Карин Слотер - Кровь отверженных
– Нет, – вздохнул Джеффри. – А что нового насчет автомобиля?
– Ничего. Я бы помог, если бы ты сообщил его лицензионный номер.
– Он был слишком далеко. Никто не разглядел.
Ник тоже вздохнул.
– Я сообщил данные компьютерщикам. Неизвестно, когда они смогут этим заняться. Это дело не первой важности: пока ведь ничего не случилось.
– Знаю, – сказал Джеффри.
В деле должна была появиться какая-то зацепка, с которой можно было бы работать, вот тогда бы большие чины зашевелились. В данный момент они стояли, засунув руки в карманы.
– Неужели ничего нельзя сделать? Господи, Ник, ведь ребенка похитили на глазах Сары и Лены.
– Знаешь, сколько детей пропало за последние двенадцать часов?
– И все же…
– Послушай, – Ник понизил голос. – Я говорил со специалистом в области преступлений, связанных с детьми. Он пообещал мне кое-куда позвонить и посодействовать, чтобы на это похищение обратили внимание в первую очередь.
– Спасибо, Ник.
– А ты прикажи своим ребятам – пусть отследят ответы на разосланные тобой факсы.
Ник, конечно, прав, подумал Джеффри, но через офисные факсы проходит столько мусора, что понадобится не один час, чтобы во всем этом разобраться.
– А что если девочку спас какой-нибудь доброжелатель? – спросил Ник.
– Ну откуда я знаю, Ник?! – воскликнул Джеффри.
– Может, у кого-нибудь из твоих сотрудников есть черный «сандерберд»?
– Нет, – сказал Джеффри.
Они проверили автомобили всех, кто хоть отдаленно мог быть связан с делом. В городе не было зарегистрировано ни одного старого «форда сандерберда».
– Ну а сейчас, – сказал Ник, – что я могу для тебя сделать?
– Чистота, – сказал Джеффри. – Скажи, что означает это слово в связи с педофилией?
– Понятия не имею, – ответил Ник. – Я пропущу его через компьютеры и дам знать.
– Буду рад.
– Твоя дама говорила сегодня со мной по телефону о пресловутой чистоте, – сказал Ник. – Речь идет о кастрации, я так понимаю?
– Да, – подтвердил Джеффри.
– Ну что тебе сказать? Кастрация в большинстве случаев имеет религиозный смысл. Ее делают, чтобы девочка сохранила девственность.
– Дженни не была девственницей.
– Да, знаю, – согласился Ник. – Я слышал, она перепихнулась с группой парней. Возможно, что и не раз.
Джеффри постарался не реагировать на эти слова, однако высказывание Ника о ребенке даже ему показалось слишком грубым. Люди из силовых структур не отличались деликатностью в этих вопросах, и Джеффри не являлся исключением. Если бы он не убил девочку, то, возможно, рассмеялся бы. А сейчас он только сказал:
– Я сообщу тебе имя, которое нужно пропустить через компьютер.
– Давай, – сказал Ник.
– Артур Прюнн, – сказал Джеффри и произнес фамилию по буквам.
Это был человек, которого он утром чуть не прикончил за магазином Опоссума.
Ник что-то пробормотал. Очевидно, повторял имя.
– Это что за фамилия такая? Польская, что ли?
– Понятия не имею, – сказал Джеффри. – У него татуировка такая, как я тебе послал.
– Что я должен искать?
– Он крутился возле детского центра, когда я обратил на него внимание.
– За это его вряд ли можно арестовать, – сказал Ник, хотя и знал, что это и так ясно.
– У него дома есть компьютер. Возможно, через него он общается с другими педофилами, – сказал Джеффри. – Сказал, что любит девочек.
– Как я ненавижу эту фразу! – вздохнул Ник.
– Мы могли бы провести поиск и у нас в участке, но, сказать по правде, Ник, не думаю, что кто-нибудь из нас знает, как к этому подступиться.
– У федералов этим занимается целый отдел. Хорошо, что мы знаем фамилию. Может, удастся выкачать из этого парня информацию.
– Весьма вероятно, – сказал Джеффри. – Он трусоват. Ради спасения собственной шкуры вполне может выдать своих приятелей.
– Так ты с ним говорил? – хихикнул Ник. – Он знает, что ты коп?
Джеффри улыбнулся. Ника можно было обвинить в чем угодно, но только не в глупости.
– Скажем так: у нас был разговор. На этом и закончим.
Ник снова рассмеялся.
– Как скоро ты ждешь от меня ответа?
– Чем быстрее, тем лучше, – сказал Джеффри.
Ему не хотелось, чтобы Прюнн оказался менее невинным, чем выглядел на первый взгляд.
– Тогда я немедленно обращусь к парням из Алабамы, – сказал Ник. – Мы только что обнаружили кое-что в Огасте. Возможно, тебя это заинтересует.
