Дин Кунц - Ледяная тюрьма
— Положим, я тебе верю.
— Как это? Веришь мне — насчет чего? — Растерянность на широкой черной физиономии здоровенного мужчины выглядела искренней и естественной — воистину, агнец. — Что ты сказал? Неужто ты и в самом деле думаешь, что кто-то мог попытаться прикончить его? А когда? Это когда мы ушли с третьей взрывной площадки, да? Он тогда отстал еще. Но ты же говорил, что он упал. Мол, он так сказал. Он сказал, что упал и ударился головой. Разве не так?
Харри вздохнул, почувствовав, что сковывавшее его напряжение как-то спало, во всяком случае, шею и плечи не так тянуло.
— А, будь оно все неладно. Если это — и в самом деле ты, то ты — дьявольски хорош. Я верю даже, что ты и вправду ничего не знаешь.
— Эй, слушай: я знаю, что и вправду я ничего не знаю.
— Так вот, Брайан не падал и не терял сознание от удара. И потеряли мы его не случайно и не по причине несчастного случая. Кто-то долбанул его по башке сзади. Дважды.
Пит потерял дар речи. Впрочем, в положении и роли, которые выпали ему, обыкновенно и не бывает нужды сразу же размахивать шашкой или саблей.
Так скоро, как это только было можно, Харри пересказал Питу суть своего разговора с Брайаном, случившегося в кабине снегохода несколько часов назад.
— Господи Иисусе! — сказал Пит. — И ты подумал, что я мог бы быть этим самым типом.
— Ну да. Хотя я и не подозревал тебя так сильно, как кое-кого из прочих.
— Минуту назад ты ждал, что я вцеплюсь тебе в глотку.
— Извини. Ты мне дьявольски нравишься, Пит. Но я знаю тебя всего ничего — мы познакомились-то месяцев восемь или девять назад. Может быть, тебе есть что от меня скрывать: какие-нибудь предрассудки, взгляды там...
Пит покачал головой.
— Эй, тебе не в чем оправдываться. У тебя нет оснований доверять одному больше, другому меньше. Извинения мне твои не нужны, я их не требую. Но я тебе, мужик, скажу: ну и потроха у тебя. Ты, правда, не доходяга и не коротышка, но тягаться со мной... Ну, не знаю, не знаю...
Харри поднял глаза, чтобы взглянуть в лицо Питу, и вдруг увидел, что его приятель кажется еще большим великаном, чем когда-либо прежде. Плечи широки, как дверной косяк. Могучие руки. Прими Пит те самые приглашения от профессиональных команд американского футбола, одно его присутствие на поле немало бы значило, да и белому медведю, объявись тот сейчас, пришлось бы с Питом повозиться, и еще неизвестно, кто кому задал бы хорошую трепку.
— Будь я тем психом, — сказал Пит, — и задумай я прикончить тебя здесь и сейчас, ты вряд ли выкрутился бы.
— Так, но что делать? Разве у меня был выбор? Мне нужен хотя бы один союзник, и ты, на мой взгляд, казался наиболее подходящим на эту роль. Кстати, спасибо тебе за то, что ты не отвинтил мне голову.
Пит откашлялся и сплюнул в снег.
— Я поменял мнение о тебе, Харри. Нет у тебя никакого геройского комплекса, и близко даже ничего похожего нет. Просто для тебя такая линия поведения — естественна, такая уж у тебя храбрость. Таким ты получился, таким ты пришел на этот свет.
— Да я лишь пытаюсь делать то, что мне положено делать, — почти раздраженно ответил Харри. — Как мы оседлали этот айсберг, так всю дорогу и кажется, что полуночи сегодняшней нам не пережить. И потому я думал, что мне с Ритой надо глаз не спускать с Брайана. Я считал, что этот наш незадачливый убийца не упустит любого шанса, если мы не уследим за уже побитым парнем, но, по моим расчетам, вряд ли он станет изобретать какие-то уловки или утруждать себя хитроумными планами... Ну, ладно, а что теперь? Давай повычисляем. Если он думает, что Брайан будет опасен, то, надо думать, он способен на всякое, выкинет вдруг что-нибудь... Может даже попытаться снова достать малого, не побоявшись даже разоблачить себя. Потому мне нужен еще кто-нибудь, кто мог бы помочь мне с Ритой в случае чего.
— И я, стало быть, назначен на этот пост.
— Мои поздравления.
Порыв ветра перебрался через гребень гряды и понесся вниз, к людям, стоявшим там. Они опустили головы, ожидая, пока столб белого снега не свалится с их спин. Этот снег, закинутый шальным порывом урагана в их укрытие, казался почти таким же плотным, таким густым и падающим так стремительно, как падает снежная лавина. На несколько секунд обоих ослепило и оглушило. Потом шквал-внутри-шторма соизволил наконец покинуть их закуток и удалиться в пространство между рогами месяцеобразной ледовой гряды.
