Эллен Датлоу - Лучшие страхи года
Маргарет Рональд
ДЖЕНТЛЬМЕНАМ ВСЛЕД
В этот раз Лору разбудил не шум и не тусклые огоньки, мерцающие в просвете между занавесками. В полудреме она решила, что причиной был запах, что-то вроде «плохого воздуха», возвещающего о появлении Джентльменов, о котором рассказывала ее мать. Но потом она проснулась окончательно, и единственной мыслью, которая обрушилась на нее, была: «Еще рано».
Лора сползла с кровати, стараясь не побеспокоить Дженни, которая, после того как ее уложили, ворочалась еще почти час. Тоби в своей колыбельке спал как сурок. Свет ночника окутывал их золотистым сиянием, но в нем уже начал появляться холодный и враждебный голубоватый оттенок. Лора бросила взгляд на Дженни, что-то пробормотавшую во сне, и отвернулась от своих спящих детей.
Хорошо хоть, здесь нет их отца.
Сделка была заключена давным-давно, наверное, в те времена, когда Лощина только появилась. А условия сделки нужно выполнять — это Лора поняла еще в далеком детстве, даже до того как узнала о Джентльменах.
Ее спальня в родительском доме окнами выходила на улицу, и Лора помнила, как однажды в пять лет она лежала, разглядывая отблески огней на дальней от окна стене. В другую ночь, проснувшись, она увидела, что стена залита мерцающим ледяным светом. Свечение не угасало, как будто машина, чьи фары осветили стену, не двигалась с места, и Лора села в кровати и повернулась к окну.
Свет падал с улицы, с узкой лужайки, которую ее отец называл газоном. Лора вылезла из-под одеяла, соскочила с кровати и протянула руку к занавеске:
— Не смотри!
Обернувшись, Лора увидела на пороге свою мать:
— Мамочка?
Мама в два прыжка пересекла комнату, подхватила Лору на руки и прижала ее лицо к своему плечу:
— Не смотри, детка, не смотри.
Лора послушно опустила голову на мамино плечо, слушая, как за окном с оглушительным шипением проносится что-то огромное и сотня чего-то поменьше. Глаза мамы были крепко-накрепко закрыты, и она укачивала Лору, как маленькую, хотя у Лоры уже были два младших брата и ее не укачивали с тех пор, как родился первый из них. Рукав маминого банного халата был усеян мелкими капельками воды.
Утром Лора попыталась об этом заговорить.
— Мне прошлой ночью сон приснился, — сказала она за завтраком.
— Всем нам что-то снилось, — ответила мама, заливая молоком овсяные колечки. — Потому что нечего было есть пиццу на ужин. Наверняка ты спал хуже всех, правда, Кайл?
Лорин шестилетний братишка, который и в самом деле накануне объелся больше остальных, покачал головой и закашлялся.
Свет в гостиной становился ярче. Скоро он разгорится так, что при нем можно будет читать. Лора заперла за собой дверь спальни, еще раз проверила защелку и стала пробираться через лабиринт игрушек, сваленных на ковре. Над краем дивана уже поднимались голубоватые тени, и, увидев их, Лора перевела дыхание. «Интересно, что они дадут, — думала она, борясь с нарастающей паникой, — и кому?»
Они приносят подарки. Об этом нужно помнить. Они приносят и подарки тоже.
Только во втором классе, сразу после похорон Кайла, Лора выяснила, как называются эти существа. Ответ нашелся в книге детских стихов, таких сладких, как будто их пропитали кукурузным сиропом. Но это стихотворение, «Песня контрабандиста», отличалось от остальных. Когда Лора читала его, ей казалось, что в комнате становится темнее, и темнота сгущалась каждый раз, когда она вспоминала о нем. Лаже выяснив, что автор стихотворения никогда не бывал в Речной Лощине, Лора продолжала мысленно называть их Джентльменами.
Два десятка пони
Сквозь туман и мрак…[25]
Выждав удобный момент, когда папа увел оставшегося в живых братика на улицу играть в бейсбол, Лора обратилась к маме с вопросом.
— Мамочка, — поинтересовалась она, когда они вместе мыли посуду, — а почему Кайл заболел?
Мама застыла, опустив руки в мыльную воду.
— Видишь ли, — сказала она после недолгой паузы, тщательно подбирая слова, как это обычно делают взрослые, когда не знают, что ответить. — Люди здесь, в Лощине, иногда заболевают. Тут что-то не то в воздухе.
