Дуглас Престон - Гора Дракона
Корт протянула руку и схватила конверт.
— Если больше ни у кого не хватает храбрости открыть, я это сделаю.
«Милая старушка Тереза», — подумал Левайн. Он знал, что она не устоит перед соблазном сыграть роль в драме.
Внутри лежал листок белой бумаги с текстом, напечатанным простым шрифтом.
Название вируса Неизвестно
Инкубационный период Одна неделя
Время между первыми симптомами и смертью От пяти минут до двух часов
Вид смерти Острый отек мозга
Распространение Распространяется проще, чем обычная простуда
Уровень смертности 100 % умирают все зараженные
Степень опасности Вирус Судного дня: если его выпустить случайно или намеренно, он может уничтожить человечество
Создатель «Джин-Дайн»
Цель Неизвестна. Корпоративный секрет, который защищает закон об охране прав личности США. Работа над вирусом продолжается с минимальным надзором со стороны правительства
История В течение прошедших двух недель вирусом заразился неустановленный ученый или лаборант в исследовательской лаборатории «Джин-Дайн», расположенной в отдаленном районе страны. Жертву, несомненно, изолировали, прежде чем появились новые пострадавшие. Человек умер через три дня. Если бы меры карантина оказались неэффективными, вирус мог бы вырваться на свободу. Возможно, мы все уже были бы мертвы
Корт громко прочитала документ, несколько раз останавливаясь, чтобы с сомнением посмотреть на Левайна. Когда она закончила, Санчес развернул свое кресло к Финли Сквайрсу.
— Хотите прокомментировать то, что мы услышали? — спросил он.
— С какой стати? — раздраженно ответил он. — Я не имею никакого отношения к «Джин-Дайн».
— Давайте откроем первый конверт, — предложил телеведущий, и на его бледном лице появилась едва заметная ехидная улыбка.
— Пожалуйста, — сказал Сквайрс. — То, что лежит внутри, вне всякого сомнения, фальшивка.
Санчес поднял конверт.
— Тереза, похоже, вы единственная из нас, кто ничего не боится, — сказал он, протягивая конверт ей.
Она раскрыла его и достала компьютерную распечатку, в которой говорилось, что двести шестьдесят пять тысяч долларов переведено из гонконгского отделения «Джин-Дайн» на банковский счет в «Ригель бэнкорп», на нидерландских Антильских островах.
— Номер счета без имени, — сказал ведущий, вглядываясь в листок.
— Поднесите вторую страницу к камерам, — сказал профессор.
Документ оказался не слишком четким, но вполне читаемым. Это был снимок, сделанный с изображения на мониторе компьютера очень дорогим запрещенным устройством. На нем содержались инструкции Финли Сквайрса о переводе денег в «Ригель бэнкорп». Номера счетов совпадали.
За столом воцарилось ледяное молчание. Санчес завершил встречу, поблагодарив участников, и попросил зрителей оставаться у экранов, чтобы познакомиться с Баррольдом Лейтоном.
Как только камеры отключились, Сквайрс встал.
— Ответом на эту шараду будет серьезный судебный иск, — бросил он коротко и вышел из студии.
Телеведущий повернулся на своем кресле к Левайну и оценивающе поджал губы.
— Классное выступление, — проговорил он. — В ваших интересах доказать то, что вы нам здесь рассказали.
Профессор только улыбнулся в ответ.
Вернувшись в свою лабораторию с результатами тестов, полученных в отделении патологии, Карсон неловко продвигался по узким проходам гриппозного отсека. Было уже больше шести, и почти все разошлись. Де Вака ушла несколько часов назад, чтобы сделать тесты ферментов в компьютерной лаборатории; пора заканчивать работу и начинать долгий путь на поверхность. Но, несмотря на то что Карсон ненавидел тесные пространства гриппозного отсека, он обнаружил, что ему не хочется уходить. Он остался без соседей за обеденным столом: Вандервэгон, естественно, отсутствовал, а Харперу предстояло еще сутки провести на больничной койке.
Возле люка, ведущего к выходу, ученый застыл на месте. Незнакомец в защитном костюме синего цвета находился в его лаборатории, изучал рабочий стол, переворачивал предметы. Карсон нажал кнопку интеркома на рукаве.
— Вы что-то ищете? — спросил он.
Человек выпрямился и повернулся к Карсону, и за прозрачной пластиной визора тот увидел сильно обгоревшее на солнце лицо Гилберта Тиса.
— Доктор Карсон! Очень рад знакомству. Не могли бы мы с вами поговорить?
