Арсений Ахтырцев - Сабля Чингизидов
— Как же так, Корень? — почти прошептал пораженный известием Крестовский. — Что ж ты так закладываешься-то? Все на одну цацку?
Корень помолчал:
— Вот так получилось, Крещеный. Так карта легла. Сам себя кляну, а ничего не исправишь уже, поздно. Ты уж не упусти его, Паша.
Крещеный отключил мобильник, аккуратно положил его на кухонный пол, выстеленный итальянским кафелем, и резко ударил каблуком. Пластмассовые осколки брызнули в разные стороны.
— Убери здесь, — распорядился Крещеный, отвечая на удивленный взгляд домработницы, заглянувшей на кухню.
На следующий день около десяти утра Крещеному позвонила секретарша Корня:
— Павел Герасимович, вас тут курьер дожидается с бумагами. Велено передать только вам в руки.
— Пропусти, я его жду.
Через минуту в кабинет зашел пожилой, аккуратно одетый мужчина. Он внимательно посмотрел на Крещеного и протянул тоненькую папку:
— Это вам.
Отдав папку, мужчина повернулся к выходу.
— Подождите, а как мне связь с вами держать?
— Ничего не знаю. Все найдете там. — Посыльный махнул на папку.
Когда Крещеный внимательно изучил принесенные бумаги, его настроение заметно ухудшилось. Им надлежало организовать наблюдение за гражданином Бельгии Домиником Перье. В сопроводиловке подробно указывались адреса квартиры и работы фигуранта, его домашний, мобильный и рабочий телефоны, а также номера машины. Номера были дипломатические. Это Крещеному чрезвычайно не понравилось.
Негласный закон братвы гласил: «Никаких дел с иностранцами, тем более с дипломатами, не иметь». Они проходили по другому ведомству, и иметь с ними дело было «не в масть».
Единственный контакт, содержащийся в бумагах, был сотовый телефон Сазонова, но им можно было воспользоваться только в крайнем случае. Бумаги содержали инструкции для различных сценариев развития событий. В случае если ребятам Крещеного каким-либо образом удастся выйти на саблю, инструкция предписывала сделать все возможное для ее изъятия. Все перемещения объекта надлежало докладывать по определенному номеру. Телефон каждый раз должен быть другой. Новый номер будет сообщаться звонящему после каждого звонка.
— Черт вас подери, — разозлился Крещеный, — конспирируются, как Ленин.
Сам Крещеный ни в какую конспирацию не верил. Единственным эффективным, действенным из всех способов противодействия правоохранительным органам он признавал подогрев. Богатый опыт Крещеного полностью подтверждал эффективность данного метода. Однако объект-иностранец путал все карты. Иностранцем, тем более дипломатом, занималась не милиция, а контора. Никаких концов в конторе у Крещеного не было, а на завязывание новых времени не оставалось.
Начало наблюдения за объектом тут же подтвердило самые худшие опасения корнеевского бригадира. Объект уже пасли. Причем явно не менты. Наружка была выставлена по всем правилам, использовала дорогую оптику и прослушку, а машины наблюдения периодически менялись.
— Ты че, старшой, на ФБР подрядился? — невесело шутили бойцы Крещеного. — Ты ж нам на полную накрутишь. Здесь минимум изменой родине пахнет.
Но конкурирующая наружка не обращала на людей Крещеного никакого внимания. Каждый день Крещеный звонил по указанному номеру и диктовал отчет о перемещениях Перье. После того как стало ясно, что бельгиец пакует вещи, Крещеному снова позвонил Корень и распорядился встретиться с Сазоновым на предмет получения контактов на бутовской таможне. Корень был уверен, что груз с саблей пойдет через Бутово в ближайшие дни.
В понедельник, сразу после обеда, Крещеному позвонил Саша Грек:
— Он вышел из посольства, взял машину и едет сейчас по кольцу в сторону Парка культуры.
— Смотрите не упустите, держи меня в курсе.
Через двадцать минут Грек позвонил опять:
— Он паркуется у Курского, что нам делать?
— Грек, это он в камеру хранения идет, зуб даю, он саблю решил вынуть. Срочно за ним.
— Понял, сейчас Рубец нас у входа выбросит, и мы у него впереди будем.
— Кто с тобой?
— Слон и Пуля.
— А что наружка у соседей?
— Ничего, запарковались и стоят. Похоже, в машине ждать собираются.
— Лады. Идите за ним. Только не спугните.
Перье быстрой походкой вошел в просторный зал вокзала и направился к эскалатору. Спустившись на нижний этаж, он обогнул ряд магазинчиков, прошел в проходе кресел зала ожидания и двинулся вдоль ячеек автоматической камеры хранения. Ячейки стояли двумя длинными рядами, причем правый примыкал к стене нижнего этажа здания. Грек с бойцами остановились у кресел, наблюдая за бельгийцем.
