Деон Мейер - Остаться в живых
— Гербер, оставь его, у нас есть более важные вещи.
— Он вор. Клянусь, там у него мясо.
Тобела Мпайипели услышал грубый голос совсем рядом, рука провела по покрышке. Господи, он совсем беспомощен, безоружен, он лежит без всякой надежды на спасение!
— Сами видите, тут моя мебель, — сказал Кос.
— Куда ты направляешься?
— В Блумфонтейн. Ищу нормальную работу.
— Ха! Врет и не краснеет!
— Отпусти его, Гербер, он перегораживает дорогу.
— Говорю тебе, там у него овцы…
— Отпусти его.
— Ладно, Кос, убирай с дороги свою развалюху.
— А как же гном на мотоцикле? Не может же он все время путешествовать у меня в кузове?
— Заткнись, Кос! Длинный язык тебя до беды доведет.
— Ладно-ладно, сержант, я уезжаю.
Рессоры заскрипели; Кос Кок сел за руль, завел мотор.
— Кстати, Кос, сделай что-нибудь со своей выхлопной трубой!
— Как только выкину мотоцикл, — сказал Кос Кок и не спеша отъехал от обочины.
Квинн осторожно положил перед ней утренний выпуск «Аргуса». Она принялась читать.
«Байкер-геройМотоциклист, которого ищут по всей стране спецслужбы, армия и полиция, был солдатом „Умконто ве сизве“. Он участвовал в Борьбе и отличился, заявил полковник в отставке, боевой товарищ Тобелы Мпайипели.
— Хотя в последние годы борьбы с апартеидом наши с Тобелой пути разошлись, он, несомненно, достоин уважения, — говорит полковник Люк Махлапе по кличке Счастливчик, который в прошлом году вышел в отставку с должности заместителя командира первого Блумфонтейнского пехотного батальона.
Полковник Махлапе, которые сейчас живет в Хут-Бэй, вышел на связь с корреспондентом „Аргуса“ после того, как вчера услышал новости о том, что Тобела Мпайипели объявлен в розыск. Он заявил, что хочет восстановить справедливость».
Теперь им придется сменить тон, подумала она. Если министр как следует сыграла свою роль.
Он беспокойно ворочался на матрасе, не в силах заснуть от избытка адреналина. Интересно, ждут ли их впереди еще заставы и блокпосты? Нервы могут не выдержать. Ему хотелось поскорее выбраться из-под брезента, хотелось сесть на мотоцикл и снова стать хозяином положения — невыносимо ощущать свое бессилие. Он даже не знает, где они и долго ли он проспал.
В кузове было так темно, что Тобела не видел циферблата. Он повернулся, осторожно приподнял брезент и посмотрел на часы. Двадцать минут первого. Дождь кончился. Он снова опустил брезент.
Они едут уже два часа со средней скоростью девяносто-сто километров в час. По его прикидкам, они миновали одно из самых опасных мест — блокпост у Ричмонда. Еще в доме они подробно обсудили маршрут, тщательно изучили карту. Тобела собирался ехать через Де-Ар; Кос был против. Он сказал, что там дорогу перекрывают военные, и предложил поехать через Мерримэн на Ричмонд, а дальше проселочными дорогами до Филипстауна, там самые опасные места в Петрюсвилле, Люкхоффе, Коффифонтейне. Возможно, опасность ждет их и в Петрюсбурге, потому что городок находится на дороге, соединяющей Кимберли и Блумфонтейн, но зато потом все будет гладко: Дилсвилль, Блумхоф, Мафикенг и Ботсвана — и никто их не перемудрит.
Тобела не был так уверен в успехе. Кимберли от них по прямой; именно там его будут ждать. На мотоцикле, а не в фургоне пикапа «эль камино».
Наконец, он решил, что риск слишком велик.
Пикапчик сбрасывал скорость.
Что там еще?
Они остановились.
Господи!
— Эй, коса! — позвал Кос Кок.
— Что?
— Не волнуйся. Мне заправиться надо.
— Где?
— В Ричмонде. Совсем рядом.
Боже!
— Ладно, хорошо.
Кос Кок снова завел мотор.
Тобеле хотелось предупредить: «И никаких шуток насчет беглого байкера!»
Но в конце концов, какая разница?
23
Когда Аллисон, закончив факультет журналистики университета Родса, пришла работать в «Кейп таймс», она была очень наивной. Она мечтала об общении со звездами и о работе в «Космополитен» или «Фэйр леди», однако для начала пришлось послужить в ежедневной газете. Она всем доверяла, всем верила, смотрела, широко раскрыв глаза, на знаменитостей, с которыми приходилось общаться.
