Дэниел Силва - Англичанка
Габриель замер в детской спальне Мадлен Хэрт, прижав к щеке ствол пистолета. Незнакомка тем временем вошла в дом и тихо прикрыла за собой дверь. Произнесла непонятное односложное слово. Зашелестело, зашуршало; значит, она принялась собирать в полиэтиленовый пакет разбросанные по полу газеты. Затем прошла в гостиную, где провела минуты две. Дальше — в кухню, где вновь произнесла то же непонятное слово. Габриель понял, что она ругается, просто не по-английски, не на иврите, не по-французски, не по-итальянски и даже не по-немецки. Она обыскивала дом, как до нее — Габриель.
Когда она стала подниматься по лестнице, Габриель на миг растерялся. Если он прав относительно намерений незнакомки — если она ищет здесь нечто конкретное, — то непременно заглянет в спальню Мадлен. Габриель огляделся в поисках укрытия, но ничего не нашел. Комната была чуть больше той, в которой держали Мадлен похитители. Оставалось одно — бежать. Вот только куда? Через коридор была ванная. Беззвучно войдя в нее, Габриель представил: что бы сказал Шамрон, увидев сейчас будущего шефа израильской разведки? Наверное, одобрил бы его действия. Ха, сам великий Ари Шамрон в свое время, наверное, прятался в местах куда менее пристойных.
Габриель оставил дверь приоткрытой — на дюйм, не более — и выставил перед собой пистолет. Женщина тем временем закончила восхождение на второй этаж. Сперва она проследовала в большую спальню и, судя по шуму, перерыла все вверх дном. Пять минут спустя прошла мимо ванной, даже не догадываясь, что в эту самую секунду ей в голову нацелено дуло пистолета. Она была одета в тот же плащ, разве что немного изменила прическу. В левой руке она держала зеленый пакет для покупок «Маркс и Спенсер». (Судя по виду, в нем лежали не только непрочитанные газеты.)
Войдя в комнату Мадлен, женщина будто сорвалась с цепи. Спальню она обыскивала профессионально: выгребла из шкафа одежду, сорвала с кровати простыни и покрывала, вытряхнула на пол содержимое ящиков стола и комода. Затрещала, ломаясь, доска, затем повисла гнетущая тишина. Нарушил ее голос женщины — низкий, спокойный. Таким тоном отчитываются перед начальством по открытому каналу связи. Габриель не понимал ни слова, поскольку в славянских языках не разбирался. Однозначно он понял одно…
Женщина говорила по-русски.
35
Бейзилдон, Эссекс
Свою машину — старый и угловатый седан «вольво» — незнакомка припарковала через дорогу от самого ужасного жилища на Погосте. Покинув дом, она направилась прямо к авто. В правой руке несла зонт, в левой — тяжелый зеленый пакет. Зонт, кстати, предназначался чисто для маскировки, потому как дождь перестал. В окно спальни Мадлен Габриель видел, как незнакомка открыла дверь «вольво», закинула пакет на переднее пассажирское сиденье и, лишь садясь за руль, убрала зонт. Двигатель, кашлянув, завелся; фары незнакомка включила, только доехав до границы квартала. Вела она быстро и плавно, как профессионал.
Габриель последний раз оглядел разоренную спальню и бросился вниз. Келлер дожидался у крыльца. Резво запрыгнув в салон машины, Габриель кивнул вслед «вольво», мол, едем за ней.
— Только аккуратно. Она хороша.
— Насколько?
— Московская школа.
— В смысле?
— Я, конечно, могу ошибаться, — признал Габриель, — но думаю, что женщина за рулем «вольво» — агент КГБ.
***Технически, разумеется, никакого КГБ уже в помине не существовало — его разогнали вскоре после распада старой советской империи. Вместо Комитета госбезопасности Российская Федерация обзавелась двумя службами: ФСБ и СВР. ФСБ решало внутренние вопросы: контрразведка, контртерроризм, ОПС, борцы за демократию — слишком храбрые или чересчур глупые, бросающие вызов тем, кто правит Россией из-за кремлевских стен. Служба внешней разведки контролировала всемирную сеть шпионов из того же укромного комплекса в Ясенево, который некогда служил штабом Первому главному управлению КГБ. Офицеры СВР до сих пор называли этот комплекс Московским центром — и неудивительно, ведь даже российские граждане до сих пор именовали СВР не иначе как КГБ. Надо заметить, не без причины. Кремль, может, и придумал КГБ новое название, однако задачи за СВР сохранились те же: подрывать изнутри стра́ны старого Атлантического союза. США и Великобритания для них — цели номер один.