— Ждем, когда он возьмет груз, и сразу двигаем за ним, — инструктировал Грек. — Я со Слоном иду к нему, а Пуля остается здесь.
— А мне-то че делать здесь? — уточнил не очень понятливый Пуля.
— Ты нас прикроешь. Вон видишь, мент ходит у кафе?
— Вижу, — подтвердил Пуля.
— Если двинется к нам, ты его должен задержать.
— Отключить, что ли?
— Хоть как, хоть за жопу кусай.
— Понял, все будет тип-топ, Грек.
— Слон, ты его должен вырубить. — Грек показал кивком головы на идущего вдоль рядов Перье. — А я беру груз. И сразу валим.
В это время Перье остановился возле ячейки и, сверяясь с записной книжкой, набрал номер. Дверца щелкнула и открылась. Перье вытащил из внутренностей ячейки длинную спортивную сумку с изображением пумы на боку.
— Пора, быстро к нему, — скомандовал Грек, и они со Слоном, здоровенным парнем с борцовской фигурой, метнулись вдоль прохода.
Неожиданно прямо на Слона, откуда-то слева, выкатилась тележка на колесиках с огромным баулом, привязанным к вертикальной стойке индивидуального транспортного средства.
— Ой, божечки, — запричитала бабка откуда-то между ячеек левого ряда, — там же стекло!
Слон рванул влево, пытаясь избежать столкновения с чертовым баулом, но бабка метнулась вслед за тележкой прямо ему под ноги. В дальнейшем, вспоминая этот эпизод, Слон мог поклясться, что бабка провела ему подсечку и переворотом через бедро со всего маха припечатала спиной к гранитным плитам грязного вокзального пола.
Грек, бежавший по правую руку от Слона, на скорости попытался обойти тележку справа, но перед ним совершенно непонятным образом вдруг оказался высокий седой старик в светлой шведке навыпуск и дачной шляпе с дырочками.
Старик выбросил вперед руки, пытаясь остановить тележку. При этом острым локтем левой руки неловкий ветеран заехал набегавшему Греку прямо в солнечное сплетение. События происходили как в замедленном кино, распадаясь на отдельные кадры. У Грека было такое ощущение, как будто ему проткнули внутренности здоровенным тупым колом. От страшной боли у него перехватило дыхание, он рухнул навзничь и потерял сознание.
Милиционер, дефилирующий вдоль кафе и принюхивающийся к вкусным запахам, исходившим из кафешного гриля, заинтересовался происходящим и быстро поспешил в сторону автоматических камер хранения.
— Товарищ милиционер, у меня чемодан украли, — громким голосом заявил неожиданно возникший перед ним Пуля.
Публика, жадная до зрелищ, мигом переключила внимание с инцидента у автоматических камер на обворованного Пулю.
Внезапно миниатюрный микрофон оперативной связи в Пулином ухе завибрировал и разразился высокочастотным зуммером. Пуле показалось, что у него в голове разорвалась граната светошумового действия. Он покачнулся и упал на пол.
— Вот ведь ворье, что с людьми делают, — прокомментировала события дородная тетка в крепдешиновом платье.
— Всем отойти, сейчас врача вызову. — Милиционер стал связываться с кем-то по рации. — Михалыч, у нас тут человеку плохо. Срочно медицинскую бригаду пришли к камерам хранения.
Стоя с газетой у киоска напротив зала ожидания, подполковник Розум с интересом наблюдал за развитием событий. Свою спецназовскую кличку Зуммер подполковник получил в Афгане, где впервые применил технику резонансной подстройки к переговорным устройствам с направленной генерацией болевого сигнала.
«Да, все-таки России предстоит еще долгий путь к цивилизации», — подумалось Доминику Перье, когда он бочком протискивался к выходу сквозь свалку в проходе между ячейками.
Розум дождался, когда Перье с сумкой в руке выйдет из камеры хранения, аккуратно сложил газету, выбросил ее в урну и не спеша направился вслед за бельгийцем в сторону эскалатора.
Грека и Слона ввели в зал ожидания с помощью подоспевшего наряда милиции. Слон озирался вокруг, осматривая мизансцену непонимающим взглядом, а Грек еще не пришел в себя и висел на руках милиционеров.
— Вот сюда их садите, — хлопотала женщина в крепдешине, освобождая места около сидевшего в прострации Пули.
— Это тоже ихний, они вместе пришли, — объясняла милиционерам наблюдательная пассажирка.
