Карин Слотер - Гнетущий страх
Продолжая перечислять все детали и признаки, она срезала ножницами пластиковый мешок, закрывавший голову Элен Шаффер. К пластику пристали свернувшаяся кровь и ошметки чего-то серого. Остатки скапьпа превратились в желеобразные сгустки.
— Остальная часть скальпа в холодильнике, — сказал Карлос.
— Хорошо, я осмотрю потом, — ответила Сара, сдирая куски пластика с того, что осталось от головы Элен Шаффер. А остался от нее не более чем окровавленный обрубок с фрагментами светлых волос и зубами, вбитыми в основание черепа. Было сделано еще несколько снимков, прежде чем Сара взяла скальпель и начала собственно вскрытие. От недосыпа она чувствовала себя немного не в себе. Сделав обычный Y-образный разрез, она на секунду прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.
Все органы по очереди были извлечены и взвешены, описаны и зарегистрированы. Сара продолжала надиктовывать все, что выявлялось в ходе вскрытия. В желудке обнаружилось то, что, по всей вероятности, было последним завтраком Шаффер: овсяная каша, которая выглядела примерно так же, как если бы еще хранилась в фабричной упаковке.
Сара извлекла внутренности и передала их Карлосу, чтобы тот проделает то, что именуется «промывка кишок». Для этого он воспользовался шлангом, подключенным к одному из водопроводных кранов: промыл весь кишечный тракт, и все его содержимое собралось в сетчатом фильтре под дренажным сливом. Вонь стояла чудовищная; Сара всегда чувствовала себя виноватой перед покойником, но только до появления вот этих запахов его внутренностей.
Она содрала с рук перчатки и прошла в дальний конец зала, где был установлен подсвеченный экран. Карлос уже закрепил на нем рентгеновские снимки, сделанные до аутопсии, и только по причине недосыпа или просто по недальновидности Сара не изучила их раньше. Она дважды внимательно просмотрела весь набор снимков, прежде чем заметила легкоузнаваемое пятно в легких.
— Джефф, — окликнула она, подзывая его к себе.
Он долго рассматривал снимок на экране, прежде чем спросил:
— Это что, зуб?
— Ну, это мы сейчас узнаем. — Она снова натянула вторую пару перчаток, прежде чем достать легкое из мешка для внутренних органов. Легочная ткань на ощупь казалась гладкой, без малейших признаков уплотнений. Сара перед этим отложила легкие в сторону, чтобы потом взять образцы на биопсию, но это пришлось сделать уже теперь — с помощью заточенного, как скальпель, хлебного ножа.
— Здесь имеется небольшое кровоизлияние, — сообщила она Джеффри.
Зуб был обнаружен в правой нижней доле левого легкого.
— А мог выстрел загнать ей зуб вниз по гортани? — спросил Джеффри.
— Она вдохнула его, — ответила Сара, — и он попал в легкое.
Джеффри потер ладонью глаза. И свел обнаруженное несоответствие в одну простую фразу:
— Она еще дышала, когда этот зуб был выбит.
Вторник
Глава восьмая
Выходя с Итаном из кинотеатра, Лена подавила зевок. Пару часов назад она приняла болеутоляющее, и если оно произвело не слишком заметный эффект на ее руку, то нагнало на нее чертовскую сонливость.
— Ты о чем думаешь? — спросил Итан — в надежде, что она ему начнет что-нибудь рассказывать и ему самому напрягаться не придется. Так поступают все парни.
— Что этой вечеринке лучше бы состояться, — ответила она, придавая голосу угрожающий тон.
— Вас понял. Этот коп что, опять объявлялся?
— Нет, — соврала Лена. К тому времени как они покинули кафе, ее определитель номера успел зарегистрировать пять звонков из полицейского участка. Пройдет еще совсем немного времени, и Джеффри уже будет барабанить в ее дверь. А когда это случится, у Лены должны уже быть готовы ответы на все его вопросы, иначе ей придется скверно. Пока они были в кино, она решила, что Чак не выгонит ее с работы по приказу Джеффри, но в распоряжении этого жирного урода есть и другие средства устроить ей неприятности. Чаку нравилось держать Лену в подвешенном состоянии, и какой бы дерьмовой ни была сейчас ее работа, он мог сделать ее еще хуже.
— Фильм тебе понравился? — спросил Итан.
— Не очень, — рассеянно ответила она. Все ее мысли сейчас были о другом: что она будет делать, если приятель Энди на вечеринку просто не явится? Наверное, снова придется завтра идти к Джил Розен. Лена уже звонила ей и оставила на автоответчике три сообщения, но доктор так и не перезвонила. А Лене непременно нужно было узнать, что она рассказала Джеффри. Она даже пошарила у себя в шкафу и вытащила этот проклятый автоответчик на случай, если доктор Розен позвонит ей вечером, а ее не окажется дома.