Вот только чего ради оперативник СВР следил за Габриелем и Келлером в старинном соборе, среди гор Люберона? И что он искал в заброшенном доме, где жили родственники ныне покойной Мадлен Хэрт? Бывшей любовницы британского премьер-министра? Англичанки, похищенной с Корсики? Той, что сгорела в багажнике «ситроена» на берегу моря?
— Давайте не будем спешить с выводами, — сказал Келлер.
— Я доверяю своим ушам, — возразил Габриель.
— Она при вас говорила по-русски?
— Нет, я слышал, как агент Московского центра перерыл комнату Мадлен.
Они ехали на запад по шоссе А127. Было почти восемь вечера, дорога по направлению на восток все еще не расчистилась от вечерних пробок, зато на запад путь был свободен. «Вольво» вырвался вперед ярдов на двести, но Келлер уверенно преследовал его, ориентируясь по габаритным огням.
— Предположим, вы правы, — произнес он, глядя вперед. — Пусть КГБ — или СВР, не суть — неким образом причастен к похищению Мадлен Хэрт.
— Конкретно в данный момент я бы не ставил этот факт под сомнение.
— Хорошо. Как они причастны?
— Вот, пытаюсь понять. Думаю, это с самого начала была их операция.
— Операция? — недоверчиво переспросил Келлер. — Хотите сказать, что русские похитили любовницу британского премьер-министра?
Габриель не ответил. Ему самому с трудом в это верилось.
— Не возражаете, если я напомню о некоторых очевидных фактах? — спросил Келлер.
— Валяйте.
— Марсель Лакруа и Рене Броссар — не русские и на СВР не работали. Оба — закоренелые бандиты, имели длинный послужной список, прославились своими делишками в Марселе и на юге Франции.
— Может, они не знали, кто их нанял?
— Как насчет Поля?
— О нем известно только то, что он говорит по-французски так, будто выучил язык по кассетам. Если верить дону Орсати.
— Мир ему.
Габриель постучал костяшкой пальца по лобовому стеклу.
— Отстаем.
— Никуда она от меня не денется.
— Сократите разрыв, хоть немного.
Келлер прибавил газу и, проехав так некоторое расстояние, снова снизил скорость.
— Думаете, Поль — на самом деле русский?
— Это бы объяснило, почему жандармы не смогли по портрету найти человека с таким именем.
— Зачем ему было нанимать французских отморозков? Почему он не провернул дело сам?
— Знаете про операции под чужим флагом? — спросил Габриель. — Природа шпионского труда такова, что разоблачение агента вызовет международный скандал. Поэтому шпионы скрываются под чужим флагом: прикидываются агентами другой страны, другой службы или не агентами даже.
— Например, французскими уголовниками?
— Куда там!..
— У вашей версии один недостаток.
— Всего один?
— СВР чужие деньги не нужны.
— Сомневаюсь, что дело в деньгах.
— Вы же отдали вымогателям десять миллионов евро.
— Представьте себе, я помню.
— Если дело не в деньгах, тогда зачем выкуп?
— Сбить нас со следа окончательно.
Немного подумав, Келлер спросил:
— Ну, а зачем они убили Мадлен?
— Не знаю.
— Где ее родные?
— Не знаю.
— Как русские пронюхали о связи Мадлен с Ланкастером?
— Этого я тоже не знаю.
— Значит, есть тот, кто знает.
— Кто?
— Женщина вон в той машине. — Келлер указал на «вольво».
— Лучше быть карманником, чем грабителем.
— В каком смысле?
— Сократите разрыв, — снова постучал по стеклу Габриель. — Отстаем.
***Она проехала под кольцевой дорогой М25, промчалась мимо ферм и полей, после которых начался пригород Лондона. Через полчаса пригород уступил место трущобам Ист-Энда, а потом пошли офисные башни Сити. Незнакомка проехала через Холборн и Сохо к Мейфэр и там остановилась у тротуара в людной части Дюк-стрит. Включив аварийку, выбралась из машины и подошла к припаркованному чуть впереди седану «мерседес». Багажник открылся как бы сам по себе, и тогда женщина опустила в него зеленый пакет, захлопнула крышку. Вернулась в «вольво» и секунд через десять аккуратно отъехала от тротуара, направилась в сторону Оксфорд-стрит.
— Что мне делать? — спросил Келлер.
— Отпустить ее.
— Почему?
— Владелец «мерседеса» следит, как бы кто за ней не последовал.
Келлер и Габриель принялись осматривать улицу. По обеим ее сторонам тянулись рестораны — все для туристов, — по тротуарам гуляли толпы пешеходов. Ключи от «мерседеса» могли быть у кого угодно.
