Том Клэнси - Все страхи мира
Дж. Роберт Фаулер показал, что человеческие качества не чужды и ему, подумал Райан. Совещание проводилось на жилом этаже Белого дома, потому что система кондиционирования воздуха в Западном крыле ремонтировалась, и обжигающие лучи солнца, врываясь сквозь окна Овального кабинета, делали пребывание в нем невозможным. Вместо этого они разместились в верхней гостиной, той самой, где во время проведения «неофициальных» ужинов для пятидесяти — или что-то в этом роде — гостей, которые любил президент, выстраивалась очередь к буфету за закусками. Старинные кресла стояли вокруг большого обеденного стола в комнате, стены которой были расписаны фресками, изображающими исторические сцены. Более того, совещание проводилось в неофициальной атмосфере. Фаулер так и не смог привыкнуть к требованиям, которые предъявляла к нему должность президента. Когда-то он был федеральным прокурором, затем адвокатом, защищавшим преступников в суде, наконец, с головой погрузился в политику. Таким образом, вся его жизнь протекала в рабочей обстановке, где предпочитали носить развязанные галстуки и закатывали до локтя рукава рубашек. Райану казалось очень странным, что, несмотря на все это, президент был холоден и строг в своих отношениях с подчиненными. И уж совсем странным было то, что он вошел в комнату, держа в руках спортивный раздел газеты «Балтимор сан», который президент предпочитал спортивным разделам всех столичных газет. Президент Фаулер был отчаянным футбольным болельщиком. Первые товарищеские игры Национальной футбольной лиги стали уже достоянием истории, и теперь он рассчитывал шансы команд в наступающем сезоне. Заместитель директора ЦРУ пожал плечами и решил остаться в пиджаке. Джек знал, что у президента сложный и противоречивый характер, а поступки таких людей обычно непредсказуемы.
Ради этого совещания президент заранее предпринял шаги, чтобы изменить намеченный распорядок дня. Он сел во главе стола прямо под вентиляционным отверстием, откуда вырывался поток прохладного воздуха, и даже улыбнулся присутствующим, которые размещались вокруг стола. Слева от Фаулера сидел Дж. Деннис Банкер, министр обороны. Перед тем как занять этот пост, он был исполнительным директором фирмы «Аэроспейс инкорпорейтед», а еще раньше — летчиком-истребителем и совершил сотню боевых вылетов в начале вьетнамской войны. Затем Банкер ушел с военной службы и основал компанию, которую превратил в гигантский концерн с многомиллионным оборотом, охвативший южную часть Калифорнии. Когда Фаулер пригласил его занять пост министра обороны, Банкер отказался от всех коммерческих дел и сохранил под своим контролем только одно предприятие — футбольную команду «Нападающие из Сан-Диего». Во время его утверждения Конгрессом было немало шуток по этому поводу — ходили слухи, что президент назначил Банкера на пост министра обороны именно из-за его любви к американскому футболу. Банкер составлял исключение в администрации Фаулера — по своим политическим взглядам являлся «ястребом», знающим специалистом в вопросах обороны, так что к его мнению прислушивались профессиональные военные. Хотя Банкер оставил ВВС в звании капитана, он имел три креста за проявленную храбрость — неоднократно пробивался на своем Ф-105 к центру Ханоя. Деннис Банкер повидал жизнь. С капитанами он мог беседовать по тактическим вопросам, а с генералами — обсуждать стратегию. Его уважали как военные, так и политические деятели, а такое было редкостью.
Рядом с Банкером сидел Брент Талбот, государственный секретарь. Бывший профессор политологии в Северо-западном университете, Талбот в течение ряда лет был другом и союзником президента. Ему было семьдесят лет и со своими роскошными седыми волосами, окаймляющими его бледное умное лицо, Талбот выглядел не столько ученым, сколько старомодным джентльменом — правда, у него имелось поразительно развитое чувство, когда следует нанести решающий удар. Много лет Талбота приглашали участвовать в президентском совете по иностранным делам, а также в бесчисленном множестве других комиссий. Наконец он занял пост, где мог сам формировать политику в отношениях с иностранными государствами. Талбот не проявлял особой симпатии к политическим деятелям и вот теперь, после стольких лет, ему удалось сделать ставку на Фаулера — и выиграть. Нужно отдать ему справедливость — Талбот обладал даром предвидения. Изменения в отношениях между Востоком и Западом показали государственному секретарю, что представилась историческая возможность изменить лицо мира, и он захотел, чтобы его имя было связано с этими переменами.
