Дин Кунц - Ключи к полуночи
Молчание.
— Что готовит ваша мама?
— Ничего, — произнесла Джоанна.
— Что она делает?
— Ничего.
— Вы в кухне?
— Да.
— Что происходит?
— Ничего.
— Как зовут вашу маму?
— Элизабет Ранд.
— Как она выглядит?
— У нее светлые волосы, как у меня.
— Какого цвета ее глаза?
— Синие, как у меня.
— Она красивая?
— Да.
— Полная или нет?
— Стройная.
— Какого она роста, Джоанна?
Молчание.
— Какого роста ваша мама?
— Я не знаю.
— Ваша мама любит готовить?
— Я не знаю.
— Какое ее любимое блюдо?
— Я не знаю.
— Что она готовит?
— Обычную еду.
— Мясо? Ей нравятся мясные блюда?
— Я не помню.
— Нет, помните. Вы сейчас находитесь в кухне.
Молчание.
— Джоанна, вашей маме нравится ходить в кино?
Джоанна неловко ерзнула, но не открыла глаза.
— Ваша мама любит театр?
— Думаю, что да.
— А кино ей тоже нравится?
— Думаю, что да.
— Вы не уверены?
Никакого ответа.
— Вашей маме нравится читать?
Молчание.
— Ваша мама любит книги?
— Я... Я не знаю.
— Вам не кажется странным, что вы знаете так мало о своей матери?
Джоанна скорчилась в кресле.
Инамури произнес:
— Как зовут вашу маму?
— Элизабет Ранд.
— Расскажите мне все, что знаете о ней.
— У нее светлые волосы и синие глаза, как у меня.
— Еще.
— Она красивая и стройная.
— И?
Молчание.
— Несомненно, вы знаете больше, Джоанна.
— Черт возьми, я не могу вспомнить! Оставьте меня в покое!
Ее лицо исказилось.
— Расслабьтесь, — произнес Инамури.
Ее руки больше не находились на коленях. Она сжимала подлокотники кресла. Костяшки пальцев побелели от напряжения.
Алекс хотел устроить ее поудобнее, но побоялся, что прервет ее гипнотический сои, который так успешно творил доктор.
— Расслабьтесь и успокойтесь, — приказал ей Инамури. — Вы очень расслаблены и спокойны. Вот это уже лучше. Расслабленная... спокойная... в глубоком естественном сне. Джоанна, вы не могли вспомнить все те черты характера вашей мамы, потому что никогда не знали их. И вы никогда не знали их, потому что Элизабет Ранд никогда не существовала.
— Моя мама — Элизабет Ранд, — произнесла Джоанна одеревеневшим голосом.
— И Роберт Ранд никогда не существовал.
— Роберт Ранд — мой отец.
— Нет. Они никогда не существовали, Джоанна. Так же как и кухня, и квартира в Лондоне. Я хочу, чтобы ты свободно плыла во времени. Я хочу, чтобы ты плыла по течению времени. Вы ищете особенное, уникальное место, очень важное для вас. Вы разыскиваете комнату, сильно пахнущую антисептиками... и дезинфектиками... время, когда вы находились в этой комнате... Вот вы нашли ее... вы плывете к ней... плывете в то особое время и место... устраиваетесь в нем... и вот вы там, в той комнате.
— Да, — произнесла она.
— Вы сидите или стоите?
— Лежу. Я голая.
— Вы находитесь на кровати?
— Я голая лежу на кровати.
— Что вы чувствуете?
— Н-напугана.
— Чем?
— Я... п-привязана.
— Фиксирована?
— О, Господи! Мои икры и запястья.
— Кто сделал это с вами?
— Ремни сильно затянуты. Они давят.
— Кто сделал это с вами?
— Я чувствую запах нашатырного спирта. Сильный. Меня тошнит от него.
— Джоанна, оглядитесь вокруг.
Она подняла голову от кресла, на котором полулежала, и послушно осмотрелась слева направо. Она не видела Алекса или приемную. Сейчас она существовала в другом времени. Прозрачная пелена недель, месяцев и лет в ее затравленном взгляде, казалось, мерцала как навернувшиеся слезы.
— Что вы видите? — спросил Инамури.
Она опустила голову, закрыла глаза.
— Что вы видите в той комнате?
Она издала странный гортанный звук.
Инамури повторил вопрос.
Джоанна снова издала этот особый звук, затем еще раз громче. Она дышала очень тяжело, с одышкой. Внезапно ее глаза широко открылись и стали закатываться до тех пор, пока видимыми не остались только белки. Она попыталась поднять от подлокотников руки, но для нее они были несомненно привязаны ремнями. Она билась, и одышка становилась все хуже и хуже.
Алекс вскочил.
