Черное лето - Крэйвен Майк

– Это от детектива-инспектора Стефани Флинн, По. У нее пока нет адреса Джефферсона Блэка, но она знает, где он будет завтра.

– И где же?

Брэдшоу сказала ему.

И лучше бы не говорила.

Глава тридцать шестая

День 11

В каждом городе есть такой район, как Ботчергейт. Если бы Карлайл решил подать заявку на проведение Олимпийских игр, городам-конкурентам нужно было бы лишь показать отборочной комиссии видео, снятое в его так называемом развлекательном центре. Здесь сколько угодно развлекательных пабов, ночных клубов, закусочных и банкоматов. В этой части города проводят досуг те, кто не хочет ничего утонченнее, чем шоты за фунт, восьмипроцентный крепкий лагер и грохочущая музыка. По вечерам в пятницу и субботу в Ботчергейте постоянно дежурит полиция.

А посередине, как огромный кусок дерьма, расположился грязный паб под названием «Койот». Это бизнес-центр организованной преступности. Здесь проститутки расплачиваются с сутенерами, дилеры заключают сделки, наркоторговцы ведут продажи. Это место снижает среднюю продолжительность жизни по всей стране.

В Карлайле «Койот» известен как «Собака». Большинство маргиналов им брезгуют.

По стоял у двери и смотрел на Ботчергейт, в сторону вокзала. Он вынул из куртки ордер-карту и поднял в воздух.

– Что ты делаешь, По?

– Видишь этот высокий белый столб наверху дороги?

– Вижу, По.

– Это новая система видеонаблюдения, Тилли. Я хочу, чтобы оператор видел, как я захожу.

– Но он же должен быть в двухстах метрах отсюда!

По улыбнулся. Это и было в двухстах метрах. Это не имело значения. Камеры были до того хорошими, что оператор мог разглядеть время на его часах. Несмотря на раннее утро, По знал, что кто-то будет наблюдать за входом в «Собаку». Это была настройка по умолчанию. По простоял с поднятой рукой две минуты – более чем достаточно, чтобы оператор понял, что в «Собаку» вошел полицейский. И чтобы убедиться, что поблизости находится патрульная машина.

Мимо них протиснулся коренастый мужчина с сросшимися бровями и ввалился внутрь. Хорошо. Он всех предупредит, что сюда идет полицейский, и По не придется становиться свидетелем очевидных преступлений. Наркотики и награбленное от него спрячут. Во всяком случае, он на это надеялся. В «Собаке» никогда не знаешь, что найдешь.

Они уже собирались войти, когда дверь распахнулась и из нее выскочила женщина в коротком платье, которую шумно вырвало на тротуар. Брэдшоу отскочила в сторону, чтобы ее не забрызгало. Женщина повернулась к ним, виновато улыбнулась и, вытерев рот тыльной стороной ладони, сказала:

– Сукин сын обещал, что успеет вытащить.

Брэдшоу вежливо улыбнулась, но, к счастью, не стала уточнять, что она имеет в виду. Женщина, пошатываясь, ввалилась обратно.

– Готова? – спросил По.

Брэдшоу, помявшись, кивнула.

– Все будет хорошо, – успокоил ее он. – Только представь, сколько ты всего расскажешь Людям-Кротам, когда вернешься.

– Ты имеешь в виду Банду Скуби, По.

– Я так и сказал.

По толкнул дверь и вошел внутрь. Ему захотелось тут же зажать нос. В «Собаке» воняло хуже, чем в сортире, и По предпочел не представлять, как тогда воняет в сортире «Собаки». Затхлый и прокуренный воздух пропитался густым запахом травки. Окна и потолок от никотина стали желтыми. Жирные трупные мухи лакомились чем-то органическим на вытертом ковре – По решил, что кровью. На такую мысль его навел полуобнаженный мужчина, прижимавший футболку к свежей ране на голове, нисколько не мешавшей ему пить и болтать со своим приятелем.

Такое уж тут было место.

– О господи, – прошептала Брэдшоу.

Старательно обходя бинты и окурки на заплеванном полу, По добрался до бара. Женщина за барной стойкой обсуждала что-то с тощим типом. По оглядел толпу.

