Линда Фэйрстайн - Мертвечина
Впереди виднелись очертания темного парома, перед турникетом толпились промокшие пассажиры, которым не терпелось поскорей попасть в сухую каюту и отправиться домой. Я побежала к ним.
Что-то ударило меня сверху по правому плечу, и я упала на колено. Перед глазами вспыхнули искры, и я инстинктивно оттолкнулась левой рукой, чтобы подняться на ноги. Мужчина в черной куртке снова занес над головой сложенный зонт и обрушил его на мою спину. В последний момент я успела отшатнуться и упала в ледяную лужу.
Я стала кричать, чтобы привлечь внимание людей. Но меня не слышали из-за клаксонов, гудков с моря и воя далекой сирены. Я надеялась, что это приближается патрульная машина.
Вскочив на ноги, я чудом увернулась от тяжелого башмака и бросилась к парому. Путь мне преградил огромный чугунный турникет. Проскочить под ним было невозможно, я метнулась в сторону и влезла на один из опорных блоков, чтобы перебраться на другую сторону. Мужчина почти настиг меня, и, перед тем как спрыгнуть, я развернулась и со всей силы ударила его ногой в грудь. Он вскрикнул и отступил назад.
Люди стали останавливаться. Наверно, я выглядела ужасно. Мокрые спутанные волосы, вся одежда в грязи. Я спрыгнула с другой стороны турникета и без всякой причины заехала в живот первому попавшемуся незнакомцу.
Я промчалась мимо глазевших на меня пассажиров. Какой-то мужчина в коричневой форме транспортного министерства[16] попытался меня остановить и потребовать плату за проезд, но я заорала, чтобы он убирался с дороги, оттолкнула его и прыгнула на паром в тот момент, когда уже поднимали трап. Футах в тридцати, там, где я перелезала через барьер, остановилась патрульная машина.
Еще один сотрудник министерства положил руку мне на плечо, и я поморщилась от боли.
— Успокойтесь, леди, — сказал он. — Перестаньте дергаться и не размахивайте руками. Вы арестованы.
24
Наверно, я была самым счастливым арестантом на свете.
— У меня есть деньги за проезд, — сказала я полицейскому, которому, наверно, уже надоело каждый день штрафовать безбилетных пассажиров.
— Не волнуйтесь, леди. Вас перевезут бесплатно.
— Нет, нет. Я понимаю, что перелезла через турникет и…
— Наверно, вы не плавали на пароме с 1997 года. Плату за проезд отменили. Проблема не в этом.
Я была так рада оказаться в надежных руках полицейского Гвидо Капетти, что не стала даже возражать против наручников.
— Нападение на сотрудника министерства, — сказал он. — Я видел, как вы толкнули его.
— Не буду с вами спорить, — ответила я. — Признаю свою вину. Но у меня была веская причина — за мной гнались.
— Я не заметил, чтобы вас кто-то преследовал.
— На меня набросился парень с зонтиком, и я ударила его ногой. Он бежал за мной от самого Уайтхолла.
Капетти взял рацию и стал вызывать патрульную машину.
— Возможно, потребуется 730, — добавил он.
— Ходите посадить меня в психушку? — спросила я.
Он удивился, что я знаю условный код.
— Вас уже забирали?
— Нет. Просто я работаю в прокураторе. Я помощник окружного прокурора Манхэттена.
— Понятно, дамочка. А я — комиссар полиции.
— Можно мне позвонить?
— Только из участка.
— Когда произошло нападение, я ждала детектива полиции. У меня есть мобильный телефон. Если вы ему позвоните, он приедет и подтвердит мои слова.
Капетти молча выслушал мои объяснения, потом взял телефон и набрал номер Уоллеса.
— Это Мерсер Уоллес?
Он задал несколько вопросов и удостоверился, что Мерсер действительно работает в Нью-Йоркской полиции.
— Здесь находится Александра Купер. Утверждает, что она помощник окружного прокурора. — Он помолчал. — Правда? — После новой паузы: — В самом деле?
Мерсер попросил Капетти побыть со мной, пока паром не прибудет к причалу Сент-Джордж на Стейтен-айленд. Уже без наручников я пятнадцать минут просидела рядом с Капетти, глядя на удаляющуюся панораму Нью-Йоркской гавани, которая слабо светилась сквозь туман. Факел в руке статуи Свободы, широкое устье Гудзона, небоскребы Нижнего Манхэттена и паутина перекрытий Бруклинского моста занимали мое воображение, пока я растирала ушибленное плечо и пыталась понять, кто и зачем на меня напал.
Нам пришлось ждать почти час, пока Мерсер пробивался через пробки на Бэй-Ридж и мосту Верразано.
Он разыскал нас с Капетти в полицейском участке паромной станции, и мы обнялись.
— Осторожней, а то испачкаешься, — предупредила я.
