Файт Этцольд - Крой тела
В этот раз операторы в студии знали, чего ожидать, и брали Андрию крупным планом: ее глаза, губы, улыбку. Никто не застыл с открытым ртом, забыв направить прожектор в нужное место на сцене.
Пробил час идеальной фигуры, идеальной женщины, мечты Леонардо да Винчи и Микеланджело — но только во плоти.
Снова Торино любовался идеальными ногами, выдающимися, но не слишком широкими бедрами, безупречной грудью, классической красотой лица, светлыми волосами с платиновым отливом и гипнотизирующими глазами. Ногти ее были накрашены серебристым лаком и блестели, как пирсинг в пупке. Она вызывающе провела по губам языком, в котором тоже блеснуло что-то серебристое.
«Змея и Ева в одном лице, — подумал Торино. Он не мог оторвать глаз от этой женщины. — Господи, что с ней можно вытворять в постели!» Одновременно в его голове проигрывались различные бизнес-сценарии: кооперативный маркетинг и маркетинг на несколько каналов, договоры звукозаписывающих и модельных агентств — все, что только можно было представить. И Андрия принадлежала ему. У него были права на ее раскрутку на три года. Он ее нашел.
«К черту всех остальных, — сказал он себе, — она должна победить, она должна стать Мисс “Shebay”!»
Потом в его голову пришла другая мысль: «А если она не захочет лечь в постель с типом, который выиграет ночь с ней? Если все на этом накроется?»
Ответ нашелся сам собой: «Насрать! Я знаю достаточно людей в порнобизнесе, которые подыщут интересного малого. И если он будет держать язык за зубами, то получит десять тысяч евро сверху. Для какого-нибудь матерого ублюдка это целая уйма денег. В любом случае я не дам испортить курочку, которая несет золотые яйца, чтобы какой-то идиот смог на пять минут просунуть моей суперзвезде».
Публика разошлась на полную катушку, все пошло по плану, как и должно быть.
Андрия стала Мисс «Shebay».
Глава 25
Номер 14.
Экран еще светился. Звук тоже был все еще включен.
Он закончил работу и смывал в ванной Юлии кровь с черных перчаток. Не осталось ничего: никаких отпечатков пальцев, частичек кожи, волос или чего-то еще, что могли обнаружить на месте преступления, что могло выдать его и сделать кем-то бóльшим, чем Безымянный.
Он был спокоен и не испытывал эмоций. Его пульс не учащался, когда он убивал людей.
Каждое убийство связано со стрессом, а от него могут выпадать ресницы. Поэтому он надевал закрытые очки сварщика. Не для того, чтобы его никто не узнал: жертвы могли видеть его, ведь они все равно умирали. А для того, чтобы ничего не оставить на месте преступления.
Он тщательно запечатал два черных целлофановых пакета, в которые сложил еще теплые внутренности, и поставил в черную спортивную сумку большую канистру с шестью литрами крови.
Потом он взял компьютер Юлии, документы, ключи, кредитные карточки и папку для бумаг с договором о ренте и официальными документами и сложил все это в сумку.
На кровати лежало тело — такое же, как тело Жасмин тогда. Но в этот раз для сыщиков он придумал небольшой сюрприз.
Все было так, как должно было быть.
Он взял пульт дистанционного управления, чтобы выключить телевизор. В эфире — последние минуты шоу-кастинга. Коренастый мужчина с уложенными гелем волосами стоял рядом с шикарной женщиной.
— Андрия — Мисс «Shebay»! — выкрикнул он. Толпа ликовала.
Безымянный хотел уже уйти, но замер на несколько секунд перед телевизором. Холодная улыбка промелькнула на его лице.
— Андрия… — прошептал он, словно упоминая имя святого в причудливой молитве и направляя пульт на телевизор. И добавил, словно подтверждая принятое решение: — Номер пятнадцать.
Он нажал на красную кнопку, и экран погас. Спустя минуту в квартире стало тихо, как в могиле.
Она и на самом деле стала ею.
Глава 26
— Сегодня мы это отметим, — сказал Торино, хлопнув в ладоши.
Альберт, Йохен и Том Мирс спускались по лестнице в «Гриль Роял». Том Мирс все время звонил по телефону и говорил на английском с сотрудниками своей фирмы в Калифорнии.
Торино чувствовал себя богом. Эфир прошел более чем успешно. Другие частные телеканалы уже связались с ним, звукозаписывающие компании почувствовали запах крови, объявились первые косметические и лайфстайл-концерны с договорами о рекламе.
«Дай ей еще немного потрепыхаться», — говорил себе Торино, распахивая дверь ногой. Трое мужчин ввалились в ресторан, как ковбои в салун.