Справа от президента занял место Арнолд ван Дамм, руководитель его аппарата. В конце концов, это было совещание, посвященное политическим проблемам, и совет по этим вопросам был исключительно важен. Рядом с ван Даммом сидела Элизабет Эллиот, новый помощник президента по национальной безопасности. Райан заметил, что сегодня она выглядела подчеркнуто строго и была одета в дорогое платье с тонким дымчатым шарфом, повязанным на красивой стройной шее. Справа от нее разместился Маркус Кабот, директор ЦРУ, начальник Райана.
Менее важные участники совещания занимали, разумеется, места в стороне от сильных мира сего. Райан и Адлер сидели у дальнего конца стола, подальше от президента. Кроме того, отсюда им было хорошо видно главных участников совещания, что являлось немаловажным, когда они начнут излагать свою точку зрения.
— Думаешь, настало твое время, Деннис? — обратился президент к своему министру обороны.
— Ничуть в этом не сомневаюсь, — кивнул Банкер. — Мне пришлось долго ждать, однако с двумя новыми линейными мы точно пробьемся в Денвер в этом году.
— И там встретитесь с «Викингами», — заметил Талбот. — Скажи, Деннис, у тебя было право выбора. Почему ты не воспользовался этим и не пригласил Тони Уиллса?
— У меня уже есть три хороших полузащитника. Теперь мне были нужны линейные, а этот парень из Алабамы — просто чудо.
— Ты пожалеешь об этом, — покачал головой государственный секретарь. Тони Уиллс был студентом Северо-западного университета, членом студенческой футбольной команды звезд, стипендиатом Родса, обладателем премии Хайсмана. Именно он почти в одиночку восстановил славу футбольной команды своего университета. К тому же Уиллс был любимцем Талбота. По общему мнению, он являлся исключительно одаренным молодым человеком, и уже начались разговоры о его политической карьере. Райану это казалось преждевременным, даже в быстро меняющейся политической атмосфере Америки. — Он еще покажет тебе — уже в третьей игре футбольного сезона. И затем при розыгрыше суперкубка, если твоя команда сумеет добраться до финала, в чем я сомневаюсь, Деннис.
— Посмотрим, — фыркнул Банкер.
Президент, раскладывающий перед собой бумаги, засмеялся. Лиз Эллиот — Райан заметил с расстояния в двадцать футов — безуспешно пыталась скрыть неодобрение. Она уже аккуратно разложила перед собой бумаги, приготовила ручку, чтобы делать заметки в случае необходимости, и с нетерпением ждала, когда закончится этот бесцельный, пригодный для мужской раздевалки, но уж никак не для Белого дома разговор. Ну что ж, она добилась своего — получила пост, к которому стремилась, если даже для этого и потребовалась смерть человека, занимавшего его раньше. Райан теперь знал все подробности происшедшего.
— Откроем наше совещание, пожалуй, — произнес президент Фаулер. Наступила тишина. — Мистер Адлер, расскажите нам, что происходило во время вашей поездки?
— Спасибо, господин президент. По моему мнению, почти все проблемы решены. Ватикан полностью согласен с нашим предложением и готов принять у себя участников переговоров в любое время.
— Какова была реакция Израиля? — спросила Лиз Эллиот, чтобы продемонстрировать свое знание предмета.
— Можно было ждать лучшего, — бесстрастно заметил Адлер. — Они примут участие в переговорах, но я ожидаю серьезное сопротивление с их стороны.
— Насколько серьезное?
— Они примут все меры, чтобы уклониться от твердого согласия. По их мнению, в нашем предложении есть что-то подозрительное.
— Этого следовало ожидать, господин президент, — заметил Талбот.
— А как восприняли это саудовцы? — Фаулер глянул на Райана.
— По моему мнению, сэр, они примут его. Принц Али проявил настоящий оптимизм. Мы провели целый час у короля, и его реакция была осторожной, но в целом позитивной. Больше всего их беспокоит позиция Израиля. По их мнению, израильтяне не согласятся с этим предложением, какое бы давление на них ни оказывали. В этом случае Саудовская Аравия может оказаться в двусмысленном положении. Но если не принимать этого во внимание, саудовцы проявили готовность согласиться с проектом предложения и принять участие в его осуществлении. Они предложили кое-какие изменения — я указал это в своем отчете. Как вы сами могли убедиться, господин президент, ни одно из них не вызывает опасений. Более того, две поправки будут способствовать улучшению плана.
