Сара Шепард - Милые обманщицы. Идеальные
Эмили уставилась на свою грубую квадратную лапищу. Эти пальцы привыкли держать карандаши, рисовальные кисти, куски мела. Сжимать стартовые колодки перед заплывом. Нести флаг команды по плаванию на празднике по случаю старта нового сезона. Они вплетались в пальцы ее бойфренда Бена… и даже держали руку Майи, но казалось, что на этот раз все иначе. По-настоящему.
Она знала, что кругом люди. Но Майя права – уже и так все знали. Самое трудное позади, и она выжила. Она чувствовала себя несчастной с Беном, и она никого не обманывала, когда дружила с Тоби. Наверное, ей стоило раньше открыться и заявить всему миру о том, кто она. Как только Бекка сказала об этом, Эмили поняла, что вот она, правда: невозможно изменить свою природу. Мысль, хотя и пугающая, возбуждала.
Эмили коснулась руки Майи. Сначала легонько, потом сжала сильнее.
– Я люблю тебя, Эм, – сказала Майя, сжимая ее руку в ответ. – Я так тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – повторила Эмили, чуть ли не машинально. Но тут же осознала – она действительно любит Майю. Больше, чем кого-либо, даже больше Эли. Когда-то давно Эмили поцеловала Эли, и та всего на мгновение, но откликнулась на поцелуй. Хотя потом оттолкнула ее, с отвращением. И тут же стала рассказывать про какого-то мальчишку, в которого влюблена, но имени его так и не назвала, сказав, что Эмили «ужаснется». Теперь Эмили задавалась вопросом, а существовал ли мальчишка, или Эли просто придумала его, чтобы сгладить неловкость момента, сказать ей: Я не лесби. Даже не думай.
Все это время Эмили фантазировала, как все могло сложиться, если бы Эли не исчезла, и если бы то лето и их дружба продолжались, как они и планировали. Сейчас она точно знала: ничего бы у них с Эли не получилось. Если бы Эли не пропала, она бы все равно постепенно отдалилась от Эмили. Но, возможно, судьба все равно привела бы Эмили к Майе.
– Ты в порядке? – спросила Майя, отметив затянувшееся молчание Эмили.
– Да. – Они посидели еще немного в тишине, держась за руки. Вдруг Майя подняла голову и нахмурилась, вглядываясь в окна планетария. Эмили проследила за ее взглядом и увидела темную фигуру у окна, уставившуюся прямо на них. Фигура постучала в стекло, и Эмили вздрогнула.
– Кто это? – пробормотала Эмили.
– Кто бы это ни был, – сказала Майя, прищуриваясь, – он выходит на улицу.
Эмили почувствовала, как поднялись волоски на теле. Неужели «Э»? Она приготовилась дать деру. И тут услышала до боли знакомый голос.
– Эмили Кэтрин Филдс! Подойди сюда немедленно. Сейчас же!
Майя разинула рот.
– О боже.
Мама Эмили шагнула в освещенный прожекторами внутренний двор. С растрепанными волосами, без мейкапа, в растянутой футболке, даже с развязанным шнурком на кроссовке, она выглядела нелепо на фоне расфуфыренных тусовщиков. На нее поглядывали с недоумением.
Эмили неуклюже поднялась с травы.
– Ч-что ты здесь делаешь?
Миссис Филдс схватила ее за руку.
– Я не могу тебе верить. Пятнадцать минут назад мне позвонили и сообщили, что ты с ней. А я-то не поверила! Какая же я дура! Не поверила! Сказала, что они врут!
– Мама, я все объясню!
Миссис Филдс замолчала и принюхалась к Эмили. Ее глаза расширились.
– Да ты еще и выпиваешь! – закричала она в ярости. – Что случилось с тобой, Эмили? – Она посмотрела сверху вниз на Майю, которая застыла на траве, словно миссис Филдс ввела ее в анабиоз. – Ты мне больше не дочь.
– Мама! – закричала Эмили. Ей стало так больно, как если бы мама воткнула ей в глаз горячие щипцы для завивки. Это заявление прозвучало как приговор. Окончательный, обжалованию не подлежит.
Миссис Филдс потащила ее к калитке, которая вела на заднюю аллею, а оттуда на дорогу.
– Как только мы вернемся домой, я звоню Хелен.
– Нет! – Эмили вырвалась и, повернувшись лицом к матери, чуть пригнулась, как сумоист перед схваткой. – Как ты можешь говорить, что я тебе не дочь?! – взвизгнула она. – Как ты можешь прогонять меня из дома?
Миссис Филдс снова потянулась к Эмили, чтобы схватить ее за руку, но Эмили оступилась на кочке в траве и упала назад, ударившись копчиком. Белая, слепящая вспышка боли затмила все.
Когда она открыла глаза, над ней нависала мать.
– Вставай. Идем.
