Чеви Стивенс - Беги, если сможешь
— Никому ничего не скажут. Главный принцип центра — давать людям возможность порвать со своим прошлым и начать заново.
— Как-то же с ними можно связаться, — раздраженно сказала я. — Всякое может случиться.
— Можно оставить сообщение.
— Мне рассказывали, что общение жителей центра с друзьями или родственниками не поощряется.
— Это правда. Полезнее полностью сосредоточиться на происходящем вокруг. Но если вы оставите сообщение, а ваша дочь не перезвонит, значит, у нее все хорошо.
Скорее, она не перезвонит, потому что не захочет со мной разговаривать. Но как убедиться, что она получила сообщение?
— Может, ей вообще там не понравится, — сказал Даниэль. — Многие не готовы к такой жизни и уезжают после первых же выходных. Там никого не держат против воли.
Он явно не понимал причин моего беспокойства. И в чем-то он был прав. Строго говоря, Лиза могла сама оттуда уйти, но я понимала, что ограничения в пище и сне очень быстро влияют на восприятие реальности.
— Возможно, но мне надо знать, там она или на улице. Что будет, если я пойду туда сама?
— Они закрываются на ночь, и вам там ничего не скажут. Можно попробовать назначить встречу с Аароном.
Мне вспомнилось заявление в полицию — возможно, Аарон вообще не захочет меня видеть. К тому же это может повредить делу.
— Он вряд ли согласится со мной встретиться. У вас нет других идей? Мне надо знать, как она.
Еще одна пауза.
— Через пару дней я закончу работу, поеду туда и узнаю.
Несмотря на стремление убедиться, что с Лизой все в порядке, я все еще беспокоилась о Даниэле.
— Вы думали над нашим разговором?
— Я возвращаюсь в центр, — с вызовом сказал он. — Если увижу ее, дам вам знать.
— Спасибо, — сказала я. — Спасибо вам огромное.
Помолчав, он повесил трубку.
Я еще некоторое время сидела, наблюдала за прохожими и размышляла. Если устроить в центре скандал, пустят ли меня к Лизе? Вряд ли. Даже если мне удастся с ней поговорить, согласится ли она уйти? Я вспомнила, как она прогнала меня накануне. Хотя бы убедиться, что с ней все в порядке! Я завела машину и поехала в полицию. Выслушав меня, полицейский сказал:
— Понимаю вашу тревогу, но ваша дочь — совершеннолетняя. Мы ничего не можем сделать.
Я мрачно кивнула. Мне уже надоело слышать, что никто ничего не может сделать, и ощущать, что я и сама ничего не могу. По пути к машине у меня зазвонил телефон. Это оказался Кевин.
— Все в порядке?
— Да, все нормально.
Хотя это было неправдой.
— Я забеспокоился, что вы не пишете. Удалось найти Лизу?
Я рассказала ему, что произошло в Игле и как я звонила Даниэлю.
— Вынужден с ним согласиться, — сказал Кевин. — Если она в центре, лучше дать ей возможность сделать свои выводы — любое вмешательство с вашей стороны приведет к тому, что она там задержится. Может, подождете пару дней, пока он уточнит?
Я вздохнула. Мимо мчались машины, в холодном воздухе клубились облачка пара. Мы поговорили еще немного, и Кевин сказал, что, как только Тамми заявит в полицию, Аарона арестуют, и это, возможно, заставит Лизу взглянуть на центр другими глазами. Надо было ждать.
Я откинулась на спинку кресла.
— Тогда буду ждать. Сейчас мне надо домой — я замерзла, устала и проголодалась.
— Давайте я приеду и привезу мисо-суп? У меня рядом с домом прекрасный японский ресторан. Поедим и еще раз все обсудим.
— Это не обязательно…
И я тут же представила, как возвращаюсь в пустой дом, где меня поджидают только страхи.
Видимо, Кевин услышал мою неуверенность.
— Конечно, не обязательно, но я по себе знаю, что когда переживаешь о чем-то, то лучше поговорить с другом, чтобы отбросить эмоции и составить ясную картину происходящего. И только потом принять решение.
Мне как профессионалу обидно было слышать намек на то, что я не справляюсь со своими эмоциями, и я уже хотела было запротестовать, но вовремя вспомнила, как недавно собиралась ворваться в коммуну и наставить на Аарона ружье. Кевин был прав. Паника и желание защитить Лизу затуманили мне мысли.
— Да, приезжайте, пожалуйста.
Глава 27
Дома я сразу бросилась наводить порядок. Обычно у меня чисто, но мне хотелось навести последний глянец. Пока я убирала в кабинет книги и бумаги, скопившиеся на кухонном столе, прозвенел звонок.
За дверью стоял Кевин — в джинсах и коричневой спортивной рубашке. Я взяла у него пиджак, а когда он прошел мимо, почувствовала запах мыла и одеколона. Волосы у него были влажные — значит, он тоже почистил перья. С любопытством оглядываясь, он прошел в кухню и поставил на стол бумажный пакет.