Было лишь десять часов утра, но «Собака» уже наполнилась спортивными костюмами и грязными майками представителей того слоя общества, в свидетельствах о смерти которого чаще всего пишут «сгорел заживо в мусорном баке». Какая-то женщина рыдала во весь голос, жалуясь, что сучьи дети из соцслужб лишили ее пособия, но она лучше сдохнет, чем пойдет мыть сортиры. Мужчина в темных очках то и дело проверял телефон, будто работал на МИ-5. Толстяк, который, по всей видимости, провел здесь ночь, явно обмочился. Двое ребят играли в дартс, но По не увидел мишени. Возможно, ее и не было. Зато был бильярдный стол, обитый грязным зеленым войлоком, на котором спал мужчина, по неизвестной причине засыпанный чипсами.

Два питбуля, не слишком породистых, рычали друг на друга, натягивая поводки. Женщина в коротком платье подошла слишком близко к одному из них, и ее цапнули за лодыжку. Все прекратили свои дела, чтобы посмеяться.

Барменша закончила разговор, и По как мог попытался привлечь ее внимание, но безуспешно, пока не показал ей ордер. Ее шорты и грязная футболка болтались на теле до того тощем, что выделялись на нем только локти. Ее левая рука была забинтована. Ей могло быть и немного за шестьдесят, и очень далеко за сорок. Она ждала, пока заговорит По.

– Джефферсон Блэк – где он?

Брэдшоу нашла его старую фотографию, так что По знал, как он выглядит. И сейчас в «Собаке» его не было.

– Сначала надо купить выпить, – усмехнулась барменша. В баре было полным-полно альфачей, и подчиняться ее приказам значило ставить себя под угрозу.

Ничего ей не ответив, По повернулся к завсегдатаям этого заведения:

– Меня зовут Вашингтон По. И если вы мне не скажете, где Джефферсон Блэк, я буду приходить сюда каждый день, пока его не увижу. Каждый. Сраный. День.

Это привлекло внимание посетителей. Кто-то в костюме и с портфелем уже собирался уходить, когда увидел По, стоявшего у бара. Самый верный способ добиться желаемого – поставить под угрозу их бизнес.

Он услышал, как за его спиной открылась дверь. По «Собаке» пронесся вздох облегчения.

По обернулся.

Задача решилась сама собой. Явился Джефферсон Блэк.

Глава тридцать седьмая

Прежде чем стать шеф-поваром, Джефферсон Блэк был десантником. Как десантник выглядел он до сих пор. Прямая спина, широкие шаги, абсолютная уверенность. Лет тридцать с небольшим, коротко подстриженные волосы песочного цвета, нос боксера и челюсть, похожая на наковальню. Свободные фланелевые шорты, толстовка с капюшоном и надписью «Десант», мрачное выражение лица.

Он прошел по липкому ковру в пустой угол и сел. Люди с обеих сторон расступились, освобождая ему место. Завсегдатаи «Собаки» изо всех сил старались не попадаться ему на глаза. Он ничего не заказал, но барменша сама поднесла ему пинту лагера и что-то вроде настойки бренди. Он без благодарности принял напитки, осмотрелся вокруг, как пристало бывшему солдату элитных войск, и сразу увидел По.

По выдержал его взгляд, чуть любопытный, подошел и сел рядом. Брэдшоу уселась на табуретку напротив них обоих и нервно огляделась.

– Мне сказали, что я найду вас здесь, – сказал По.

Блэк посмотрел на него и чуть заметно улыбнулся. По сунул руку в карман, вынул ордер, раскрыл и положил на стол. При этом Блэк слегка напрягся и на миг опустил глаза:

– И вот я здесь.

По взглянул на часы.

– Есть хотите? Я готов угостить вас обедом, если вы не против оставить тут свою пинту. Сомневаюсь, что ее кто-нибудь тронет.

– Я сыт, – отказался Блэк. – Стараюсь начинать каждый день с правильного завтрака. Хожу в одну кофейню на Бэнк-стрит, она довольно старомодная, но шеф-повар там знает, как правильно готовить яйца.

По была знакома эта кофейня. Она называлась «Джон Уоттс», и там продавался кофе со всего мира. По и сам часто туда заглядывал.

– Я там всегда завтракаю, прежде чем приступить к утренним делам.

– Каким же?

– Сгибать и разгибать руку.

По ничего не ответил. Эти слова не показались ему двусмысленными. Он заметил, что Блэк вспотел. Потными были и все остальные – день выдался жаркий, а «Собака» и в лучшие времена была той еще чашкой Петри, – но с Блэка пот прямо-таки стекал.