Б-11 - Рой Олег Юрьевич

Биарей снова вздохнул, и Игорь невзначай вспомнил песню Высоцкого: «от большой тоски по маме вечно чудище в слезах, ведь оно с семью главами, о пятнадцати глазах». Голов и глаз у Биарея было даже больше – как он сам сказал, несколько сотен….

– Повелители бездны, как правило, бесполые, – сказал Биарей. – Кроме Белет Эршигаль и ее избранника. Самое забавное, что это вековое правило последнее время изменилось. В предыдущей группе годных к слиянию оказалось только двое; еще один подоспел позже. Мы попытались провести слияние с не-принявшим печать, закончилось это, в общем-то плохо… не важно. Так вот, Первые двое были мужчиной и женщиной. С мужчиной тут же слился Бел Энграл: он слишком долго этого ждал; а вот Белет Эшигаль женщина почему-то не понравилась, и она уступила ее тело…

– Кому? – спросил Игорь, сбитый с толку.

– Бел Ашай, – ответил Биарей. – Точнее, теперь уже ее зовут Белет Ашайя. Забавно, да? Там, внизу, теперь за ваших женщин развернулась настоящая борьба, но, судя по всему, Белет Эршигаль сумела навести какой-то порядок. Хотя, конечно, все может поменяться еще – в зависимости от интриг белов и настроения Белет Эршигаль. Так что на сей счет не волнуйся.

– Интересно, – сказал Игорь, – значит, нас вы уже между собой поделили…

– Я-то здесь при чем? – спросил Биарей, – я – просто исполнитель воли владык бездны.

– Ага, в Нюрнберге тоже так говорили, – заметил Игорь, думая, что название Нюрнберга вряд ли что-то значит для Биарея. Ошибся…

– О, у них чуть-чуть не получилось, – сказал Биарей. – Не дошли до Чоккаперкальм-сейда, хотя и пытались. Зато сколько жертв вознесли в честь моих создателей! Пусть только часть этой энергии просачивалась сюда, но она все равно делала владык подземелья сильнее. Как любая война, как любой геноцид. Как лагеря смерти…

– Ты с таким упоением об этом говоришь, – скривился Игорь.

– Когда ты сольешься с белом, избравшим тебя, ты сам ощутишь вкус к этому, – заявил Биарей. – Ты сможешь осуществить все то, о чем мечтали Жиль де Ре, Гитлер, Лавэй, Шиффы… как и они, познав это чувство, ты не сможешь устоять.

– Если ты все знаешь, – сказал Игорь, – может, скажешь имя того бела, который собирается слиться со мной? Или это для тебя тайна?

– Да нет, не тайна, – ответил Биарей. – Я же говорю, решение уже принято. Тем более, что ты уже начал процесс перерождения. Частица души Бел Мумму уже в тебе, а часть твоей души в нем. А твоя женщина примет в себя ту, что будет зваться Белет Эрра.

– Зашибись, – пробормотал Игорь. – Меня будут звать Муму. Как корову из рассказа какого-то нашего классика.

– Тебе есть чем гордиться! – поспешно сказал Биарей. – Когда ты войдешь в силу, тебе будут подвластны наводнения, цунами, потопы… Все наводнения последнего времени, все селевые потоки, сносящие города – это то, что Бел Мумму смог сделать из-под Брииллиантового свода – а представь себе, как он развернется, когда вы с ним соединитесь?! А твоя избранница еще круче – она любимая воспитанница Белет Эршигаль, та, что повелевает болезнями. Вместе с ней в мир придут такие эпидемии, что ваш жалкий ковид покажется безобидной ангиной…

– Мне вот одно интересно, – сказал Игорь, – если эти белети такие могущественные, то как же с ними справились владыки неба, которые, по твоим словам, всего лишь люди? Значит, не такие уж могучие твои создатели?

– Сам увидишь, – ответил Биарей, – и уже скоро. Мне не нравится наш разговор, Игорь. Ты, вероятно, воспринимаешь все это слишком легко….

– Не говори, – ответил Игорь. – Конечно, то, что я порос клыкастыми языками, это так прикольно, и очень меня веселит…

– …и потому я немного приоткрою тебе занавес, – сказал Биарей. – Чтобы ты понял, насколько все это серьезно. До этого момента я сдерживал то, с чем теперь тебе придется жить до тех пор, пока владыки бездны не победят. Наверно, зря.

