Гейл Линдз - Операция «Маскарад»
Мэйнард пригнулся и сделал шаг вперед, держа в правой руке пистолет и хозяйственную сумку, левая его рука болталась как плеть. В этот момент он услышал еще два выстрела, и на него обрушился страшный удар. Как ни странно, боли не было. Лукас оглянулся и увидел Сида Уильямса, бегущего к нему через улицу. Он держал обеими руками пистолет и мог в любую секунду послать в Мэйнарда новую пулю. Видимо, он только что появился на месте перестрелки.
Мэйнард упал на колени, уронив голову на грудь, и увидел два рваных отверстия у себя на животе — кровь и красные клочья разорванной плоти. Он с усилием посмотрел вверх на Лесли. Она пыталась втащить его в машину, по щекам женщины струились слезы.
— Уезжай, — с трудом произнес он. — Они запишут номер твоей машины. Я уже мертв!
Мэйнард упал ничком. Глаза его закрылись, и у него уже не было сил их открыть. Кто-то вырвал у него сумку, кто-то схватил его и стал оттаскивать в сторону.
— Выйдите из машины, леди! — донесся до него чей-то голос.
Он услышал рыдания и снова подумал о Лесли. Потом раздался визг покрышек — наверное, это ее машина резко сорвалась с места. Слишком поздно, с отчаянием подумал он. По номеру машины они установят данные ее водительских прав и найдут ее. Каким же он был болваном! В конечном итоге он потерял все.
Хьюза Бремнера вызвали к директору ЦРУ всего через несколько минут после того, как он получил от Сида Уильямса сообщение о том, что Лукас Мэйнард убит, и потому у него не было достаточно времени, чтобы вволю насладиться этой новостью. Он не сомневался, что вызов к высшему руководителю агентства был связан с Мэйнардом. Слухи вообще распространялись в Вашингтоне с фантастической скоростью, а на этот раз случай был особый: не каждый день работники налоговой службы министерства финансов на глазах у прохожих, прямо на ступеньках госдепартамента, убивают высокопоставленных сотрудников ЦРУ, да еще находящихся под действием наркотиков.
Бремнер был уверен, что директор ничего не знала ни о причинах гибели Мэйнарда, ни о связи Лэнгли с корпорацией Стерлинга О’Кифа, ни об операции «Маскарад», ни о близкой к успешному завершению операции «Величие», последнюю точку в которой предполагалось поставить в понедельник. Но осторожность была второй натурой руководителя «Мустанга», и в кабинет Арлин Дебо вошел холодный и величественный аристократ.
Первая женщина-директор за всю историю ЦРУ занимала этот пост в течение года, по общему мнению, характер у нее был покруче, чем у большинства мужчин, находящихся под ее управлением. Их с Бремнером кабинеты находились почти рядом на привилегированном седьмом этаже.
Кабинет директора состоял из двух комнат. Одну из них украшали антикварные безделушки, собранные Дебо за все годы ее карьеры в Агентстве национальной безопасности и в Федеральном бюро расследований. Хозяйка кабинета ждала Бремнера, сидя за обширным столом из красного дерева в дорогом деловом костюме. Дебо была коренастой женщиной с плотным телом и могучей грудью. Чувствовалось, что эта женщина быстро продвигалась по служебной лестнице, она внушала не просто доверие, все ее существо говорило об основательности и надежности.
Она указала Бремнеру на кресло около стола, в которое он немедленно и сел. Полки были заставлены жесткими папками, помеченными цветными ярлыками — каждый цвет обозначал степень конфиденциальности находящихся внутри папок разведывательных сводок.
— Вы что, не в состоянии работать со своими людьми, Хьюз? — спросила Дебо. — Господи помилуй, такой человек, как Лукас Мэйнард, — и употреблял наркотики! И арестовывали его не мы, а постороннее ведомство. Все это чертовски неприятно. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Вы совершенно правы, Арлин. — Бремнер сдержанно кивнул. — Несколько дней назад я установил за Лукасом наблюдение. Я чувствовал, что с ним неладно.
Он всегда был далек от того, чтобы ее недооценивать. Она не демонстрировала свой либерализм, а на деле пыталась реформировать отлаженную машину Лэнгли и потому была действительно опасна.
Дебо никак не отреагировала на сообщение Бремнера. Она лишь нахмурилась, а ее пальцы выбивали дробь по поверхности стола.
