Урсула Познански - Игра 14.0
— Все мешки. Все, — устало произнесла Альма. — Нам больше нечего есть.
Бастиан оцепенело смотрел на толстых белых червей, извивавшихся в траве. В голове не было ничего, кроме пустоты. Из транса его вывели донесшиеся с опушки леса голоса.
На поляне появилась вторая группа, которую возглавлял Ральф; он задыхался, лицо покраснело от натуги. За ним следовали Карина, Штайнхен, Арно и Доро. Бастиан обогнул Ральфа на приличном расстоянии — запах его пота переносить было всё труднее — и подбежал к Штайнхену.
— Вы нашли кого-нибудь?
— Нет.
В движениях Штайнхена сквозила странная заторможенность, черты его лица слегка исказились. Одного-единственного взгляда на его руки оказалось достаточно, чтобы Бастиан понял, в чем дело. Кожа Штайнхена покраснела, и кое-где начали проступать волдыри.
— Что случилось? Ты обгорел?
— Нет. Вообще понятия не имею, что это. Сперва начало зудеть, потом как будто след от ожога появился, а теперь… — Он растерянно посмотрел на руки. — …Теперь вот эти волдыри. Но больше всего меня волнует то, что мне трудно дышать.
Он и впрямь задыхался. Поначалу Бастиан приписал это усталости от долгой ходьбы, но теперь расслышал в его дыхании легкий хрип. Встревожившись, он отвел Штайнхена к скалам, высившимся посреди луга, и усадил на одеяло.
— Хочешь пить? — «Или что-нибудь поесть», — чуть не добавил он, тотчас вспомнив, что у них теперь не осталось ничего съедобного.
— Воды. — Штайнхен говорил медленно и хрипло. Бастиан потрогал его лоб, и подозрения подтвердились. У друга был жар.
— Я за тебя беспокоюсь. Посиди тут и просто отдыхай, ладно?
Он побежал к ручью, чтобы наполнить фляжку свежей водой. Что же это? Чем болен Штайнхен? Странная сыпь на коже походила на ожог — второй степени как минимум. Плюс жар. И удушье. Может быть, крапивница? Но откуда? И бывают ли вообще у крапивницы столь ярко выраженные симптомы? Но если так, тогда это может быть предвестие анафилактического шока…[30] О, пожалуйста, только не это!
Я хочу знать это точно. Я хочу быть врачом, а не бестолковым студентом. Я хочу, чтобы всё закончилось прямо сейчас.
По пути к ручью Бастиан встретил Доро — девушка маленьким ножом вырезала на коре деревьев знаки: «В» с угловатыми выгибами, «Н» с косым поперечным штрихом.
— Беркано и Хагалаз,[31] — пояснила она. — Руны, оберегающие от бед. Они отгоняют злых духов и помогают общаться с высшими существами. — Доро понизила голос. — Знаю, ты считаешь меня сумасшедшей. Но посмотри на Штайнхена.
— И что? У него сыпь и небольшой жар. Для этого тоже есть подходящая руна?
Девушка даже не подумала улыбнуться.
— Ты забыл слова Тристрама: «Кожа их будет слезать с плоти». Я пытаюсь сделать всё возможное, чтобы отвести зло, ты понимаешь это или нет?
Бастиан молча поглядел на нее, едва удержавшись, чтобы не покачать головой, и стал спускаться к ручью. Журчащая холодная вода успокаивала. Он глубоко окунул голову в ручей. Не нервничай. Список случившегося и так слишком велик.
Две поисковые группы вернулись, так и не найдя ни Сандры, ни Ларса, ни Варце. Никакой еды не осталось, если, конечно, не смириться и не разделить обед с сотнями личинок. Штайнхен болен, ему нужен настоящий врач.
— Надо отсюда уходить, — пробормотал Бастиан, поворачиваясь к лесу и на несколько секунд закрывая глаза. Убежать — вовсе не значит бросить пропавших товарищей в беде. Наоборот, это значит позвать на помощь.
Снова открыв глаза, он заметил справа какое-то движение — быстрый рывок, как будто кто-то поспешно отскочил за скалы. Кто-то с огненно-рыжими волосами.
— Эй! — Бастиан прищурился.
Больше ничего не шевелилось.
Может, это была косуля — очень рыжая косуля. Или просто померещилось: до скал минимум сотня метров, а он к тому же без очков.
— Кто там? — крикнул он еще раз.
Снова никакой реакции.
Что ж, дольше задерживаться здесь нельзя — надо позаботиться о Штайнхене.
На лугу Бастиан специально прошел мимо Карины — единственного рыжего участника их игры. Но волосы девушки были не настоящего рыжего цвета — слишком темные.
Вода и влажные платки, положенные на лоб, помогли — Штайнхен задышал спокойнее, вот только сыпь, проступившая на руках, от минуты к минуте становилась всё заметнее.
— Может, стоит увести его с солнцепека? — громко заметила Айрис. — Он выглядит так, будто весь обгорел.
