется.
— Вы слишком много на себя берете.
— Это моя работа. Вы с побережья?
— Нет.
Джо Бой, спрятавшись за двумя пластмассовыми деревьями, сделал шесть снимков ее профиля. Чтобы запечатлеть это милое личико, ему пришлось, привязавшись веревкой, балансировать на перилах в восемнадцати футах над каналом. Когда она уходила, он все еще прятался там за искусственной зеленью и надеялся, что продержится до конца, на свалившись.
Фитч помешал лед в стакане.
— Итак, почему мы с вами здесь? — спросил он.
— Одна встреча влечет за собой другую.
— А куда влекут нас все эти встречи, вместе взятые?
— К вердикту.
— Конечно же, за вознаграждение?
— Вознаграждение — еще далеко не все. Вы записываете? — Она прекрасно знала, что Фитч записывает каждый звук.
— Разумеется, нет.
Он мог проигрывать эту пленку у себя в рукаве сколько угодно. Никакой пользы из нее он не извлечет. У него было слишком много грехов, чтобы обращаться в полицию или к судье, к тому же это вообще не вписывалось в его образ жизни. Мысль о том, чтобы шантажировать ее с помощью каких бы то ни было властей, ему бы и в голову не пришла, она это прекрасно знала.
Он мог фотографировать сколько угодно, его “шестерки” могли сколько угодно шастать вокруг отеля, следить за ней и подслушивать. Она поиграет с ними немного в прятки, заставит побегать за те деньги, что они получают, но они все равно ничего не найдут.
— Давайте не будем сейчас говорить о деньгах, Фитч, хорошо?
— Мы будем говорить о чем вы пожелаете. Это ведь ваш бенефис.
— Зачем вы вломились к нему в квартиру?
— Это просто наша работа.
— Что вы думаете о Хермане Граймзе? — спросила она.
— Почему вы меня об этом спрашиваете? Вы ведь точно знаете все, что происходит в комнате жюри.
— Я хочу знать, насколько вы осведомлены, стоите ли вы, ваши эксперты и адвокаты тех денег, что получаете.
— Я пока еще не проигрывал, следовательно, отрабатываю те деньги, что получаю.
— Итак, что вы думаете о Хермане?
Фитч на секунду задумался и дал знак, чтобы ему принесли еще стакан воды.
— У него будет много хлопот с вынесением вердикта, потому что он — человек твердых убеждений. Сейчас он непредубежден. Он впитывает каждое слово и, вероятно, знает больше, чем все другие присяжные, за исключением, разумеется, вашего друга. Я прав?
— Вы очень близки к истине.
— Приятно слышать. Как часто вы разговариваете со своим другом?
— Время от времени. Херман возражал против забастовки сегодня утром, вы это знали?
— Нет.
— Он один возражал, один из всех четырнадцати.
— Из-за чего они бастуют?
— Из-за условий проживания. Телефонов, телевизоров, пива, секса, посещений церкви — естественных человеческих желаний.
— Кто закоперщик?
— Тот же, кто был им с первого дня.
— Понимаю.
— Вот почему я здесь, Фитч. Если бы мой друг не контролировал ситуацию, мне нечего было бы вам предложить.
— А что вы предлагаете?
— Я сказала, что о деньгах мы сейчас говорить не будем. Официант поставил перед Фитчем новый стакан с водой и снова спросил Марли, не желает ли она чего-нибудь выпить.
— Да, диетическую колу в пластиковом стаканчике, пожалуйста.
— У нас, э-э-э, у нас нет пластиковых стаканчиков, — озадаченно глядя на Фитча, сказал официант.
— Тогда ничего не надо, — улыбнувшись Фитчу, сказала женщина.
Фитч решил поднажать:
— Каково настроение жюри в настоящее время?
— Им все наскучило. Херрера относится к происходящему с энтузиазмом. Он считает, что все адвокаты, выступающие в суде, нечисты на руку и что подобные судебные преследования следует строго ограничить.
