Питер Джеймс - Убийства в стиле action
Черт, черт, черт…
Взбежала наверх в переднюю спальню, которой пользовался Ронни, выглянула в окно. На улице стоял синий фургон, перегородив подъездную дорожку, у парадных дверей двое крепких мужчин. Один с выбритой головой, в парке и джинсах, другой, с короткой стрижкой и большими золотыми кольцами в ушах, держит в руках какой-то документ.
Она затаилась, почти не дыша. В дверь опять постучали. Еще дважды прозвенел звонок. Наконец фургон отъехал.
62
Октябрь 2007 года
Ничтожество!
Кэссиан Пью провел в Суссекс-Хаус лишь пару дней, но старшему офицеру вспомогательной службы Тони Кейсу понадобилось всего три минуты для вынесения приговора.
Комендант Кейс, бывший полицейский, руководит бригадой, обслуживающей это здание и еще три других, где располагаются отделы суссекской полиции, – в Литлхэмптоне, Хорэме, Истборне. Среди его обязанностей оценка риска при облавах и рейдах, бюджетное финансирование потребностей криминалистов и приобретение нового оборудования, а также общее техническое обеспечение полицейских подразделений.
Вплоть до крючков для развески картин.
– Слушайте, – бросил ему Пью, как лакею, – я хочу, чтоб этот крюк вбили на три дюйма правее и на шесть выше. Ясно? А вон тот выше ровно на восемь. Понятно? Кажется, вы не записываете.
– Может быть, я лучше дам крючки, молоток и линейку и вы сами вобьете? – предложил Кейс. – Так делают все, включая главного суперинтендента.
Пью, без пиджака, который он повесил на спинку кресла, расхаживал по кабинету в белой рубашке, пощелкивая красными подтяжками.
– Я такими делами не занимаюсь, – отрезал он. – И у меня нет времени. Для подобной работы наверняка имеется человек.
– Конечно, – кивнул Тони Кейс. – Это я.
Пью взглянул в окно на мрачный блок предварительного заключения. Дождь прекратился.
– Вид не слишком приятный, – проворчал он.
– Суперинтендент Грейс был вполне им доволен.
Физиономия Пью приобрела необычную окраску, словно он проглотил какой-то аллерген.
– Это был его кабинет?
– Да.
– Омерзительный вид.
– Попросите заместительницу главного констебля Элисон Воспер снести тюрьму ради вас.
– Не смешно, – буркнул Пью.
– Я и не собирался смешить, – ответил Тони Кейс. – Нахожусь на службе. Нам тут не до смеха. Работа серьезная. Пойду за молотком, если его не свистнули.
– А как насчет помощников? Я просил двух констеблей. Где они будут сидеть?
– У меня никто не просил двух помощников.
– Они должны где-то сидеть. Хорошо бы поближе ко мне.
– Могу выделить маленький стол, – уступил Тони Кейс. – Посадите за него обоих. – И вышел из кабинета.
Пью никак не мог разобраться, шутил комендант или говорил серьезно. Раздумья прервал телефонный звонок. Он ответил внушительным тоном:
– Суперинтендент Пью слушает.
Звонили с коммутатора.
– Сэр, на линии офицер Интерпола. От имени полиции австралийского штата Виктория. Хочет поговорить со следователем, который занимается старыми незакрытыми делами.
– Соедините, – распорядился Пью, помедлил, собираясь с мыслями, забросил на стол ноги между стопками документов. Поднес к уху трубку. – Суперинтендент Кэссиан Пью слушает.
– Х-х-х… доброе утро… х-х-х… Касьян, говорит сержант Джеймс Фрэнкс из лондонского бюро Интерпола.
У Фрэнкса отчетливое произношение выпускника привилегированной частной средней школы. Пью не нравятся выскочки из Интерпола, которые ставят себя неизмеримо выше других офицеров полиции и стараются сразу их подавить.
– Диктуйте номер, я перезвоню, – приказал он начальственным тоном.
– Это не обязательно.
– Мы в Суссексе подчиняемся соображениям безопасности, – многозначительно объявил Пью, наслаждаясь своими властными полномочиями.
В отместку Фрэнкс заставил его добрых четыре минуты слушать бесконечное повторение попсовой фоновой мелодии. Еще больше бы радовался, если бы знал, что Пью, поклонник классической и оперной музыки, попсу особенно ненавидит.
– Так вот, Касьян, в наше бюро обратилась полиция из окрестностей Мельбурна. Как я понимаю, они нашли тело неизвестной беременной женщины. Вытащили из багажника машины, пролежавшей в воде около двух с половиной лет. Получили образцы ДНК ее самой и плода, не нашли совпадений в австралийских базах данных. Только вот что… – Фрэнкс помолчал, чем-то хлюпнул – вроде кофе хлебнул – и продолжил: – У нее грудные силиконовые имплантаты. На них номер партии, выпущенной производителем, и серийный номер из больничной карты, где указывается фамилия пациента. Данная партия имплантатов была поставлена в клинику под названием «Наффилд» в Брайтоне и Хоуве в девяносто седьмом году.