— Лукас был одинок, и его диабет действовал на него как угнетающий фактор, — продолжал Бремнер. — По возрасту ему уже недолго оставалось до отставки. Что ожидало его впереди? Наши пенсии щедры, но недостаточны для человека, привыкшего к большим деньгам. До нас доходили сведения, что он прибегал к услугам очень дорогих проституток. Потом стал злоупотреблять наркотиками. Дело дошло до того, что им вплотную заинтересовались налоговые органы. Я послал двух наших агентов в дополнение к двоим людям из министерства финансов, чтобы арест прошел гладко, но Лукас выхватил оружие. Черт возьми, одного сотрудника министерства он убил. Видимо, совершенно потерял чувство реальности.
Дебо поджала губы, но по-прежнему сидела молча. Бремнер понимал, что сейчас она решает вопрос о том, не подвергнуть ли его взысканию за слабый контроль за людьми из своего подразделения.
Однако ее мысли были заняты не только этим.
— Скажите, почему вы не связались со мной по вопросу о Хищнике? — спросила она, снова нахмурившись.
— Я связывался с вами. Просто пока в этом деле нет ничего нового. Он и его сообщница потребовали, чтобы убежище было предоставлено им в воскресенье, и я отдал соответствующие распоряжения.
Арлин Дебо через стол подтолкнула к Бремнеру лист компьютерной распечатки. Это была расшифровка последней информации Хищника. Он сообщал, что пять лет назад его наняли, чтобы устранить президента японской корпорации «Бенидомо», являющейся крупнейшим в мире производителем компьютеров. Нанимателем был протеже президента Тару Мукогава, который и возглавил «Бенидомо» после того, как Хищник выполнил заказ. Теперь Мукогава занимал посты президента и председателя правления компании. В Японии, где в бизнесе действовали почти такие же правила, как на войне, Тару Мукогава считали самым выдающимся деловым человеком страны. Кроме того, буквально на этой неделе на съезде своей партии он объявил о намерении участвовать в борьбе за кресло премьер-министра.
Бремнер уже читал дешифровку. Это была серьезная информация, но она не имела непосредственного отношения к нему, «Мустангу», «Маскараду» или «Величию».
— «Бенидомо» играет жестко, — пробурчала Дебо. — В течение многих лет ее руководство не пускало американские компании на японский рынок. При любой возможности они вставляли нам палки в колеса.
При нынешнем неблагоприятном состоянии нашего торгового баланса с Японией об этой информации вы обязаны были бы доложить немедленно. Если в нужный момент мы дадим знать Тару Мукогава о том, что нам известно, то получим мощный рычаг влияния на «Бенидомо».
Действительно, одной из обязанностей Бремнера было обращать внимание Арлин на наиболее важные оперативные разведданные. Он упустил это из виду, занимаясь реализацией операций «Маскарад» и «Величие», а особенно ликвидацией Лукаса Мэйнарда. Благодаря чистой случайности Дебо могла теперь довести ценную информацию до президента.
Если кандидатура Тару Мукогава пройдет и он станет премьер-министром, у Соединенных Штатов будет серьезный козырь — возможность спровоцировать скандал, бьющий по государству-конкуренту.
Дебо наклонилась к нему, черты ее лица застыли.
— Какого черта вы не положили это мне на стол? Вы что, разучились работать? — цедила она ледяным тоном, и Бремнер почувствовал, что запахло жареным. — Я с риском для себя поддержала вас в вопросе о Хищнике. Президент до сих пор беспокоится, как бы предоставление убежища этому убийце не нанесло морального ущерба престижу государства. Для него предпочтительнее было бы отправить террориста в любую из стран, которая его так настойчиво добивается. Вы должны помнить об условиях соглашения…
— Никаких утечек, — мягко подхватил Бремнер. — Я гарантирую это. Ни пресса, ни общественность — никто никогда не узнает, что Хищник укрылся на нашей территории. Все находится под контролем.
— В самом деле? Если вы не в состоянии обратить мое внимание на такие важные вещи, как информация о «Бенидомо», то можно ли говорить о гораздо более серьезных вещах? Не надо меня расстраивать, Хьюз. Можете мне поверить: если возникнет хотя бы малейший сбой, я заберу у вас дело Хищника, и мне плевать на субординацию.
— Я все понял, Арлин, — изо всех сил пытаясь сохранить величественность, мрачно ответил Бремнер.
— Прекрасно. Не забывайте об этом.
Лесли Пушо не могла отделаться от кошмарной сцены, стоявшей у нее перед глазами. Это скорее напоминало кадры фильма ужасов, прокручиваемые бесконечно…
Слезы, застилавшие время от времени глаза, приносили облегчение. Тогда она понимала, что не сможет никогда забыть Лукаса, умиравшего на ее руках. К ней пришло понимание того, что необходимо остановить зло, заставившее Лукаса свернуть с верного пути. Зло, коверкающее жизни и уничтожающее людей.