Однако вскоре она рассталась с иллюзиями. Произошло это не вдруг, а постепенно. Просто на поверхность всплывала правда жизни. Аллисон поняла, что люди — ненадежные, нечестные, эгоцентричные существа, которые способны обмануть, солгать, убить, изнасиловать, своровать, предать, причинить боль независимо от положения, цвета кожи и национальности. Девушка, мечтавшая во всем видеть только добро и красоту, прозрела.
Мириам Нзулулвази и чистильщик обуви по имени Иммануил убеждены в том, что Мпайипели — хороший человек. Однако госпожа министр нарисовала другую картину: превращение хорошего солдата в «плохого парня». Очень плохого.
Кто прав?
Каков настоящий Тобела Мпайипели?
Аллисон Хили прекрасно понимала: единственный способ узнать правду заключается в том, чтобы продолжать копать. Продолжать задавать вопросы и отделять зерна от плевел.
Позвонил Ник и сообщил ей контактные телефоны Орландо Арендсе.
— Попробуй, но тебе придется нелегко, — предупредил он.
Она начала звонить по этим номерам.
— Какой еще Орландо? — отвечали ей.
Она торопливо объясняла, в чем дело, боясь, что собеседник бросит трубку: дело касается Тобелы Мпайипели, она хочет выяснить подробности его биографии и не станет выдавать источники информации.
— Вы ошиблись номером, дамочка.
Она набирала следующий номер.
— Меня зовут Аллисон Хили, я из «Кейп таймс». Мне очень нужно поговорить с Орландо Арендсе. Гарантирую полную конфиденциальность…
— Где вы взяли этот номер?
Вопрос застал ее врасплох: на кончике языка вертелся ответ «в полиции», но она вовремя опомнилась:
— Я репортер, привыкла разыскивать людей. Меня интересует Тобела Мпайипели, мне бы хотелось кое-что уточнить…
— Извините, вы ошиблись.
Она безуспешно позвонила по всем пяти номерам, в досаде хлопнула ладонью по столу и вышла покурить на улицу. Может, надо было угрожать. «Если Арендсе не станет говорить со мной, я назову его имя и род занятий во всех статьях, которые буду писать. Так что выбирайте».
Нет. Лучше попробовать еще раз.
Когда она придвинула к себе телефонную книжку, телефон неожиданно зазвонил сам.
— Вы хотите побеседовать с мистером О.?
Сначала она ничего не поняла.
— С кем? — спросила она, но тут до нее дошло, и она поспешно воскликнула: — Да, да! Конечно!
— В музее, у скелета голубого кита. В час дня.
Она не успела ответить: связь прервалась.
Зал с голубым китом тонул в сумерках; тусклый синий свет должен был, по всей вероятности, олицетворять океанские глубины. Из динамиков лились звуки, издаваемые этими гигантскими животными, создавая нереальную атмосферу. В зале, кроме нее, была только молодая парочка: цветные молодой человек и девушка. Держась за руки, они бродили от одной витрины к другой. Аллисон не обращала на них внимания, пока они не подошли совсем близко и парень не окликнул ее по имени.
— Мне надо обыскать вашу сумку, — как бы извиняясь, проговорил он, и Аллисон ошеломленно застыла на месте. Наконец сообразив, что к чему, она протянула парню сумку.
— А мне придется обыскать вас, — произнесла девушка, улыбаясь. Ей было лет девятнадцать-двадцать, у нее были длинные иссиня-черные волосы, полные губы. Она была накрашена умело и со вкусом, но, пожалуй, чересчур густо. — Поднимите руки, пожалуйста.
Аллисон подчинилась, опытные руки обшарили ее тело, и девушка отступила на шаг.
— Я потом вам его верну, — сказал парень, вынимая из сумки диктофон. — А сейчас пойдемте с нами.
Свет на улице показался слишком ярким. Впереди был парк с голубями, фонтанами и белками. Парень и девушка молча шагали по обе стороны от нее. Они направлялись к кафе на открытом воздухе, где сидели двое цветных мужчин с суровыми лицами.
Парень и девушка обменялись с ними кивками, мужчины встали, девушка жестом велела Аллисон сесть и сказала:
— Всего хорошего, — после чего молодая парочка ушла.
Аллисон сидела с сумкой под мышкой; сейчас она не удивилась бы, если бы сзади материализовался Пирс Броснан и представился: «Бонд. Джеймс Бонд».
Она ждала. Ничего не происходило. За другими столиками сидели обычные люди. Бизнесмены. Семьи с детьми. Кто из них Орландо Арендсе? Она достала сигареты.
— Позвольте, — произнес голос у нее за спиной, и перед ней возникла зажигалка.
Аллисон повернула голову. Он был похож на школьного учителя: дорогой костюм, сшитый на заказ, синяя рубашка, красный в горошек галстук-бабочка, седина у висков. Однако глубокие морщины на смуглом лице свидетельствовали о нелегкой жизни.