Пью спустил со стола ноги, огляделся в поисках блокнота, записал сведения на обороте конверта. Попросил Фрэнкса прислать по факсу данные об имплантатах, анализах ДНК матери и зародыша, пообещав немедленно начать расследование. В заключение довольно сухо заметил, что его зовут Кэссиан, а не Касьян, и разъединился.
Действительно нужны помощники. У него есть дела поважнее трупа, выловленного в австралийской речке. Особенно одно дело.
63
Октябрь 2007 года
Эбби хохотала, отец тоже.
– Глупая девчонка, ты это нарочно сделала, да?
– Нет, папа!
Оба на шаг отступили, глядя на стену ванной, наполовину выложенную кафелем. Эбби только что поставила одну из синих плиток обратной стороной, выставив на обозрение шершавую изнанку цементного цвета.
– Ты мне должна помогать, а вовсе не мешать, юная леди.
Она захлебнулась смехом:
– Честно, пап, я не нарочно!
В ответ он легонько шлепнул ее мастерком по лбу, измазав раствором.
– Эй! – воскликнула она. – Я не стенка, меня кафелем не обложишь!
– Еще как обложу.
Лицо отца потемнело, улыбка погасла. Он внезапно превратился в Рики.
Рики держал в руках дрель. С улыбкой нажал на кнопку. Дрель зажужжала.
– Правое колено или левое, Эбби?
По-прежнему крепко привязанное тело затряслось, заколотилось, внутренности сжались в тугой комок. Она отпрянула назад, молча завизжала, глядя на приближавшееся к колену сверло.
Рики шагнул вперед.
Эбби закричала, освещение вдруг изменилось. Послышался резкий сухой запах строительного раствора, перед глазами всплыли кремовые плитки. Она быстро и тяжело дышала. Нет никакого Рики. Пластиковый пакет лежит там, где он его оставил, за самым порогом. Тело покрыто липким потом. Слышен гул вентилятора, от него веет холодом. Рот совсем слипся. До смерти хочется пить. Хоть каплю. Стаканчик. Пожалуйста.
Эбби снова уставилась в стену.
Боже, какая насмешка судьбы! Сидеть именно здесь, лицом к кафельной стенке. Черт побери, так близко! Она мысленно оглядывала квартиру. Надо как-нибудь вызвать Рики. Заставить его снять со рта пластырь. Если он нормальный, разумный человек, то, вернувшись, именно так и сделает.
Но он не разумный и не нормальный.
64
12 сентября 2001 года
Полностью проснувшись, мысленно собравшись, Ронни вышел на улицу в половине восьмого. Сразу заметил запах. Металлически-голубое небо затянуто дымкой, утренний воздух должен быть свежим. Вместо этого в ноздри бьет тошнотворная кислая вонь. Сначала заподозрил мусорные баки, но, когда сошел по ступенькам и зашагал по тротуару, запах не исчез. Видно, дымят какие-то отсыревшие химикаты. Глаза щипало, словно в дымке летают частички наждачной бумаги.
Обстановка кругом непривычная. Утром в среду, посреди недели, почти нет машин. Люди идут медленно, еле тащат ноги, с усталыми, изможденными лицами, как будто тоже плохо спали. Весь город в состоянии глубокого шока. Ошеломляющие вчерашние события успели дойти до каждого, породив к началу нового дня новую мрачную реальность.
На пути попалась столовая, в витрине которой среди русских вывесок на подсвеченном пластике написано по-английски красными буквами: «Завтраки круглосуточно». Внутри видна горстка людей, включая двух копов, которые молча едят, глядя в телевизор высоко на стене.
Ронни сел в дальней кабинке. Подавленная официантка налила кофе, подала стакан воды со льдом, пока он тупо разглядывал русское меню, наткнувшись в конце концов на английскую версию на обороте. Заказал свежий апельсиновый сок и блины с ветчиной, уставился в ожидании на экран. Трудно поверить, что после вчерашнего завтрака прошло всего двадцать четыре часа. Кажется, будто двадцать четыре года.
Выйдя из столовой, он прошел короткое расстояние до почтового отделения с ящиками-ячейками. Тот же самый молодой человек торчал за компьютером, постукивая по клавишам; за другим сидела худая темноволосая молодая женщина лет двадцати с небольшим, пристально вглядываясь в экран и как будто бы с трудом удерживая слезы. Нервный лысый мужчина в грубом комбинезоне трясущимися руками вынимал что-то из вещевого мешка и складывал в ячейку, то и дело бегло оглядываясь через плечо. Ронни заинтересовался, что у него там в мешке, но благоразумно не стал присматриваться.