Вдвоем поддерживая уже впавшего в полубессознательное состояние Штайнхена, они помогли ему перебраться в тень и остались сидеть рядом. Через несколько минут по всему лесу разнесся его звучный храп, и Бастиану это показалось добрым знаком.
Вскоре он услышал еще звук, на этот раз тихий и протяжный. Безуспешно пытаясь определить, что может его издавать, Бастиан вскоре понял, что он доносится из желудка Айрис. Девушка, извиняясь, пожала плечами.
— Все мои запасы… приказали долго жить. Но всё не так плохо. Прихвачу пару личинок, сделаю удочку и схожу на озеро половить рыбу.
— Об этом не может быть и речи. — Он услышал в своем голосе отцовские нотки и расстроился. — Прости, но это слишком опасно. Что, если ты тоже потеряешься? К тому же надо посмотреть, как отсюда выбираться. Причем сделать это нужно еще сегодня.
Айрис кивнула и задумалась. На лбу прорисовались морщинки.
— Когда я вспоминаю о том, как радовалась, ожидая эту поездку… В общем, полный облом. Такое тоже иногда случается.
Чуть позже, завершив поиски, вернулась и третья группа. Едва взглянув на них, Бастиан понял, что ни Сандры, ни Ларса, ни Варце с ними нет. Глаза Лисбет покраснели, словно от долгого плача. Остальные тоже выглядели совершенно измученными.
— Мы нашли только это. Зацепился за ветку. — Пауль протянул ему рыжеватый кусок ткани, того же цвета, что и юбка Сандры. Впрочем, Бастиан не мог бы сказать, что совершенно в этом уверен.
— Лоскут — единственный след Сандры, который мы смогли найти, хотя обшарили каждый камень, — простонал Пауль, растягиваясь ничком на траве рядом с костром. Впервые с тех пор, как Бастиан с ним познакомился, тот выглядел усталым. — И больше ничего. Нам пришлось вернуться, потому что Лисбет совсем выбилась из сил. Это моя ошибка — не надо было брать ее с собой. — Пауль схватился за живот. — Вы уже приготовили что-нибудь поесть? По дороге нам попалась только пара полуспелых черничин.
— Видимо, этим и придется ограничиться, — сказала Айрис. — Если только ты не питаешь слабость к личинкам.
Пауль вскочил.
— Что?
— Они во всех наших запасах. В каждом мешке.
— Но… этого не может быть. Я же сам всё покупал и проверял. Вся еда была совершенно свежей! — Он хватал один мешок за другим; на его лице всё сильнее проступало отвращение. Наконец Пауль медленно опустился на землю и покачал головой. Было заметно, как он устал. — Доро совсем сбрендит. Личинки! Как в легенде. Она, похоже, и впрямь понемногу сводит нас с ума. — Он нервно провел рукой по волосам и посмотрел на Бастиана, словно тот мог ему помочь. Бастиан нерешительно пожал плечами.
— У меня тоже нет никакого объяснения, — отозвался он — более раздраженно, чем собирался. — Остается разве что свалить отсюда и как можно быстрее вызвать помощь. Сами мы больше ничего не сможем сделать. Варце нет уже третий день. Я не хочу даже думать о… — Бастиан закусил губу. Он и вправду совсем не хотел ни думать о том, что могло произойти с другом, ни произносить это вслух.
— Да. — Голос Пауля звучал совсем тускло. — Без еды мы здесь, конечно, оставаться не можем. К тому же Лисбет медленно впадает в истерику. Она панически боится за Сандру, а вдобавок ей снова попался один из этих дурацких стишков.
— Какой? — вырвалось у Айрис.
— Да глупости какие-то рифмованные. Но звучит очень угрожающе. Лисбет прочитала его и разревелась.
Пауль, покопавшись в поясной сумке, достал кусок коры и протянул Айрис.
Бастиан увидел, как глаза девушки молниеносно пробежали вдоль строк. Закончив читать, она кивнула и передала послание Бастиану. Айрис выглядела напряженной, но на ее лице не было и следа ужаса, охватившего ее в прошлый раз.
Он взял кору. Опять этот старинный почерк, опять эти красновато-бурые, словно написанные кровью, буквы.
Я жду. Я стерегу. Я вас здесь удержу.
Вы все покорны мне давно.
Клад жизней ваших весь себе я заберу,
И месть моя свершится — суждено!
Словно что-то щелкнуло и начало прокручиваться в голове у Бастиана. В сознании, словно черная птица, кружило слово, о котором все эти дни он запрещал себе думать: смерть. Кто-то вознамерился забрать их жизни. Удалось ли ему уже это сделать? Сандра, Варце, Ларс… Бастиану вдруг захотелось схватиться за что-нибудь, всё равно за что, но никакой опоры так и не нашлось, и он быстро сел, почти упал на землю, надеясь, что никто не заметил его слабости. Пустой желудок, вот в чем всё дело. Солнцепек. Клад жизней ваших весь себе я заберу. Но это же просто бессмыслица какая-то!