— А…
— Не беспокойся, лапочка. Я не позволю… — Она умолкла, плотно сжав губы, и продолжила совершенно другим тоном: — Знаешь, что сказали о наших местах первооткрыватели? Хорошая земля, но плохой воздух. Может, насчет воздуха они и не ошиблись, но зато у нас лучшие фермы в округе. И так продолжается по сей день. Лощина — очень хорошее место, Лора. Я хочу, чтобы ты это помнила.
Этим же вечером, когда мужская половина семейства уселась смотреть футбол, мама взяла Лору за руку, отвела наверх и там, порывшись в кладовке, достала старую картонную коробку.
— Я думаю, тебе захочется это примерить, — сказала она и вынула изящную диадему, сплетенную из тонкой, как волосок, проволоки и украшенную камнями, сияющими, как ледяные кристаллы. Она надела ее на Лору и протянула ей зеркало. — Ну, правда же, ты похожа в ней на принцессу?
У Лоры перехватило дыхание.
— Правда, мамочка, правда!
— Так я и думала, — улыбнулась мама.
Теперь Лора вспоминала об этой диадеме с дрожью. Она лежала где-то здесь, в коробках, которые Лора собрала после маминой смерти и больше никогда не открывала. Иногда Лора видела во сне, как надевает диадему, и каждый раз просыпалась с горечью во рту.
Она протянула руку и взяла с телевизора маленький синий блокнот. На его страницах были описаны звуки, которые издавали Джентльмены: шум сосен на ветру, шум многополосного шоссе, доносящийся издалека, шум проливного дождя, но каждое из этих сравнений не было идеально точным. Лора вела эти записи с тех пор, как научилась писать, сначала просто перечисляла признаки появления Джентльменов, а потом, когда подросла и стала что-то понимать, начала добавлять примечания.
И чем дольше она следила за бесформенными очертаниями за занавеской, тем сильнее чувствовала, что вся ее жизнь сводится лишь к наблюдению. Смерть второго из братьев, окончание школы, пикеты у мебельной фабрики — на все это она смотрела со стороны. Даже сейчас она как будто наблюдала откуда-то издалека за тем, как сидит, скорчившись, на диване, и на ее левой руке высыхает липкое пятно молочной смеси.
Иногда они что-то приносят, снова напомнила себе Лора. Диадему, песню, шепот на ухо. И их следы усыпаны цветами, даже в конце октября.
И люди здесь жили так дружно. Все время кто-нибудь выставлял угощение, все время проводились службы «за упокой души всех тех, кто нас покинул» в маленькой церкви, которая была в Речной Лощине единственной достопримечательностью, и церковные скамьи всегда были полны.
Но об этом попросту не говорили. Пожимали плечами, винили во всем плохой воздух, пытались скрасить последние месяцы своих детей, после того как всю жизнь обращались с ними как с чужими, а потом опускали их в жирную, плодородную землю Лощины.
Свет становился все сильнее, мерцал опаловым блеском, и с ним пришел слабый растительный аромат. Но у запаха зелени был неприятный оттенок — как будто скошенная трава вымокла под дождем и начала преть на солнце. Что-то было не так с этой зеленью. Лора крепче прижала к груди записную книжку, словно пытаясь спрятаться за ней вместе с детьми. На форзаце синими чернилами была записана «Песня контрабандиста», Лора сделала это сразу после замужества.
Ни о чем не спросишь — не солгут в ответ.
Глазки в стену, крошка, а не Джентльменам вслед!
Когда Лора училась в выпускном классе, она познакомилась с Ричем. Рич был из северной части графства, умел играть на гитаре, и, когда он улыбался, у Лоры замирало сердце. Впервые за много лет она снова почувствовала себя частью этого мира.
Сначала она волновалась из-за того, что скажут родители. Многим из ее подруг пришлось уехать из Лощины, потому что родители их выгоняли — по самым разным причинам. За то, что встречалась с парнями, за то, что встречалась всего с одним парнем, за то, что забеременела, за то, что прервала беременность. Но ее родителям Рич понравился, и они даже помогли им найти жилье.
Свадьба состоялась в самый жаркий день года. Но небо было голубым, пиво холодным, а Рич смотрел на Лору так, словно она была его солнышком. Во время танца Лора умудрилась порвать себе подол платья и отправилась искать маму. Она нашла ее в ванной, и мама там разговаривала со своей старой подругой.
— Рич сказал, что они купили трейлер здесь, в Лощине, — произнесла женщина, которая когда-то очень давно помогала маме нянчить Лору.
— Здесь хорошее место, — ответила мама.
Лора прижалась к двери.
— Это неправильно, Мисси. Нельзя приводить в Лощину новых людей, а тем более такого шалопая, как Рич. Почему ты не прогнала ее?
