Майкл Ридпат - На острие
Перед самым ленчем в кабинет Тарека заглянул Карр-Джонс.
– У тебя найдется секунда? – спросил он.
Тарек кивнул, попытавшись скрыть плохое настроение и придать лицу свойственную ему невозмутимость. В присутствии Карр-Джонса последнее давалось ему труднее, чем когда-либо.
– Что за вопрос, Джастин! Входи.
– Тебе известно, что Кальдер снова мутит воду, обращаясь в полицию? Зеро говорил с копами о несчастном случае с Перумалем. И он по-прежнему не желает выбросить из головы смерть Джен.
Тарек в ответ лишь вскинул брови.
– Он тебя о чем-нибудь просил?
– Да, – ответил Тарек. Лгать не было никакого смысла.
Карр-Джонс молча ждал. Тарек тоже выжидал, получая удовольствие от страха, который явно испытывал Карр-Джонс.
Первым нарушил затянувшееся молчание Карр-Джонс:
– Думаю, что возвращение к старому делу никому не пойдет на пользу. В первую очередь это навредит фирме. Хорошо, если ты сумеешь его отговорить.
– Ты так полагаешь? – произнес Тарек загадочным тоном.
– Да, – ответил Карр-Джонс и тут же без всякой паузы спросил: – Да, кстати, как поживает твой брат Омар?
Тарек, игнорируя вопрос, сделал вид, будто изучает лежащие перед ним бумаги.
– Трахни свою сестру, – пробормотал он по-арабски.
– Очередная молитва? – спросил Карр-Джонс. – Никогда не подозревал, что ты настолько религиозен.
Тарек, перебирая четки, размышлял о том, чем мог заниматься его беспутный младший брат. От него не было ни слуху ни духу вот уже четыре года. Но наступит момент, когда Омар даст о себе знать. Он всегда так поступал. И Карр-Джонс, безусловно, прав. Как только руководство банка узнает о беспутном братце, его карьере в «Блумфилд-Вайс» крышка.
Он повторил ругательство, на сей раз обратив его в свой адрес.
Зазвонил телефон.
– Да?! – рявкнул в трубку Тарек.
– Тарек? Говорит Жан-Люк Мартель.
20
Кальдер поднялся ко входу в маленький дом с террасой, расположенный на тихой улочке в Илинге и нажал кнопку дверного звонка. Дверь ему открыла женщина в белом сари. Она была выше Перумаля, и ее кожа была гораздо светлее, чем у него. Женщина была на удивление красивой, несмотря на глубоко запавшие и потухшие глаза. По виду ей было лет двадцать.
– Миссис Тиагажаран?
– Да.
– Здравствуйте. Меня зовут Алекс Кальдер, и я был коллегой Перумаля. Не согласитесь ли вы перемолвиться со мной парой слов?
Рада Тиагажаран не знала, как поступить, но колебалась недолго. Чуть отступив в сторону, она пропустила Кальдера в тесноватую гостиную. Его внимание тут же привлекли две большие фотографии Перумаля на усыпанном цветками хризантем столике. Рядом с ними с одной стороны находилась курильница с дымящейся палочкой благовоний, а с другой – лампа.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Вы позволите мне приготовить для вас чашку чаю? – спросила Рада с заметным акцентом, гораздо более сильным, чем у Перумаля.
– Да, пожалуйста, – ответил Кальдер, решив переждать на диване, пока она готовит напиток. Нельзя пренебрегать светскими формальностями, имея дело с вдовой индуса. Кальдер не мог оторвать взгляда от фотографий, аромат ритуальных благовоний действовал на него умиротворяюще.
Вдова скоро вернулась с подносом в руках и наполнила две чашки.
– Я очень сожалею о том, что произошло с Перумалем, – начал Кальдер. – Примите мои глубочайшие соболезнования.
– Благодарю вас, – вежливо ответила Рада, но ее лицо продолжало хранить выражение усталости и печали, свойственное недавно пережившим тяжелую потерю людям.
– За неделю до смерти Перумаль навещал меня в Норфолке. Мне хотелось бы обсудить с вами то, что он мне сказал.
– Так вот куда он ездил! – воскликнула Рада. – Мне же он сказал, что играл в гольф с одним из коллег. Он отсутствовал весь день, а его клюшки для гольфа остались дома. Бедный Перумаль! Такой умный человек, а вел себя так глупо! Конечно, я могла бы предположить, что он встречается с другой женщиной. – Взглянув на фотографию, она грустно улыбнулась и закончила: – Но Перумаль совсем не такой.
– Получается, он вам не сказал, с какой целью поехал ко мне?
– Ни слова.
– Понимаете, мне кажется, что перед смертью он попал в какую-то неприятную историю.
– Только не Перумаль.
– Это могло иметь отношение к женщине по имени Дженнифер Тан. Она вместе с нами работала в «Блумфилд-Вайс». Мисс Тан покончила с собой около года назад.
– Да, помню. Перумаль был очень расстроен. Но неприятностей у него не было. Его работа шла хорошо. Он был очень успешным трейдером. Ведь, кажется, это так называется?
Кальдер понял, что невозможно поколебать верность вдовы покойному мужу, не встревожив ее. Поэтому он решил ее встревожить.