— Она может идти, Капетти?
— Да.
— С вашим сотрудником все в порядке? Я бы хотела перед ним извиниться.
— Не стоит, — ответил Капетти. — На нас часто нападают психи. Похоже, у вас действительно были причины так себя вести.
— Хочешь пойти в туалет и умыться? — предложил Мерсер.
Наверно, это глупо, но я слышала много историй о нападениях в общественных уборных. Мерсер заметил мои колебания.
— Не волнуйся. Я пойду с тобой и посторожу у входа.
Я прошла в мрачную дамскую комнату с выцветшим желтым кафелем, голыми лампочками и пустыми держателями для полотенец. Не глядя в зеркало, я вымыла лицо и руки и подождала, пока они высохнут. Нужно было дать Мерсеру поговорить с Капетти и выяснить, не видел ли кто-нибудь моего странного преследователя.
Около одиннадцати мы сели в машину и отправились обратно через Верразано — один из самых длинных висячих мостов в мире. Туман сгустился еще больше, линия горизонта совсем исчезла, и огромная башня на другом конце моста превратилась в смутное пятно.
— Хочешь выпить? — спросил Мерсер.
Я кивнула.
— Майк сейчас в баре «У Луми».
Мерсер назвал один из моих любимых ресторанов, расположенный рядом с моим домом: теплый и уютный, с отличной кухней и маленьким камином, где хозяйка сама разводила огонь.
— Ты ему сказал?
— Ты ведь знаешь, как он ненавидит сюрпризы, Алекс. Но ему будет интересно послушать твою историю.
Пока мы ехали к Верхнему Ист-Сайду, я подробно рассказала Мерсеру обо всем, что произошло. Он остановил машину у пожарного гидранта перед рестораном.
Когда мы вошли, Луми беседовала с Майком.
— Господи помилуй! — воскликнул Майк, вскочив с места и осенив себя крестным знамением, словно увидел вампира. — Вы что, ребята, уже празднуете Хэллоуин?
Луми поцеловала меня в обе щеки, отвела в свой кабинет и предложила чистый свитер, расческу и губную помаду. Потом ушла, закрыв за собой дверь, чтобы я могла привести себя в порядок.
— Ты вся дрожишь, Алекс, — сказала Луми, когда я вернулась в зал. — Хочешь что-нибудь поесть?
Я протянула руки к огню.
— На улице ужасно сыро. Нет, пока не хочу. Может быть, позже, когда оттаю.
— А я не откажусь от телячьей ножки, — сказал Майк. — И салата из артишоков. Что ты будешь, Мерсер?
— Вики уже покормила меня дома. Ешьте сами.
Луми отправилась на кухню передать наш заказ, и мы приступили к разговору.
— Ну, и как он выглядел?
— Не знаю.
— Ты его видела?
— В лицо? Нет.
— Он черный, белый или…
— Не могу сказать.
— Только не говори, что ты дальтоник, — сказал Майк. — Ненавижу таких свидетелей.
Мерсер рассмеялся.
— Она его не разглядела.
— А руки?
— Он был в перчатках.
— Я дал тебе зонт. Почему ты сразу его не стукнула?
— Мне сначала казалось, что это просто пьяный, который случайно оказался рядом. Или хотел попросить у меня денег.
— Надо было как следует прицелиться, воткнуть ему зонтик в задницу, нажать кнопку и пустить летать, как Мэри Поппинс. Это страшное оружие.
— Расскажи ему про одежду и ботинки, — напомнил Мерсер.
— Увидев их, я сразу поняла, что он не бродяга. На нем были выглаженные форменные брюки из темно-синего габардина. И ботинки, как у полицейских.
— Думаешь, коп?
— Или пожарный. Или представитель любой другой организации, где положено носить форму. Не считая девочек-скаутов.
— Вспомни, может, ты кому-то недавно перешла дорогу? Ты ведь наша гордость, Куп.
— Сейчас я чувствую себя скорее гордостью Армии Спасения. В последнее время я завела всего одно дело на охранника из женской исправительной тюрьмы. Он обрюхатил заключенную в Бэйвью.
— Назови его имя, и мы им займемся.
— Жертва утверждает, что там действуют пятеро охранников, не меньше. Они по очереди заступают на дежурство, распределяют между собой новых заключенных и требуют с них плату за покровительство.
Мерсеру пришла в голову другая мысль.
— А у миссис Гаттс нет родственников в полиции?
Я пожала плечами.
— Откуда я знаю?
— Надо выяснить.
— Вокруг тебя полно воздушных шариков, Куп, и некоторые из них начинены взрывчаткой.
— У меня идея, — сказала я. — Если в эту среду Триппинг действительно заявит о признании вины, я отправлюсь на Виньярд и пересижу там шторм. Пылающий камин, ужин с лобстером…