— У вас очень уютно. — Он улыбнулся.
Я попыталась улыбнуться в ответ и полезла в шкаф за посудой.
— Спасибо.
Наши взгляды встретились.
— Я знаю, вам сейчас нелегко, — сказал он серьезно. — Мне просто хотелось вас по-дружески поддержать.
Меня охватило облегчение, по неизвестной причине смешанное с разочарованием.
— Вы любите зеленый чай? — спросила я, включая чайник.
— Вообще-то я принес саке, — сообщил он. — Подумал, что вам не повредит что-нибудь покрепче.
Я выключила чайник.
— Наверное, вы правы.
С непривычки мисо-суп и саке словно разожгли во мне тихий огонь. После ужина мы сидели за столом и разговаривали — я сообщила о произошедшем в Игле, а Кевин рассказал, что его младший брат раньше был наркоманом, но со временем поборол свою зависимость, и теперь они очень близки.
Размягченные саке, мы переместились в гостиную. Согревшись у камина, я расслабилась еще больше и начала думать, что Кевин, возможно, прав. Даже если Лиза и отправилась в центр, это еще не значит, что она решит там остаться. Придя в себя, она, возможно, захочет изменить свою жизнь. Поскольку в центре нет наркотиков, кроме марихуаны, она будет менее уязвима. Кроме того, в отличие от меня, она попала туда уже взрослой, да и по характеру она прирожденный боец. Узнав, сколько в этом центре правил, она, возможно, уйдет сама. У них нет времени с ней возиться. Даниэль ведь сказал, что многие уезжают после первых же выходных. Мне оставалось только принять, что я сделала все, что могла, и ждать.
Кевин рассказывал о местах, где ему довелось побывать, а я наблюдала, как отблески пламени играют в его карих глазах и на волосах, как он держит чашку и подносит ее к губам. Когда он рассказывал о техниках медитации, которым обучился в Индии, я спросила:
— А вы совершали все эти путешествия в одиночку или с женой?
— Раньше я был женат, но путешествовал один. Поэтому я все это и затеял — чтобы познать себя.
— Вы развелись?
Мне представилось, что он женился на девушке, с которой познакомился в университете, но потом их пути разошлись — так часто бывает.
— Нет, овдовел.
Я уставилась на него. Так он тоже вдовец?
— Все в порядке? — с улыбкой спросил Кевин.
— Да, извините. Просто удивилась, что не знала этого.
— Я никому в больнице об этом не рассказывал.
Это тоже меня удивило. До этого он казался мне открытой книгой, но теперь я стала гадать, что же еще он скрывает. Кроме того, я вдруг заметила, что его рука лежит на спинке дивана. Если я подвинусь, то коснусь шеей его руки. Вместо этого я спросила:
— Вы знаете, что я тоже потеряла мужа?
Он кивнул.
— Да, кто-то об этом упоминал.
Я хотела спросить, кто именно, но подумала, что это могла быть одна из медсестер — мы как-то обсуждали это, когда в больнице собирали деньги на борьбу с раком.
— Что произошло с вашей женой?
— Шесть лет назад она возвращалась из школы — она была учительницей, — и ее сбил пьяный водитель.
Я покачала головой.
— Какой кошмар! Мои соболезнования.
— Спасибо. Я долго приходил в себя. Мы собирались завести ребенка, так что у меня было чувство, что я разом потерял все.
Я кивнула, прекрасно понимая, о чем он. Когда мы теряем кого-то, то оплакиваем не только его, но и все то, что теперь никогда не случится.
— Я пошел в группу для тех, кто потерял близких, познакомился там с очень хорошими людьми и постепенно все преодолел.
— А после этого у вас были какие-то отношения?
Я задержала дыхание, сама не понимая, какого ответа жду.
Он повернулся ко мне. Я чувствовала его тепло и нашу близость, и от этого ощущения у меня по коже побежали мурашки.
— Ничего серьезного. Просто еще не встретил близкого человека. Всегда держал всех на расстоянии. — Он отпил саке. — Мне казалось, что я уже никогда ничего не почувствую, но потом…
Он умолк и слегка покраснел.
— Но потом?..
Он неуверенно взглянул на меня.
— Я встретил вас и понял, что это еще возможно.
У меня сжалось сердце. Время словно остановилось, и я могла читать в глазах Кевина его мысли и чувства. Видимо, мое лицо изменилось, потому что он вынул у меня из руки стакан, нежно привлек меня к себе и поцеловал. Меня бросило в жар, и я ответила на поцелуй, чувствуя у него на губах привкус саке. Он взъерошил мне волосы, я положила руку ему на плечо, ощутив, какие твердые у него мускулы. Сначала он держался нежно, но потом поцелуй стал более страстным. Мое дыхание участилось, и тут я вспомнила слова Лизы: «Я видела папу, как будто он был в моей палате».