– Что именно?
– Копы Огасты арестовали одного парня в отеле за сбыт наркотиков. При этом наткнулись на кучу нелегальных журналов.
– Порнография? – спросил Джеффри.
– Детское порно, – ответил Ник. – Та еще гадость.
– В Огасте? – спросил Джеффри, удивившись, что ничего об этом не слышал: ведь до Огасты рукой подать, и полицейские всегда обменивались друг с другом информацией.
– Мы взялись за это дело, – сказал Ник. – Хотим взять за холку важных людей.
– Преступник сообщил какие-то сведения? – спросил Джеффри.
– Раскололся быстрее двухдолларовой проститутки, – сказал Ник. – Опережаю твой вопрос: о черном «сандерберде» и пропавшей девочке он ничего не знает.
– Уверен?
– На все сто.
Джеффри нахмурился, хотя вряд ли сейчас мог ощущать свое превосходство.
– Спасибо, что проверил.
– Не обижайся, шеф, но моли бога, чтобы она сейчас не оказалась с одним из этих парней. Они торгуют детьми, как когда-то мы с тобой – билетами на бейсбол.
– Знаю, – сказал Джеффри.
Сказать по правде, знать ему этого не хотелось. Когда он представлял себе Лэйси Паттерсон в компании с человеком, таким, как Прюнн, становилось тошно.
– Во всяком случае, – вздохнул Ник, – сегодня или завтра должен выйти новый номер журнала. Очевидно, на юго-востоке Огаста играет роль распределительного пункта.
– Не могу поверить, что они до сих пор публикуют эту дрянь, когда ее свободно можно увидеть в Интернете.
– Можешь, кстати, и в Интернет заглянуть, – напомнил Ник. – Если хочешь, сообщу, когда выйдет журнал.
– У тебя есть номер моего мобильника?
– Да. Думаешь, этот Прюнн активный педофил?
– Нет, – сказал Джеффри, потому что, на его взгляд, Артур Прюнн был из разряда тех педофилов, которым достаточно смотреть на фотографии и фантазировать. – Я, правда, не знаю, как долго это продлится.
– Боится, что ему постучат в дверь? – спросил Ник.
– Думаю, он всю жизнь этого боялся, – ответил Джеффри, поднял глаза и увидел стоящую в дверях Лену. – Мне нужно идти, Ник. Позвони, когда что-нибудь узнаешь, хорошо?
– Будет сделано, шеф.
Они закончили разговор, и Джеффри жестом пригласил Лену войти. Она выглядела ужасно. Должно быть, она долго плакала: глаза и нос покраснели и распухли.
– Хочешь поговорить? – Джеффри указал на стул.
Она посмотрела на него, словно не поняла, что он сказал. Спросила:
– О Лэйси ничего не слышно?
– Ничего, – ответил Джеффри. – Ты сделала то, о чем мы с тобой говорили?
Лена прикусила нижнюю губу.
– У меня не было времени.
– Найди время, – сказал он.
– Да, сэр.
Джеффри откинулся на спинку кресла и спросил:
– Скажи, что произошло, когда ты поймала Марка. Он что-нибудь сказал?
– Молчал, словно немой, – сказала Лена. – Не проронил ни слова.
– Адвоката пригласили?
– Да, Бадди Конфорда, – сказала Лена. – Не будет ли в этом случае конфликта интересов?
Джеффри задумался. Бадди будет представлять округ, если Дотти Уивер подаст в суд на Джеффри.
– Бадди знает, что есть связь между Марком и тем, что случилось с Дженни Уивер?
– Он знает, что Дженни хотела убить Марка. Это всем известно.
– Я хочу сказать: знает ли он, что мы подозреваем Марка в отцовстве?
Лена вскинула брови.
– Мы разве подозреваем?
– А почему бы и нет?
– Есть же и другие подростки, – сказала она.
– При такой бдительной матери?
– Она очень больна. – Лена пожала плечами. – Отец меня пугает. Он очень грубо обращается с людьми.
– Это точно, – согласился Джеффри.
Он не забыл, как Паттерсон у себя дома хамил Лене. Джеффри хотелось вступиться, но в то же время было интересно, сумеет ли Лена защитить себя.
– Возможно, он приставал к Марку, а Марк – к сестре. Так сказать, причина и следствие?
– Педофилы так себя не ведут, – заметил Джеффри.
– Не понимаю.
– Не всех педофилов насиловали в детстве. Ты не можешь делать такое предположение.
– Мы ведь рассуждаем теоретически, верно? – спросила Лена. – В теории такое может случиться. Хотя и не представляю, чтобы Паттерсона тянуло на мальчиков.
– Снова интуиция?
– Да, – кивнула Лена. – Думаю, что это не так.
