Александр Маркьянов - Презумпция лжи
— Навряд ли… Скорее всего — подбросили уже после убийства. Или в день убийства. О том, что у него в доме такой тайник, не знал никто, даже сам Михеев. Андрей Леонидович был человеком опытным и сразу засек бы, что у него появилась на полке чужая книга…
— Так получается, Михеева убили из-за этой валюты?
— Опять не получается. Михеева хотели скомпрометировать, а не убить. Выслать из страны. Убийство офицера ГРУ — не шутки. А вот обвинение в спекуляции — другое дело. Так что — скорее всего именно на день убийства было намечено провести обыск и скомпрометировать Михеева валютой! Именно поэтому Горденко и был в тот день дома. Он должен был быть одним из тех, кто будет участвовать в обыске и подтвердит обвинение, уличит Михеева. Но самое главное — откуда взялась эта книга?!
…
— В Советском Союзе было бы все понятно — сходили в магазин и купили. Но здесь. Скажи, где в Афганистане можно взять такую книгу?
— В посольской библиотеке! — выпалил я
— Верно. Больше негде. Есть шанс, то на этом они — Павел Степанович не конкретизировал, кого он имеет в виду когда говорит «они» — что на этом они и засветились. Просто взяли попавшуюся под руку книгу в библиотеке и оставили следы. В библиотеке всегда записывают какие книги кто берет и когда должен сдать. Ты в библиотеку записан?
— Нет.
— Вот тебе и задание. Запишись в библиотеку и проверь, кто взял эту книгу и не вернул. А вечером, в двадцать один ноль-ноль выйди, погуляй перед домом…
— Хорошо…
— Расстроился? — остро глянул на меня Варяжцев
— Есть такое… А что заметно?
— Заметно. Если будешь через себя все пропускать — рано или поздно сойдешь с ума или сопьешься. Многие разведчики, которых можно назвать великими, закончили свои дни алкоголиками. Выбрось из головы — и все будет нормально…
Если бы…
Как Клавдия Николаевна Погребняк, женщина необъятной души и еще более необъятного тела попала на должность библиотекаря посольства никто не знал. Через постель — любой, кто хоть раз видел Клавдию Николаевну, напрочь бы отмел такую возможность. Разве что нашелся в аппарате МИД любитель рубенсовских форм… Но факт оставался фактом — Клавдия Николаевна была библиотекарем, а по совместительству еще и неосвобожденным парторгом[54] уже два года…
Чтобы все понимали, насколько это было необычно — поясню. В посольствах СССР за рубежом схватка за должности поварих, библиотекарей, машинисток и прочие женские должности велась еще более жесткая, чем за места руководства. Причина этому была проста — на дипломатической работе были в основном мужики. А у каждого мужика была жена, несемейные получали восемьдесят процентов оклада (прим автора — это действительно было так и это идиотское правило было отменено лишь в девяностом, если память не изменяет), кроме того, на несемейных косо смотрели безопасники. Считалось, что несемейного советского мужика ЦРУшникам легче поймать в «медовую ловушку».[55] Поэтому, за рубеж несемейному выехать было сложно, почти невозможно. А если есть жена — то есть проблема, куда ее пристроить, чтобы без дела не болталась. На дипломатическую работу женщин не брали, считалось, что страну достойны представлять лишь мужчины. Технических должностей в посольстве было мало. Устроиться на нормальную работу в стране пребывания было сложно, да и нельзя. И получалось — куда ни кинь, всюду клин. Без жены одному скучно. Приехала жена — если ее устроить хотя бы поварихой, так она при деле будет, женщина целый день предоставленная сама себе — считай преступница. Опять-таки — хоть у поварихи оклад и маленький — а все равно по меркам Союза прекрасная зарплата и подспорье для семейного бюджета. В общем — по умолчанию все «женские» места делились среди жен тех мужиков, что работали в посольстве, и одинокой женщине даже на место библиотекаря было не пробиться. А вот Клавдия Ивановна как-то ухитрилась пробиться…
С трудом досидев еще несколько часов, кое-как сделав работу, я все таки ушел на час раньше — рванул в библиотеку…
И чуть не опоздал — Погребняк уже стояла у двери, ища в сумочке ключ. Сумочка, как и сам хозяйка была безразмерной — хозяйственная авоська, не меньше…
— Клавдия Николаевна…
Женщина развернулась — и на ее лицее вспыхнула улыбка…
— Ох, напугал то… Сережа… Решил книжки почитать? В библиотеку записаться…
Как-то раз она уже предлагала мне записать, но я вежливо отказался — не до книг было…
— Да. Скучно, почитать решил…
Женщина посмотрела на часы…
— Пришел ты поздно… Ну да ладно… Заходи…
Помещение под библиотеку было маленьким — меньше, чем скажем выделялось под школьную библиотеку. Практически все помещение занимали стеллажи с книгами, в углу был стол библиотекаря, мест для чтения не было вообще. Книги сдавали, получали новые и уходили. Оставалось загадкой, как Клавдия Николаевна, с ее то габаритами протискивалась между стеллажами…
— Ты ведь новенький — давай сначала формуляр заполним.