Несмотря на поздний вечер пятницы, выглядело все так, словно заведение закрывается через три минуты. Работал тот же официант, что обслуживал их в прошлый раз.
— Столик на троих! — распорядился Торино. — И подогрейте бутылочку «Вдовы Клико».
— Сию минуту, — кивнул официант и развернулся в сторону окна. — Господам подойдет этот столик?
Торино кивнул.
— Конечно. И меню прихватите.
— Сожалею, — ответил официант, — но кухня уже закрылась. Я мог бы вам…
— Тащи сюда своего шефа! — грубо перебил официанта Торино и смерил его взглядом, не терпящим возражений.
Официант тут же удалился.
— В этой лавочке просто невозможно что-нибудь съесть, — проворчал Торино. — Мы же не на Гаити, черт побери!
Спустя некоторое время появился коренастый мужчина с седыми усами.
— Я уже пытался объяснить вашему молодому коллеге, что мы хотим есть, — грозно произнес Торино, скрестил руки на груди и уставился на старшего официанта.
— Сожалею, господа, но кухня закрыта.
Торино полез в карман, вытащил две банкноты по пятьсот евро и сунул мужчине в руку.
— Теперь она снова открыта.
Старший официант кивнул.
— Сию минуту. Я принесу вам меню. Вы уже решили, что будете пить?
— О господи, мы же только что это сказали! — выругался Торино. — Бутылку шампуня, а потом пльзеньское, пока нас отсюда не заберут врачи. И навостри лыжи, иначе мы сейчас взорвемся. Правда, здесь нет снега, поэтому беги уж так.
— Сию минуту, — ответил официант и исчез.
Трое мужчин сидели за столом. Принесли шампанское, и они подняли бокалы.
— Итак, — произнес Торино, сделал глоток и повернулся к Тому Мирсу. — Если ваша контора и сегодня не клюнет, не выделит для проекта главную страницу сайта, то вы в бизнесе разбираетесь не больше мертвого профсоюзного работника.
Мирс как раз закончил один из своих бесконечных телефонных разговоров, отпил шампанского — совсем немного, словно у него на сегодняшний вечер были еще планы, — и поморщился.
— Это впечатляюще, спору нет, — начал он. — Все выглядит очень неплохо, и я сделал все, что мог, но…
— Но что? — Лицо Торино помрачнело.
— Я не могу принять такое решение один.
Торино всегда хорошо владел ситуацией. Всегда считал, что страсти и эмоции вредят успеху в делах. Были, конечно, в его сфере развратные вечеринки, но особо он не проявлял эмоций с начала работы «Integrated Entertainments». На это просто не было времени. Кроме того, Торино относился к тем людям, для которых важнее игры чувств оказывались предпринимательский риск и связанные с этим барыши. Эмоции — это для мечтателей и идиотов. Но сейчас его терпение чуть не лопнуло.
— Скажи лучше, что тебе еще нужно согласовать это с какими-то сраными юристами!
— Ситуация для нас довольно непростая, — ответил Мирс. — Что насчет этого говорил прусский король, Старый Фриц?
Торино и Йохен пожали плечами.
— Он много чего говорил.
— Кто играет с обезьяной, того она рано или поздно укусит. Или что-то в этом роде, — продолжал Мирс.
Лицо Торино от этого сравнения помрачнело еще больше.
— Шоу — просто бомба, оно привлекает не только обычных людей, но и множество извращенцев. Поэтому для нас остается риск испортить свою репутацию.
— Ты хочешь играть с обезьянами, но не хочешь, чтобы тебя кусали? — спросил Торино, в то время как Йохен, покачивая шампанское в бокале, неотрывно следил за Мирсом взглядом.
— Любого могут укусить, — ответил Мирс и, вытянув губы трубочкой, отхлебнул еще немного шампанского. — Мы просто хотим убедиться, что после укуса у нас будет под рукой противостолбнячная сыворотка. Для этого нам нужны юристы. — Он встал.
— Уже уходишь? — удивился Торино. — Мы же только начали!
— Я посоветуюсь с юридическим отделом в Купертино.
— Так позвони им по-быстрому, и продолжим праздновать, — предложил Кабан Йохен.
Мирс впервые улыбнулся.
— Большое спасибо, но мне нужно переговорить в спокойной обстановке. Лучше всего это сделать в гостиничном номере. — Он сунул свой «Блэкберри» в карман. — Как только закончу, сразу вернусь. До гостиницы «Хилтон» на Жандарменмаркт всего шесть минут.
Торино кивнул. В его взгляде читалось понимание и легкое разочарование от того, что дело все еще не улажено.