— Она не может дышать!
Джоанна стала неистово дергаться и извиваться, как будто через нее пропускали сильные разряды электрического тока.
— Она задохнется до смерти!
Глава 35
Закричав, как будто чувствуя ее боль и страх, Алекс подскочил к Джоанне.
— Не касайтесь ее, — произнес Инамури.
Тихая властность и уверенность в голосе доктора остановили его. Алекс стоял над Джоанной и, дрожа, смотрел вниз на нее. Он никогда не чувствовал себя настолько беспомощным, как в этот момент.
Инамури молча встал с другой стороны ее кресла. Он с интересом, но без явного сочувствия наблюдал ее болезненные конвульсии.
Пустые глаза Джоанны вылезли из орбит. Ее лицо было красным, переходящим в фиолетовый. На губах блестела пена. Она все еще тяжело дышала, задыхаясь, корчась от боли и судорог.
— Ради всего святого, помогите ей! — произнес Алекс.
Инамури сказал:
— Джоанна, вы сейчас успокоитесь и расслабитесь. Расслабляйте мышцы горла. Напряжение вытекает из вас. У вас нет никаких затруднений с дыханием. Совсем никаких затруднений. Дышите медленно... глубоко... глубоко... ровно... очень расслабленно. Вы находитесь в глубоком, естественном сне... спокойном сне.
Волшебство слова подействовало. Она успокоилась. Ее глаза вернулись на свое место, она закрыла их. Она снова дышала нормально.
— Что это была за чертовщина? — спросил Алекс.
Доктор коснулся лба Джоанны.
— Вы слышите меня?
— Да, — произнесла она.
— Я собираюсь рассказать вам, почему у вас были проблемы с дыханием. И когда вы осознаете, вы никогда уже впредь не позволите случиться такому.
— Я не могу контролировать это, — произнесла она.
— Нет, вы можете, — уверенно сказал доктор Инамури. — Вам было трудно дышать только потому, что вам сказали, что так будет, если вас когда-либо начнут подробно расспрашивать, даже под воздействием наркотика или гипноза. У вас постгипнотическое внушение, которое заставляет вас задыхаться, когда я касаюсь запретной темы.
Джоанна нахмурилась.
— Это то же самое, что было причиной моей клаустрофобии.
— А теперь, когда вы осмыслили это, вы больше не позволите такому случиться, хорошо?
— Вот гады, — произнесла она.
— Ну так как, Джоанна, позволите вы случиться этому снова?
— Нет.
— Хорошо, — сказал Инамури.
Он вернулся в свое кресло.
Алекс продолжал стоять около Джоанны. Она была такой бледной. Это беспокоило его. Обращаясь к Инамури, он сказал:
— Может быть, не стоит продолжать?
— Это совершенно безопасно, — сказал доктор.
Алекс колебался, но в конце концов присел на краешек своего кресла.
— Я не уверен.
— Я в порядке, Алекс, — произнесла Джоанна тем же слегка глухим голосом, каким она отвечала доктору.
Инамури начал снова.
— Джоанна, вы все еще в комнате, в которой невыносимо пахнет антисептиками и дезинфектиками.
— Нашатырный спирт... лизоль... этиловый спирт... Этот запах тошнотворный и настолько сильный, что я могу не только чувствовать его, но и ощущать на вкус.
— Вы раздеты...
— ...голая...
— ...и привязаны к кровати.
— Ремни слишком сильно затянуты. Я не могу пошевелиться. Я не могу встать. Мне очень хочется встать и выбраться отсюда. Я не могу выбраться отсюда.
— Расслабьтесь, — произнес Инамури.
Алекс следил за ней с беспокойством.
— Успокойтесь, — сказал доктор. — Вы вспомните все, но сделаете это спокойно и без напряжения. И вы не будете бояться.
— По крайней мере, в комнате тепло, — продолжала Джоанна.
— Молодец. Я хочу, чтобы вы осмотрелись вокруг и рассказали мне, что видите.
— Немного, — сказала она.
— Это большое помещение?
— Нет. Маленькое.
— Там есть какая-нибудь мебель, кроме кровати?
— Это... по-моему, это... аппарат, показывающий работу сердца... знаете... какие используют в больницах в реанимационных палатах.
— Вы подключены к нему?
— Время от времени. Но не сейчас. Когда он работает, он издает специфический звук.
— Какие-нибудь иные предметы обстановки?
— Стул. И стеклянный шкафчик.
— Что находится в этом шкафчике?
— Много маленьких бутылочек... пузырьков... ампулы.
— Лекарства?
— Да. И шприцы для подкожных инъекций в пластиковых упаковках.
— Эти лекарства применялись к вам?
— Да. Я... я ненавижу иглу.
— Что еще вы видите?