Формуляр так формуляр. Матерясь про себя я начал заполнят карточку читателя, лихорадочно пытаясь вспомнить, что мне писать в графе «адрес». Написал «Кабул» — и этого хватит. Не сбегу же я с книгами в Советский союз, в конце концов…
— Ну и почерк… — нахмурилась Клавдия Николаевна — ладно… Потом сама перепишу. Что-то сейчас возьмешь?
— Да, материалы двадцать пятого съезда КПСС…
Погребняк посмотрела на меня как на слабоумного
— Что?
— Материалы двадцать пятого съезда КПСС у вас есть?
Женщина вздохнула так, что все ее телеса заколыхались…
— Ты что, шутишь что ли?
— Да какие тут шутки…
Клавдия Николаевна смотрела на меня, пытаясь определить, в чем здесь подвох…
— Ты что партминимум сдаешь?
[56]
— Да, точно… Партминимум — сказал я, сама того не желая, Клавдия Николаевна подсказала мне мотив для того, чтобы взять эту книгу…
— Ладно… здоровенная, затянутая в сатин туша протиснулась между полками — и через две минуты передо мной лежали два новеньких, в красной обложке тома. Я смотрел на них, как баран на новые ворота. Черт, так не может быть… Ведь одного должно не хватать… Думай, думай!!!
— Это не те.
— Погребняк нависла надо мной горой, уперев руки в бока…
— Ну, знаешь! Других нет!
— Я знаю, должны быть другие. Это старые, есть более поздние, с комментариями — я плел что попало. Раз Уголовный Кодекс может быть с комментариями — почему бы решениям партсъезда не быть с комментариями, правда ведь?
Лицо Погребняк медленно наливалось красным…
— Ну вот что, Белов! Если тебя эти не устраивают — иди к Мащенко в ГПУ и там требуй другие, может у него есть какие тебе надо. А у меня других нет! И вообще — библиотека закрывается, рабочее время кончилось так что будь добр, освободи помещение!
Мащенко! Конечно же, Мащенко! Если здесь оба тома на месте — то надо проверить там, в ГПУ. Надеюсь, Мащенко приехал…
Как я только автокатастрофу не устроил, по дороге домой… Даже не знаю, как добрался… Тогда, в тот момент я забыл про все — например про то, что Мащенко залил мою кухню, а я взломал его дверь и зная характер Мащенко — скорее всего сейчас будет скандал. Мне нужно было только одно — узнать, что с книгой, кому он ее давал — этакое нетерпение идущей по следу собаки…
Проскочив мимо своей двери, я поднялся на этаж выше, сердце бухало как сумасшедшее. Замерев на мгновение — только бы он был дома! — я вдавил кнопку звонка. Тот истерично затрещал — и за дверью послышались шаги…
— Товарищ Мащенко…
Подполковник Мащенко — невысокий, усатый, с вечно недовольной физиономией, мрачно смотрел на меня…
— Капитан Белов… На ловца и зверь, как говорится… — при этом он принял точно такую же позу, один в один как и Клавдия Николаевна получасом раньше — как вы объясните тот факт, что вы взломали дверь в моей квартире?
Господи…
— Кирилл Владимирович…
— Не Кирилл Владимирович, а товарищ подполковник! Давайте по уставу!
— Кирилл Владимирович — я хочу в партию вступить!
Ляпнул — и сам не понял, что ляпнул. Надо было что-то ляпнуть, что-то такое, что собьет Мащенко со скандала, на который он настроился…
Подполковник Мащенко оборвал себя на полуслове, вгляделся в меня точно так же как и Клавдия Николаевна. Просьба моя, на самом деле была большой наглостью, и он не знал как реагировать. Но не отреагировать он не мог — это было его прямой обязанностью….[57]
— Проходи… — он отступил в сторону — давай, на кухню…
На кухне было чисто — кое-как подполковник прибрался. В углу стояло ведро с грязной водой, на плите закипал чайник…
— Значит, в партию вступить хочешь… — подполковник сел на одну табуретку, мне указал на другую — а почему ко мне идешь с этим?