Он протянул руку.
— Почему бы и нет, — ответил Карсон, чувствуя себя глупо из-за того, что ему пришлось пожать руку следователя сквозь несколько слоев резины. — Давайте присядем.
Тис огляделся.
— Я так и не понял, как это делается в проклятом защитном костюме.
— Что ж, тогда вам придется постоять, — сказал Карсон, подходя к рабочему столу и усаживаясь возле него в кресло.
— Так я и поступлю, — заявил следователь. — Вы знаете, знакомство с потомком Кита Карсона для меня большая честь.
— Больше никто так не думает, — заметил Карсон.
— Ваша скромность тому причиной, — сказал Тис. — Сомневаюсь, что многие об этом знают. Естественно, я прочитал ваше личное досье. На мистера Скоупса произвела большое впечатление ирония истории. — Он немного помолчал. — Должен сказать, общение с мистером Скоупсом завораживает.
— Он обладает выдающимся умом. — Карсон оценивающе посмотрел на следователя. — Почему вы задали вопрос о вскрытии Брэндон-Смит в зале для конференций?
Наступила короткая пауза, а потом ученый услышал в наушниках смех Тиса.
— Вы ведь выросли среди аначей? Значит, должны знать одну из их древних поговорок: «Некоторые вопросы длиннее, чем другие». Тогда я задал очень длинный вопрос. — Следователь улыбнулся. — Но вы появились здесь недавно, и он к вам не относился. Мне бы хотелось поговорить о Вандервэгоне. — Тис заметил гримасу, появившуюся на лице Карсона. — Да, я понимаю. Ужасная история. Вы хорошо его знали?
— После того как я начал здесь работать, мы довольно быстро подружились.
— Каким он был?
— Он из Коннектикута. Чувствуется, что он окончил частную школу, но мне он нравился, и под маской серьезности скрывалось своеобразное чувство юмора.
— А вы не заметили ничего необычного перед тем, что произошло в столовой? Может быть, он вел себя странно? Его характер не изменился?
Ученый пожал плечами.
— Всю последнюю неделю он казался озабоченным, словно ушел в себя. Когда к нему обращались, не отвечал. Я не думал об этом, ведь все мы пережили шок. Кроме того, здесь многие ведут себя странно. Вы не представляете себе, как велико напряжение. Все называют это состояние лихорадкой «Маунт-Дрэгон». Как усталость от одиночества и замкнутого пространства, только хуже.
Тис рассмеялся.
— Я это чувствую на собственной шкуре.
— После гибели Брэндон-Смит Брент сделал публичный выговор Эндрю. Мне кажется, он принял это очень близко к сердцу.
Следователь кивнул.
— «Если же правый глаз оскорбляет тебя», — пробормотал он. — Скоупс процитировал эти слова Вандервэгону во время разноса, который устроил в конференц-зале. И все же выколоть себе глаз… это слишком сильная реакция на любой стресс. Вот что сказал герцог Корнуэльский в «Короле Лире»: «Вон, гадостная слизь! Наружу хлынь! Ну где твой блеск?»[53]
Карсон промолчал.
— А вам что-нибудь известно о жизни и карьере Вандервэгона до его работы в «Джин-Дайн»? — спросил Тис.
— Он был прекрасным ученым с безупречной репутацией. Он здесь работал уже второй срок. Выпускник Чикагского университета. Но вы это и без меня знаете.
— Он говорил с вами о своих проблемах? Его что-то беспокоило?
— Нет. Если не считать обычных жалоб на полную изоляцию от остального мира. Он великолепный лыжник, но здесь на лыжах не покатаешься, и ему этого не хватало. Вандервэгон придерживался либеральных взглядов и часто спорил на политические темы с Харпером.
— У него была подруга?
Карсон немного подумал.
— Он упоминал одно имя. Люси, если я не ошибаюсь. Она живет в Вермонте. — Он удобно устроился в кресле. — Послушайте, куда его увезли? Вам удалось что-нибудь узнать?
— Ему делают всевозможные анализы. До сих пор мы почти ничего не знаем. Нам приходится нелегко, ведь отсюда нельзя позвонить по обычным линиям. Но некоторые вещи вызывают недоумение, и я попрошу вас никому об этом не рассказывать.
Карсон кивнул.
— Предварительные анализы показывают, что Вандервэгон страдал от странных заболеваний: его капилляры обрели избыточную проницаемость, резко поднялся уровень допамина и серотонина в мозгу.
— Избыточная проницаемость капилляров?
