Джой Филдинг - Не делись со мной секретами
— Думаю, потому что я спросил, как идут дела в Управлении прокурора штата.
— Прекрасно, вы не можете сказать, что я вам не ответила. — Джесс посмотрела на свои колени. — Простите, что я пустилась в эти подробности. Для вас это, наверное, звучит скучно.
— Напротив. — Он снова налил вина в ее стаканчик. — Расскажите еще что-нибудь.
Джесс поднесла стаканчик ко рту, довольная, что может занять свои руки, вдыхала терпкий аромат вина, пытаясь поглубже заглянуть в теплые карие глаза Адама. Она задавала себе вопрос, действительно ли его интересовали подробности ее работы, или он только делал вид. Ее интересовало, зачем он, собственно, пришел сюда. И не меньше ее интересовало, зачем она пришла сюда.
— Так вот, — неуверенно протянула она, перед тем как продолжить. — Я несу ответственность за все, что происходит в зале суда. Выступаю обвинителем в наиболее важных делах. Решаю, какие дела можно поручить моим подчиненным, обвинителям второго и третьего класса. Я своего рода учитель, или, если хотите, наставник. И я утрясаю дела, если они что-нибудь напутают. Если в моем зале суда что-то пойдет не так, то ответственность за это несу я.
— А сколько в среднем за год у вас проходит дел?
— Примерно двенадцать-двадцать дел. Это с участием присяжных заседателей. Большинство дел решается самими судьями или путем переговоров между сторонами. — Она опять засмеялась. — В это время года у нас обычно возникает лихорадочная активность. Между судьями начинаются гонки, кто из них рассмотрит больше дел до Рождества.
Подали пиццу, горячую, прямо из печки, четыре сорта сыров расплавились и кое-где стекли на алюминиевую жаровню, наверху аппетитно запеклись самые разнообразные овощи и кусочки сосисок.
— Выглядит сказочно, — заметил Адам, отрезая по куску и улыбаясь, видя, как Джесс взяла свой кусок и тут же откусила от него.
— Вы похожи на ребенка, — засмеялся Адам.
— Простите, мне надо было бы вас предупредить. Когда я ем, я настоящий троглодит: не чувствую никакого стыда.
— На вас приятно смотреть.
— Не могу понять, как люди могут есть пиццу с помощью вилки и ножа, — продолжала она, потом смолкла, убирая длинную нитку расплавленного сыра, которая свисала от ее рта до тарелки. — А теперь вы скажете мне, что обычно пользуетесь ножом и вилкой, верно?
— Не посмею сделать этого. — Адам взял своими большими руками кусок пиццы и поднес его ко рту.
— Вкусно, правда?
— Отлично, — согласился он, не отрывая от нее глаз. — Итак, расскажите мне побольше о Джесс Костэр, помощнике прокурора штата.
— Думаю, что я уже рассказала больше, чем следовало бы. Разве в книгах не советуют женщинам, чтобы они позволяли говорить главным образом мужчинам? Знаете ли, чтобы определить, чем они интересуются. Или хотя бы проявить видимость интереса. — Она сделала паузу, кусок пиццы застыл в ее руке на полпути ко рту. — Может быть, это как раз то, что вы сами проделываете в отношении меня?
— Вы не считаете, что можете вызывать интерес у других?
— То, что право целиком захватывает меня, еще не значит, что и другие относятся к нему так же.
— Что же в праве так вас пленяет?
Джесс положила кусок пиццы на тарелку, серьезно подумала над этим вопросом, тщательно подбирая слова.
— Думаю, что это очень сложный вопрос. Я хочу сказать, что большинство людей предпочитают рассматривать систему уголовного правосудия как борьбу между правдой и кривдой, между добром и злом, как истину в последней инстанции. Но все это совершенно не так. Здесь не только белое и черное. Здесь масса серых оттенков. Обе стороны искажают правду, пытаются использовать ее для своей выгоды. Хороший адвокат всегда «заштопорит» дурной акт, с тем чтобы результат не оказывался таким скверным.
— Адвокаты как специалисты по штопору?
Джесс кивнула.
— Горькая правда заключается в том, что истина почти не имеет отношения к правовому судопроизводству. — Она пожала плечами. — Иногда адвокаты легко теряют из виду основные моральные и этические соображения.
— В чем состоит разница между ними?
— Мораль — это внутреннее состояние, — просто объяснила Джесс. — Этику определяет профессиональный кодекс ответственности. Не слишком ли это звучит безнадежно напыщенно, как мне сдается?
— Это звучит очаровательно.
— Очаровательно? То, что я говорю, звучит очаровательно? — Джесс засмеялась.
— Это вас удивляет?