Лена подняла голову к небу и глубоко вдохнула, пытаясь прочистить мозги. Ей просто необходимо с кем-то все это обсудить, но она не могла никому довериться.
— Хороший вечер, — заметил Итан, видимо, решив, что она наслаждается сиянием звезд. — И полная луна.
— Завтра дождь будет. — Лене было не до красот. Рука ныла нещадно — запястье опоясывал здоровенный сине-черный кровоподтек, и Лена была уверена, что он сломал ей кость. Предплечье отекло так, что она с трудом застегнула пуговицу на манжете. Она прикрывала запястье здоровой рукой, пока Итан был рядом, — Лена скорее утопилась бы, чем дать ему понять, что ей больно.
Проблема заключалась еще и в том, что у нее не было денег — и не будет до следующего понедельника, — чтобы отправиться в травмопункт. Надо бы сделать рентген, но тогда пятьдесят долларов, которые ей придется доплатить в соответствии с условиями страховки, опустошат ее текущий счет. Она надеялась, что кости все-таки целы — ведь рукой-то можно шевелить. Если к понедельнику боль не пройдет, придется искать деньги. Да и что такое левая рука — подумаешь! А что касается боли — и не такое терпела.
Словно прочитав ее мысли, Итан спросил:
— Как твоя рука?
— Нормально.
— Извини, ладно? Просто… — он вроде как искал подходящие слова, — мне так не хотелось, чтобы ты уходила.
— Отличный способ показать это.
— Прости, я действительно не хотел сделать тебе больно.
— Да ладно, — буркнула она. Почему-то разговор на эту тему был неприятен и лишь усиливал боль и пульсацию в руке. Собираясь на встречу, Лена прихватила с собой еще одну таблетку болеутоляющего — так, на всякий случай. И сейчас, пока Итан разглядывал группу студентов на парковочной площадке, решила ее проглотить. Проклятая пилюля застряла в горле, и Лена закашлялась.
— Ты в норме? — спросил Итан.
— Все в порядке, — с трудом сумела она выдавить, колотя себя рукой по груди.
— Тебе не холодно? — Ну прямо сама забота.
— Нет. Когда начинается эта чертова вечеринка? — сквозь приступы кашля спросила Лена.
— Как раз сейчас набирает обороты. — И он направился к дорожке между кустами. Лена знала этот короткий путь через лес — он вел прямо к общаге на западной стороне кампуса, — но ей не хотелось идти здесь ночью, пусть и при полной луне.
Итан обернулся, не услышав ее шагов, и сказал:
— Тут быстрее.
По вполне понятным причинам Лена опасалась идти в темноту, да еще после известных событий. Итан вроде бы и впрямь сожалел, что причинил ей боль, но она уже видела, какой у него взрывной темперамент.
— Да пошли же, — настаивал он и даже попытался пошутить: — Или ты все еще боишься меня?
— Да пошел ты!.. — огрызнулась она, все же ступив на тропинку. Рука незаметно опустилась в карман, и пальцы сжали нож с четырехдюймовым выкидным лезвием. От ощущения знакомой тяжести стало значительно легче.
Он замедлил шаг, чтобы идти с ней рядом, и спросил:
— Ты здесь давно работаешь?
— Не очень.
— Сколько?
— Несколько месяцев.
— Работа нравится?
— Работа как работа.
Он, кажется, понял, что ей не хочется распространяться на эту тему, и какое-то время они шли молча. Потом он снова заговорил. Выражение его лица она видеть не могла, но голос звучал вполне искренне:
— Жаль, что тебе не понравился фильм.
— Ты тут ни при чем, — ответила Лена, хотя именно он выбрал этот французский фильм с субтитрами.
— Я думал, тебе такие нравятся.
За всю историю человечества никто так здорово не заблуждался, подумалось ей.
— Если мне хочется что-то прочитать, я беру книгу, — сказала она.
— Много читаешь?
— Не очень, — слукавила Лена — в последнее время ее буквально засосало увлечение глупыми любовными романами из библиотеки. Она прятала эти книжки за газетным стендом, чтобы никто их не взял, пока она не дочитает до конца. Она скорее глотку себе вспорет, чем позволит Нэн Томас узнать, что за макулатуру она читает.
— А как насчет кино? — не отставал Итан. — Какие фильмы тебе действительно нравятся?
Она постаралась, чтобы ответ прозвучал не слишком резко:
