Эшли Дьюал - Одинокие души (СИ)
— Не напоминай.
— О чем вы? — спрашивает Стас, и Кира за несколько минут выкладывает ему весь разговор, прозвучавший в подвале. Удивляюсь безумной дикции подруги, но не нахожу ни одного изъяна.
— То есть теперь ты, моя Любимица, залетела на сорок пять тысяч. — Он поджимает губы и внезапно нервно усмехается. — Повезло.
— Я понимаю, что тебе очень смешно, Стас, но на самом деле — мне крышка. Когда мама узнает, что деньги пропали, она убьет меня.
— Но с чего ты решила, что она обвинит именно тебя?
— Это дело времени. Мама в любом случае узнает правду, а правда заключается в том, что я разорвала пакет на улице, и выкинула все наши сбережения, все, твою мать, скоро пять тысяч, в канализационный гребанный треклятый люк!
В машине повисает тишина. Мы смотрим друг на друга, не знаем, что сказать, как выбраться из этого дерьма, что делать, и вместо того, чтобы придумать реальный план, попытаться разобраться, мы одновременно взрываемся диким хохотом.
Смех не прекращается несколько минут. Я беру себя в руки, только когда Стас паркуется около высокой многоэтажки. Он громко выдыхает, и поворачивается ко мне. На его лице до сих пор играет улыбка, и я непроизвольно представляю внешность парня без шрама. Каким он был? И каким он стал.
— Можешь не волноваться на этот счет, — неожиданно протягивает он, и я непонимающе хмурюсь.
— В смысле?
— В смысле, я дам тебе сорок пять тысяч.
— Что? — я откидываюсь назад и начинают качать головой. — Я не возьму деньги.
— Возьмешь.
— Нет! Ты с ума сошел? Это же не три тысячи, и даже не десять. Я не смогу вернуть тебе такую сумму.
— А я говорил что-то про возврат?
— Стас…
— Что? — Парень пожимает плечами и придвигается ближе ко мне. — Ты попала в такую ситуацию по моей вине, и я не позволю тебе пострадать.
— О чем ты? Здесь нет твоей вины.
— Есть.
— Но где?
— Как это где? Лия, если бы ты не была в нашей стае, если бы не эти чокнутые, — он косится в сторону Наташи и тяжело выдыхает. — Если бы не всё это дерьмо, ты бы не влипла так сильно.
— Но я не смогу взять у тебя деньги.
— Сможешь, иначе я приду к твоей матери и сам отдам их.
— Ты не посмеешь.
— Ещё как посмею! — заявляет он. — Выбирай.
Я прикусываю губу, и недовольно смотрю на парня.
— Я, конечно, благодарна тебе за то, что ты хочешь помочь, но это полное безумие. Твой отец сказал, что больше не станет спонсировать тебя деньгами. Отдашь мне сорок пять тысяч и останешься на мели.
— Это уже мои проблемы.
— Нет! Раз мы одна стая, значит это и мои проблемы тоже.
— Перестань отпираться. Я всё равно не поменяю своего решения.
— Но почему? — я удивленно смотрю на Шрама. — Почему ты так беспокоишься обо мне?
— Потому что ты — это ты. Потому что ты, Лия, моя любимица, — с сарказмом поясняет парень, и на моем лице непроизвольно всплывает улыбка. — Так что закончим этот разговор.
Стас выходит из машины, обходит её и открывает заднюю дверь.
— Я понесу Макса, а вы вдвоем отвечаете за эту. — Он кивает в сторону Наташи.
Отмечаю пренебрежение в словах парня, но быстро забываю об этом. — Справитесь?
— Конечно.
Выбираемся с Кирой из салона, и внимательно осматриваем друг друга. Блондинка устало протирает лицо, заправляет волосы за уши и выдыхает.
— С тобой точно всё в порядке? — переспрашиваю я, вспоминая, как подруга ударилась о крыло автомобиля.
— Всё отлично, — Кира выдавливает улыбку. — Бывало и похуже.
— Разве?
— Нас ещё, конечно, не подрывали, но я сильная девочка. Справлюсь как-нибудь.
Киваю, и мы с трудом вытаскиваем Наташу из машины. Идем к оранжевой новостройке. Не успеваю разглядеть полностью всё здание, но ту часть, которую замечаю, считаю красивой. Мне нравятся балконы, широкие большие окна, и я ловлю себя на мысли, что не отказалась бы здесь жить.
Рядом Стас на спине волочет брата. Он выглядит таким подавленным, что у меня зажимает в груди. Наверно, волнуется за Макса. А может, жалеет о том, что собрался отдать мне практически все свои сбережения. Прикусываю губу: не хочу быть в долгу, это не моя природа. Я не привыкла забирать у людей что-то важное и нужное. Это эгоистично, и как-то неправильно. Но разве у меня есть выбор? Конечно, я могу повести себя принципиально и отказаться от помощи. В конце концов, насильно Стас мне деньги не вручит, но есть ли в этом прок? Вернутся домой, рассказать маме правду, и что делать дальше? Смотреть на её слезы, на её обиду, на её разочарование и подавленность? Это вариант, но самый плохой, самый недопустимый. И что выходит в итоге?