Пит спросил:
— Раз уж ты так озабочен, то, верно, решил, что кое за кем из остальных следовало бы следить попристальнее, чем за другими. Я правильно понимаю?
— Я считаю своим долгом переадресовать этот вопрос тебе. Мне уже известно, что думают по этому поводу Брайан, Рита и я сам. Мне не помешал бы свежий взгляд со стороны.
Пит не полез в карман за нужным ответом, он выдал его сразу.
— Джордж Лин, — произнес он, как только Харри замолк.
— В моем списке подозреваемых он тоже занимает первую строчку.
— А не первую и последнюю, то бишь единственную? Что, по-твоему, разве эта кандидатура — не очевидна? Или — она слишком уж очевидна?
— Пожалуй. Но это — не основание вычеркивать его из списка подозреваемых.
— А, кстати, что с ним такое? Что-то в нем не то, правда? Я ведь про что говорю: ну, как он привязался к Брайану, да откуда у него вообще такая злоба? Из-за чего?
— Я толком про это ничего не знаю, — сказал Харри. — Похоже, что-то стряслось с ним еще в Китае, он тогда был совсем маленьким. Его детство пришлось на последние годы правления Чан Кайши. И, когда гоминдановцев выкинули с материка, с ним случилось нечто, что навсегда покалечило его душу. И похоже на то, что Джордж как-то связал свои невзгоды с родом Брайана, — ну, как же, у них в семье все занимаются политикой.
— А то давление, которое мы испытываем тут, особенно если речь идет о нескольких последних часах, могло раздавить его совсем. Вот крыша и поехала.
— Полагаю, что это вероятно.
— Но не радует.
— Не очень, во всяком случае.
Пит Джонсон заходил, разминая и согревая движением закоченевшие ступни. Харри последовал его примеру.
Спустя минуту такой разминки, не прерывая своих упражнений, Пит спросил:
— А что ты думаешь про Франца Фишера?
— А с ним что неладно?
— Он очень прохладно относится к тебе. И к Рите. Не то чтобы это отношение направлялось точно на нее... но, несомненно, есть что-то не то в его взгляде, когда он смотрит на Риту.
— Да ты наблюдателен.
— Как знать, тут может быть профессиональная зависть: ведь вы вдвоем за последние пару лет столько научных премий отхватили.
— Он не так мелок и низок.
— А что же тогда? — Когда Харри замялся, Пит резанул: — Что, не мое дело, да?
— Он знал ее раньше.
— До того как вы поженились?
— Да. Они любовниками были.
— Так он действительно завидует и ревнует. Но не из-за научных наград.
— Видимо, так оно и есть.
— Она — замечательная дама, — сказал Пит. — Всякий, кому довелось бы потерять ее, с тем чтобы она досталась тебе, вряд ли бы считал тебя таким уж славным малым. А тебе не приходило в голову, что по этой причине, быть может, не стоило бы включать Франца в команду?
— Коль уж мы с Ритой сумели оставить эту часть прошлого позади, расстаться с нею, то почему бы не думать, что и ему это удалось?
— Потому что он — не ты и не Рита. Он занятый только собой ученый червь. Выглядит хорошо, и смышленый такой, и даже кое в чем умудренный и искушенный, а все равно — что-то изнутри гложет, как-то не все ладно. В основном — он от чего-то не застрахован, не защищен. Может, он и приглашение участвовать в экспедиции принял лишь потому, что хотел предоставить Рите шанс сравнить вас — тебя и его — в экстремальных условиях. Он, верно, надеялся, что тут, на льду, ты затрепыхаешься, а тут — он, совсем рядом. Настоящий супермужик, полярник, да что там, эскимос и вождь полярных народов, великий Нанук всего Севера, более великий, чем сама жизнь, и такой мужественный мужчина, что самые крутые мачо из Латинской Америки рядом с ним — тьфу! Но наступил день, и даже он должен был понять, что ничего тут ему не обломается, что не выплясывается ничего. Думаю, этим и объясняется, что он так скурвился.
— Все равно для меня это ничего не объясняет.
— А мне так даже очень много что объясняет.
Харри оставил свою физкультурную разминку, боясь вспотеть и простудиться.
— Ладно, пускай Франц и в самом деле ненавидел меня и, быть может, даже Риту. Но с какой стати его чувства к нам, какие бы они там пылкие ни были, переродились бы в нападение на Брайана?
Прошагав еще немного, Пит через какой-то десяток шагов тоже остановился.
— А кому известно, что творится в душе у психопата?
Харри покачал головой.
— Может быть, это был Франц. Но не из ревности ко мне.
— Брескин?
— Да это же круглый нуль.
— Он всегда поражал меня: чересчур уж замкнут. Сам по себе.