– Нет! – взревела Эмили. Она попыталась встать, но мамины ногти уже впились ей в руку. Эмили боролась, но знала, что это бессмысленно. Она бросила прощальный взгляд на Майю, которая так и не шелохнулась. В ее огромных глазах стояли слезы, и она выглядела крошечной и одинокой. Наверное, мы больше не увидимся, подумала Эмили. Все может быть.
– Что в этом плохого?! – кричала она матери. – Что плохого в том, что я другая?! Как ты можешь ненавидеть меня за это?!
У матери от гнева раздувались ноздри. Она сжала кулаки и открыла было рот, готовая крикнуть что-то в ответ. И вдруг обмякла, словно из нее выкачали воздух. Она отвернулась, и у нее вырвался слабый гортанный звук. Необъяснимая перемена произошла с ней буквально в одно мгновение – теперь она выглядела опустошенной. Испуганной. И виноватой. Без макияжа, в домашней пижаме, она казалась такой беззащитной. Ее глаза покраснели, как будто она очень долго плакала.
– Пожалуйста. Давай просто пойдем.
Эмили не знала, что еще ей оставалось, кроме как послушаться. Она проследовала за матерью по безлюдной аллее на парковку, где увидела знакомый семейный «Вольво». Сторож встретился взглядом с ее матерью и осуждающе усмехнулся, глядя на Эмили, как будто миссис Филдс объяснила ему, почему оставляет здесь машину и забирает дочь с вечеринки.
Эмили рухнула на переднее сиденье. Ее взгляд упал на ламинированное астрологическое «Колесо фортуны», торчавшее из бокового кармашка пассажирского сиденья. Колесо предсказывало гороскопы каждого знака на все двенадцать месяцев текущего года, так что Эмили достала его, прокрутила до своего знака, Тельца, и прочитала октябрьский прогноз. Ваши любовные отношения станут более полноценными и счастливыми. Возможно, раньше они вызывали определенные трудности в общении с другими, но отныне все пойдет ровно и гладко.
«Ха, как бы не так», – подумала Эмили. Она вышвырнула бесполезную игрушку в окно. Она больше не верила в гороскопы. Или карты Таро. Или знаки и сигналы, которые подсказывали, что все случается неспроста. Как объяснить, почему с ней происходит это?
Холодок пробежал по ее телу. Мне позвонили пятнадцать минут назад и сообщили, что ты с ней.
С гулко бьющимся сердцем она порылась в сумке в поисках телефона. Так и есть. Одно новое сообщение. Оно пролежало в ее почтовом ящике почти два часа.
Эм, я тебя вижу! И если ты не одумаешься, я позвоню, сама знаешь, кому. – Э
Эмили закрыла руками глаза. Почему бы «Э» просто не прикончить ее вместо этого?
33. Кто-то крупно ошибается
Первым делом Лукас выдал Ханне мятую толстовку с логотипом роузвудской школы и красные спортивные шорты – все это богатство он извлек из багажника своего автомобиля.
– Бойскаут всегда готов к любым передрягам, – заявил он.
Потом парень привел Ханну в университетскую читальню Холлиса, чтобы она могла переодеться. Читальный зал находился в минутах ходьбы от планетария. Он занимал просторное помещение в старинном здании девятнадцатого века и предназначался исключительно для отдыха и чтения. Здесь пахло трубочным табаком и старыми кожаными переплетами; а расслабляющую атмосферу дополняли груды книг, карты, глобусы, энциклопедии, журналы, газеты, шахматные доски, кожаные диваны и уютные козетки. Формально зал был открыт только для студентов колледжа, но попасть сюда с улицы не составляло труда, если воспользоваться боковой дверью.
Ханна прошла в тесную туалетную комнату, сняла порванное платье и затолкала его в мусорное ведро. Переодевшись, она плюхнулась на диван рядом с Лукасом и… дала волю чувствам. Рыдания, сдерживаемые неделями – а, может, и годами, – прорвались наружу.
– Никто меня больше не полюбит, – захлебываясь слезами, говорила она. – И я потеряла Мону навсегда.
Лукас гладил ее волосы.
– Все хорошо. В любом случае, она тебя не заслуживает.
Ханна плакала, пока не опухли глаза и не разболелось горло. Наконец, она уткнулась головой в грудь Лукаса, которая оказалась на удивление твердой. Они молчали какое-то время. Пальцы Лукаса запутались в ее волосах.
– Как тебя занесло на эту вечеринку? – спросила она. – Я думала, тебя не пригласили.
– Я был приглашен. – Лукас опустил глаза. – Но… не собирался идти. Я не мог тебя обидеть, и вообще я хотел провести этот вечер с тобой.
Искорки радости зажглись у нее в душе.
– Мне так стыдно, – тихо произнесла она. – За то, что в последний момент отменила нашу игру в покер, и все ради этого тупого сборища.