Выдыхаю.
Кажется, придется поспорить со своей природой.
Спрашиваю Шрама, на каком он живет этаже, и ужасаюсь, услышав ответ.
К счастью в здании работает лифт, и нам не приходится подниматься на одиннадцатый этаж пешком.
Когда мы оказываемся на месте, я удивленно осматриваюсь.
Мне не впервой видеть богатую, современную обстановку. Например, дом Астахова огромный, шикарный. Его родители, оба, работают в Газпроме, и они смогли позволить себе и лужайку перед коттеджем, и зал, больше, чем вся моя квартира вместе взятая. Но у Стаса скомбинированы две поразительные вещи: красота и уют, и от этого мне становится так спокойно, так приятно и так трепетно, что я мгновенно забываю о боли в спине. Забываю даже о взрыве и о том, что кто-то пытался меня похитить. А это много стоит.
— Прекрасная квартира, — с восхищением протягиваю я, и мы с Кирой опускаем Наташу на багровый, мягкий диван. Подкладываю под ногу девушки пакет, свою грязную сумку, чтобы ничего не испачкать, и вновь поворачиваюсь к Шраму. — Всегда мечтала о такой.
— Правда? — Парень скрывается за одной из дверей и возвращается уже без Максима. — Я рад. Кстати, — он смотрит на меня. — Кровь у моего брата остановилась. Он даже говорил только что.
— Говорил? — удивляюсь я.
— Что-то про Сочи и шаурму…
Улыбаемся, и я облегченно выдыхаю. Как же хорошо, что ему лучше.
— Вы не против, если я приму ванну? — спрашивает Кира, и я удивленно поворачиваюсь к ней лицом. Такое легкомысленное поведение говорит лишь о том, что она частенько здесь бывает.
— Конечно, — отрезает Стас.
— Тогда вы знаете, где меня найти.
Наблюдаю за тем, как блондинка идет по коричневому, мало освещенному коридору и выдыхаю: о такой раскрепощенности мне остается лишь мечтать.
— Обожаю её, — улыбается Шрам, и я недоуменно разворачиваюсь к нему.
— Кого её?
— Киру. Она великолепная девушка. Никто не умеет справляться и переносить неприятности так, как это делает она.
— Да. — Киваю. — Кира быстро обо всем забывает.
— Нет-нет, — качается головой парень и снимает с себя свитер, оставаясь в одной лишь серой майке. Я замечаю его руки, и смущенно сглатываю. Отлично. Теперь мало того, что я согласилась взять у него деньги, теперь я ещё и увидела его полуголым. — Она всегда помнит каждое событие, каждую мелочь. Просто Кира способна держать все эмоции в себе. Перерабатывает их самостоятельно, ни на кого не выгружая. Это прекрасное качество, свойственное лишь ей одной.
Стас достает из шкафчика аптечку, садится рядом с Наташей, и кладет её ногу к себе на колени.
— Где вы нашли её? — тихо спрашивает он, закатывает штанину и аккуратно извлекает из икры обломок. Кровь покрывает его пальцы, и парень придавливает рану ватой.
— Она была в подвале, — очнувшись, отвечаю я. — Кажется, именно Наташа руководила теми парнями, что пошли за Кариной.
Стас выдыхает.
В комнате повисает тишина. Парень обрабатывает порез спиртом, протирает его, вновь обрабатывает. Я наблюдаю за его действиями и не понимаю, почему тот молчит. Разве говорить и бинтовать лодыжку нельзя одновременно?
— Я должна поговорить с тобой, — отрезаю я, и сажусь напротив. Вижу, как Стас бросает в мою сторону быстрый взгляд, но он мгновенно его отводит.
— О чем?
— Обо всем. — У меня столько всего накипело, что я начинаю заводиться. — Никто не хочет сказать мне правду, и из-за этого мы попадаем в неприятности. Я… я знаю, что ты не должен выкладывать передо мной все карты, что ты не вправе сказать мне то, что сказать должен другой человек, но Стас…. - наконец, парень смотрит на меня. — Стас, пожалуйста, помоги мне понять, что происходит.
Шрам выдыхает и откладывает ногу Наташи в сторону.
— Что ты хочешь узнать?
От того, что парень позволяет мне задать вопросы, кровь в жилах резко подогревается. Я поддаюсь немного вперед, протираю лицо и убираю назад волосы.
— Начнем, пожалуй, с того, почему те два качка и Наташа, назвали меня Коброй. Что это значит?
Стас усмехается.
— Все очень просто. Иногда в стае человеку дают прозвище.