И тут в тело Игоря словно вонзились одновременно сотни раскаленных толстых игл. Подобное, и в гораздо меньшей мере, он переживал лишь однажды. В детстве, в далекие уже нулевые, он жил в глухой провинции. Там крутились неплохие деньги, но все остальное было совсем не на уровне – в том числе, стоматология.

Игорю неудачно запломбировали зуб; он треснул, и в трещину врос кусок десны. Зуб, естественно, стал гнить, его пришлось удалять. Но перед удалением надо было убрать вросший кусок десны. Врач, если этого изверга можно было так назвать, раскалил металлическую лопаточку, и прижег ею врастание – без всякой анестезии.

Но то было, хоть и адски больно, но хотя бы длилось недолго, и было локализировано в одной, относительно небольшой области. Сейчас же – словно одновременно тысячи таких раскаленных лопаточек пронзили тело Игоря, погружаясь все глубже и глубже в плоть…

И самое страшное – в этот момент Игорь понял, что это не закончится никогда. Как глупы были его знакомые сатанисты, смеявшиеся над муками ада! К этой боли нельзя было привыкнуть, от нее нельзя было убежать даже в обморок или сумасшествие. Боль не кончится никогда – разве что, если у белети действительно получится отомстить…

Но это было еще страшнее! Вместе с болью, в разум Игоря проникли мысли неизвестного, но совершенно чужого и чуждого ему Бел Мумму. Эти мысли были наполнены яростью и гневом, как тело Игоря болью. В этих мыслях Игорь видел воду во всей ее разрушительной мощи – колоссальные цунами, обрушивающиеся на мирные прибрежные города и курорты; выходящие из берегов реки, прорывающие дамбы и сметающие на своем пути даже мегаполисы; яд, выступающий на стенах колодцев красными фестонами (тут Игорь почувствовал еще что-то, какой-то нездоровый, экстатический восторг – и понял, почему, ведь эти фестоны были работой его Тани… то есть, Белет Эрра…)

И тут боль отступила.

– Ну, как? – спросил Биарей. – Проникся?

– Типа того, – ответил Игорь, пытаясь отдышаться.

– Типа того, – передразнил его Биарей. – Учти, я буду время от времени лишать тебя защиты: боли у тебя впереди много, надо привыкать, а я тебе всегда нянькой не буду. Однажды я поведу в бой армии д’тупсу…

Игорь деликатно откашлялся:

– Прости, – сказал он, – но я как-то плохо представляю тебя в роли полководца.

Последовал новый вздох:

– Неужели ты еще не понял? Я могу как угодно трансформироваться. Если хочешь, могу тебе показать. Только надо будет прогуляться. Заодно и город посмотришь.

– Здесь есть город? – удивился Игорь.

– А ты думал, где ты находишься, в пещере Платона? – разноголосо рассмеялся Биарей. – То есть, сейчас, конечно, ты в пещере, но эта пещера часть огромного города. Моего города.

И тут Игоря осенило:

– Стоп, – сказал он. – Так что, ты, выходит, правитель?

– Догадался, молодец, – сказал Биарей. – Возьмешь с полки пирожок, когда мы увидим полку с пирожками. Да, дружище, я – царь, и ты сейчас в столице моего царства. Раньше она стояла на поверхности, но владыки неба сделали почву жидкой, и моя столица утонула в ней.

А Игорь вспоминал беседу в вертолете, которую слышал краем уха, и сопоставлял факты…

– Ты царь, – сказал он, – и правишь страной, затопленной в земле коварным врагом. Логично представить себе, что ты назвал эту страну в честь себя – или в честь тебя ее назвали другие.

– И что тебя в этом удивляет? – спросил Биарей. – Нормальная практика для периода, который ваши историки зовут месопотамским потому, что сумели отыскать только пару захолустных городков в не особо заселенных местах… или… ты хочешь сказать, что память о моей стране сохранилась доселе?

– Только как легенда, – ответил Игорь, – но я знаю лично некоторых людей, которые просто мечтают отыскать – и ищут, кто под водой, кто в вечной мерзлоте, – город, названный в твою честь. Легендарную Биармию.

Странно – подъехал к базе вагончик почти бесшумно, а вниз отправился со страшным скрежетом. Затем скрежет стал тише, но полностью не исчез.