– Я думаю, что Перумаль был убит.
– Нет! – воскликнула Рада, поднося к губам руки.
– Я не до конца уверен, но боюсь, что он случайно наткнулся на нечто такое… на нечто такое, что поставило его в крайне опасное положение. Думаю, что кто-то желал его смерти.
– Но разве это не было несчастным случаем?
– Не исключено. Именно это я и хочу выяснить. Вы уже были в Джексон-Холле?
– Нет, – ответила впавшая в оцепенение Рада. – Нет. Я жду, когда они найдут тело. Полицейские говорят, что он пока лежит под многими тоннами снега. – Вдова замолчала, пытаясь справиться со слезами. Когда ей это удалось, она продолжила: – Мы даже не можем его достойно похоронить. Сестра Перумаля – она живет в Ванкувере – сейчас находится в Джексон-Холле и через неделю должна приехать сюда. Возможно, она сможет мне что-то рассказать. Убит? – Рада часто-часто заморгала, пытаясь осмыслить услышанное. – Кем? Кто мог так зло поступить с моим несчастным Перумалем?
– Не знаю. Думаю, что это имеет какое-то отношение к Жан-Люку Мартелю и фонду «Тетон».
– Я слышала о мистере Мартеле. Это клиент Перумаля. Его самый важный клиент. Благодаря ему Перумаль в прошлом году получил хороший бонус и надеялся, что в этом году получит еще больше. Мы планировали переехать в другое место, купить дом где-нибудь в Фулхэме. Мы даже успели взглянуть на пару домов. Но теперь… Теперь я ничего не знаю. Хотя мистер Карр-Джонс был со мной очень добр. Он сказал, что мне положена хорошая пенсия. Но зачем мне хорошая пенсия, если нет Перумаля? Ведь пенсии дают старым людям. Разве не так? Перумаль и я… Мы должны были стареть вместе. – Ее нижняя губа задрожала. – Убит? Нет, это невозможно.
– Возможно, вы и правы, – сказал Кальдер. Ему страшно не хотелось так жестоко с ней обращаться, но иного пути у него не было. – Это как раз то, что я и хочу выяснить. Не упоминал ли Перумаль о каких-либо сложностях в своих отношениях с фондом «Тетон»?
– Нет. – Рада прикусила дрожащую губу и внимательно посмотрела на Кальдера, видимо, пытаясь принять правильное решение.
Кальдер решил ей помочь.
– Я знаю, что Перумаль был честнейшим человеком, и он мне доверял, о чем говорит его визит ко мне пару недель назад. Тогда он решил не говорить мне всего, и я теперь об этом глубоко сожалею. Возможно, я тогда смог бы ему помочь. Если у него возникли проблемы, я хотел бы узнать, какие именно.
Рада улыбнулась, и Кальдер увидел в этой улыбке пробуждающееся доверие.
– Он никогда не говорил о каких-то проблемах с фондом «Тетон», но я видела, что там что-то не так. К своей работе он в последнее время испытывал противоречивые чувства. Ко всей своей работе, я хочу сказать. С одной стороны, Перумаль очень радовался, когда завершал успешную сделку или когда его хвалил Джастин. С другой стороны, он постоянно был на взводе, будто чего-то опасался.
– И вы не знаете, чего именно?
– Нет, – ответила Рада. – Особенно сильно он нервничал перед отъездом в Джексон-Холл. Я знала, что происходит нечто скверное. Когда я напрямую его спросила, он ответил, что это всего лишь связано с текущей сделкой. Но я уверена, что за этим было что-то большее.
– Я попытался дозвониться ему в «Блумфилд-Вайс», но мне сказали, что он решил задержаться на пару дней, чтобы отдохнуть в Джексон-Холле. Это планировалось заранее?
– Никоим образом. У нас на эту тему состоялся весьма странный разговор. Перумаль сказал, что хочет попробовать покататься на снегоходе. Я ответила, что это может быть опасно и что ему следует возвращаться. Муж ответил, чтобы я не беспокоилась, но его голос звучал напряженно. Очень напряженно. Мне даже показалось, что он чем-то напуган. Ведь мой Перумаль, мистер Кальдер, практически никогда не видел снега, поэтому о лыжах или чем-то подобном не могло быть и речи.
– Возможно, настоящая зима и снег ему так полюбились, что он решил немного задержаться?
– Я его хорошо знаю и так не думаю. Почему он показался мне испуганным? Нет, там совершенно определенно происходило еще что-то. – Рада снова улыбнулась. Кальдер понял: он завоевал ее доверие и теперь она хочет рассказать ему еще кое-что. – Мы с Перумалем состояли в так называемом договорном браке. Вам это трудно понять, но подобное очень часто происходит в моей стране. До нашего бракосочетания два года назад мы даже не были знакомы. Но Перумаль был хорошим, порядочным человеком и стал мне прекрасным мужем. И не только потому, что получал хорошее жалованье. Впрочем, он, пожалуй, слишком слушался свою матушку, – улыбнулась Рада. – Однако я не единственная женщина, у которой возникали проблемы со свекровью. Я пытаюсь сделать все, чтобы она сейчас здесь не появлялась, но она снова желает приехать. До тех пор пока они его не найдут, все будет так трудно.