— «Очаровательно» — это такое слово, которое редко используется применительно ко мне, — ответила она чистосердечно.
— Какие же слова вы слышите?
— Ну… въедливая, серьезная, въедливая, преданная своему делу, въедливая. Часто слышу слово «въедливая».
— Что, вероятно, и доказывает, что вы хороший обвинитель.
— Кто вам сказал это?
— Спросите ту, которая заняла четвертое место при окончании колледжа.
Джесс застенчиво улыбнулась.
— Не думаю, что одно как-то связано с другим. Я хочу сказать, что можно зазубрить прецеденты и процедуру, можно вдоль и поперек проштудировать книги по юриспруденции, но все равно не обойтись без ощущения того, что такое закон. Думаю, что это чем-то смахивает на любовь. — Она посмотрела в сторону. — Это — область призраков и теней.
— Интересная аналогия, — откомментировал Адам. — Насколько я понимаю, вы разведены.
Джесс потянулась к стаканчику с вином, поднесла его ко рту, потом опять поставила на стол, не отпив ни глотка.
— Интересное предположение.
— И два любознательных человека, — заметил Адам, опять чокнувшись своим стаканчиком о ее стаканчик. — Долго ли вы были замужем?
— Четыре года.
— Давно ли развелись?
— Четыре года.
— Забавная симметрия.
— А вы?
— Женился шесть лет назад, вот уже три года как развелся.
— Есть ли дети?
Он допил вино в своем стаканчике, вылил в него остатки вина из графина и покачал головой.
— Вы уверены в этом? — спросила Джесс и засмеялась. — Пауза была слишком многозначительной.
— Детей нет, — сказал он, — а у вас?
— Тоже нет.
— Были слишком заняты делами?
— Думаю, что тогда сама еще не совсем повзрослела.
— Сомневаюсь, — заметил он. — Вы похожи на человека с умудренной душой.
Джесс нервно рассмеялась, чтобы скрыть неожиданно охватившее ее чувство неловкости.
— Думаю, что мне надо почаще высыпаться.
— Вам ничего не нужно. Вы великолепны, — произнес он, сосредоточив вдруг все свое внимание на пицце.
То же самое сделала и Джесс. Оба молчали в течение нескольких минут.
— Я не хотел смущать вас, — сказал он, все еще не отрывая взгляд от тарелки.
— Вы меня не смутили, — возразила Джесс, пытаясь понять, что же она испытывает.
— Так, скажите, связан ли как-то ваш развод с тем, что вы работаете обвинителем? — спросил Адам, меняя тему разговора.
— Простите?
— Ну, обвинитель в суде, как я подозреваю, походит на скакуна во время рысистых испытаний. Вы получили безупречную выучку. Вы слышите колокольчик и пускаетесь в карьер. У вас большое честолюбие, которое вам необходимо, потому что вы всегда на виду. И для вас нет хуже, чем проиграть. Когда вы втянулись в судебный процесс, то вы уже не можете отключиться. Думаю, вам это сделать очень трудно. Ведь на все время разбирательства вы всю себя отдаете судебному процессу. Я ошибаюсь?
Джесс покачала головой.
— Вы не ошибаетесь.
— А чем занимался ваш муж? — Адам отрезал для обоих еще по куску пиццы.
Джесс улыбнулась.
— Он адвокат.
— Все понятно.
Джесс засмеялась.
— А ваша бывшая жена?
— Она декоратор интерьеров. Последнее, что я о ней слышал, — она снова вышла замуж. — Адам глубоко вздохнул, поднял руки вверх, как бы показывая, что исчерпал эту тему. — Да и вообще, достаточно о прошлом. Пора двинуться вперед.
— Мы с этим разделались очень быстро.
— Больше не о чем рассказывать.
— Похоже вы не любите много говорить о себе, правда?
— Так же, как и вы.
Джесс не верила своим ушам.
— Как так? Я, не умолкая, рассказываю о себе с тех пор, как мы пришли сюда.
— Вы говорили о судебных и юридических делах. Когда же речь заходила о личных аспектах, то вы замыкались так же крепко, как если бы были свидетелем противной стороны в суде.
— Давайте договоримся, — предложила Джесс, удивленная, что так откровенничает. — Я не буду делиться с вами своими секретами, если вы не расскажете мне о своих.
Адам улыбнулся, но его карие глаза были непроницаемы.
— Не делитесь со мной секретами — я не стану вам лгать.
Наступила продолжительная пауза.
— Звучит неплохо, — прервала молчание Джесс.
— Я тоже так думаю.
Они снова принялись за пиццу.
— Почему вы мне сегодня позвонили? — спросила Джесс, отодвигая в сторону пустую тарелку.