— Наш человек. А он сможет убедить своих товарищей?
— Нет. У него нет товарищей. Его никто не принимает всерьез, пожалуй, во всей компании он меньше всех вызывает симпатию у остальных.
— А кто самая дружелюбная дама?
— Милли всем как мать, но управлять ими она не сможет. Рикки мила, ее все любят, но она зациклена на здоровье. Для вас она — проблема.
— Это не новость.
— А хотите новость, Фитч?
— Да, удивите меня.
— Кто из присяжных закурил уже после начала процесса? Фитч наклонил голову и искоса взглянул на нее. Он не ослышался?
— Закурил?
— Да.
— Сдаюсь.
— Истер. Удивлены?
— Ваш приятель.
— Да. Послушайте, Фитч, мне нужно бежать. Я позвоню вам завтра. — Она вскочила и исчезла так же молниеносно, как появилась.
Данте со своей наемной подружкой среагировал быстрее Фитча, которого скорость ее исчезновения на минуту ошеломила, и сообщил по радио в вестибюль Пэнгу, который проследил, как она вышла из лифта и покинула отель. Джампер следовал за ней два квартала пешком, но потерял на запруженной людьми улице.
В течение часа они обследовали улицы, гаражи, вестибюли отелей и бары, но ее нигде не было. Звонок Дьюбаза, дежурившего в аэропорту, застал Фитча в его номере в “Сент-Реджисе”. Она ждала самолета, который через полтора часа вылетал в Мобайл, где должен был приземлиться в десять пятьдесят. Фитч не велел Дьюбазу сопровождать ее, но позвонил двум своим людям в Билокси, которые тут же рванули в аэропорт Мобайла.
Марли жила в арендованном тихом домике на берегу Черного залива в Билокси. Находясь в двадцати минутах езды от дома, она позвонила по номеру 911 службы спасения и сообщила диспетчеру, что два бандита в автомобиле “форд-таурус” преследуют ее фактически от самого Мобайла, что они похожи на каких-то отвратительных охотников и она опасается за свою жизнь. Под руководством диспетчера, попетляв по тихому предместью, Марли резко остановилась возле круглосуточной автозаправки. Пока она заправляла свою машину, полицейский автомобиль проехал за “таурусом”, который пытался скрыться за углом закрытой химчистки. Двум бандитам приказали выйти и, проведя через стоянку, поставили лицом к лицу с женщиной, которую они преследовали.
Марли великолепно исполнила роль испуганной жертвы. Чем громче она кричала, тем сердитее становились полицейские. Ищеек Фитча поволокли в тюрьму.
В десять часов вечера мрачный охранник Чак разложил стул возле своей комнаты в конце коридора и приготовился к ночному дежурству. Шла среда, второй день изоляции, пора было пробить брешь в системе безопасности. В соответствии с планом Николас позвонил в комнату Чака в четверть двенадцатого. В момент, когда тот отлучился, чтобы снять трубку, они с Джерри выскользнули из своих комнат и как ни в чем не бывало прошмыгнули через выход, находившийся рядом с комнатой Лу Дэлл. Лу Дэлл в это время спала крепким сном. Уиллис, несмотря на то что благополучно выспался в суде, тоже громко храпел в своей комнате.
Избегая мест, где их могли бы заметить из вестибюля, Николас и Джерри прокрались туда, где, как было условлено, ждало такси, а пятнадцать минут спустя уже входили в казино “Наггет” на самом берегу. Молодые люди выпили по три кружки пива в спортивном баре, и Джерри успел проиграть за это время сто долларов, заключив пари на счет хоккейного матча. Потом они пофлиртовали с двумя замужними женщинами, чьи мужья то ли выигрывали, то ли проигрывали за карточными столами. Флирт стал перерастать в нечто большее, и в час ночи Николас вышел из бара, чтобы сыграть в “блэк джек” по пять долларов и выпить декофеинизированного кофе. Играя, он наблюдал за тем, как толпа постепенно редеет.
