Апелляция - Гришэм Джон

Чем ниже, тем лучше. Карл хотел, чтобы акции упали настолько, насколько можно. На бумаге он уже потерял миллиард и мог потерять больше, потому что в один прекрасный день все вернется назад одной ревущей волной. Втайне от всех, за исключением двух банкиров в Цюрихе, Карл уже начал скупать акции «Крейн» через одну необычайно загадочную панамскую компанию. Он осторожно собирал акции маленькими партиями, так чтобы его приобретения не повлияли на общую тенденцию к снижению. Пять тысяч акций в день, когда торги шли вяло, и двадцать тысяч в день активных торгов, но ничего такого, что могло бы привлечь внимание. Скоро ожидалось получение прибыли за четвертый квартал, а Карл фальсифицировал бухгалтерские данные с Рождества. Акции продолжат падать. Карл продолжит их покупать.

Он отправил Рацлафа домой после того, как стемнело, а потом перезвонил нескольким людям, с которыми не успел поговорить. В семь часов он заполз на заднее сиденье «бентли», и Толивер повез его во вьетнамский ресторан.

Карл не видел Райнхарта со времен их первой встречи в городе Бока-Ратон через три дня после вердикта. Они не пользовались обычной и электронной почтой, факсами, срочными посылками, городским телефоном или стандартными мобильниками. У обоих было по надежному смартфону, которые соединялись исключительно друг с другом, и раз в неделю, когда у Карла было время, он звонил, чтобы узнать новости.

Их провели за бамбуковую шторку в тускло освещенную боковую комнатку с одним столом. Официант принес напитки. Карл разглагольствовал, проклиная коллективные иски и юристов, которые их подают.

— Мы дошли до носовых кровотечений и кожных сыпей, — возмущался он. — Каждый деревенщина, кто хотя бы на машине мимо проезжал, вдруг стал истцом. Никто не помнит о добрых старых днях, когда мы платили самые высокие зарплаты в южном Миссисипи. А теперь юристы посеяли массовую панику, и все побежали в суд.

— Все могло быть еще хуже, — сказал Барри. — Мы слышали о другой группе юристов, которые набирают клиентов.

Если они подадут иск, то их коллективная жалоба присоединится к первой. Об этом даже подумать страшно.

— Тебе об этом подумать страшно? Ты же не прожигаешь деньги на гонорары юристов.

— Ты все вернешь, Карл. Расслабься.

Теперь они называли друг друга только по именам — «Карл» и «Барри», и их отношения стали намного более фамильярными.

— Расслабься! Сегодня «Крейн» закрылся при цене четырнадцать пятьдесят. Если бы тебе принадлежало двадцать пять миллионов акций, ты бы вряд ли расслабился в моей ситуации.

— Я бы расслабился и взялся за скупку акций.

Карл оттолкнул от себя стакан с шотландским виски.

— Похоже, ты издеваешься.

— Сегодня я видел нашего мальчика. Он нанес визит в Вашингтон. Симпатичный парнишка, настолько хорош, что это даже пугает. Умен, отлично говорит, прекрасно себя преподносит. Он поразил всех.

— Он дал согласие?

— Даст завтра. Он обедал с сенатором Раддом, а старик умеет выкручивать руки.

— Майерс Радд, — сказал Карл, качая головой. — Тот еще дурак.

— Чистая правда, но его всегда можно купить.

— Их всех можно купить. В прошлом году я потратил в Вашингтоне четыре миллиона. Все разлетелось, как рождественские конфеты.

— И я уверен, что Радд свое не упустил. И ты, и я знаем, что он идиот, но люди в Миссисипи — нет. Он король, и они боготворят его. Если он хочет, чтобы наш парень баллотировался, значит, гонки начинаются.

Карл скинул пиджак и набросил на стул. Он снял запонки, закатал рукава и, поскольку никто из посторонних не видел, расслабил галстук и ссутулился на стуле, вновь придвинув к себе шотландское виски.

— Слышал историю о сенаторе Радде и агентстве по защите окружающей среды? — спросил он в полной уверенности, что подробности знают не более пяти человек.

— Нет, — сказал Барри, теребя свой галстук.

— Семь, а может, восемь лет назад, прежде чем пошли иски, агентство прибыло в Баумор и принялось за свои делишки. Местные жители жаловались долгие годы, но агентство отнюдь не славится тем, что всегда оперативно реагирует на обращения граждан. Они начали повсюду шнырять, провели какие-то тесты, потом несколько обеспокоились, а затем и вовсе пришли в возбуждение. Мы за всем этим пристально наблюдали. У нас повсюду были люди, следившие за процессом. Черт возьми, у нас есть люди и в самом агентстве. Может, мы и правда перегнули палку с мусором, я не знаю, но бюрократы стали вести себя очень агрессивно. Они заговорили о криминальных расследованиях, обращении к прокурору США, всяких нехороших делах, но все это не выходило за рамки самой организации. Они почти готовы были все обнародовать и предъявить ряд требований — об очистке ценой в миллиарды долларов, уплате жутких штрафов и даже закрытии компании. Генеральным директором «Крейн» тогда был некто Габбард. Теперь он уже не работает, но он был приличным парнем, который умел убеждать людей. Я отправил Габбарда в Вашингтон с пустым чеком. С несколькими пустыми чеками. Он связался с нашими лоббистами, и те организовали новый комитет политических действий, [12] предположительно в целях поддержки интересов производителей химической продукции и пластика. Они составили план, ключевым моментом которого было привлечение сенатора Радда на нашу сторону. Там его боятся, ведь если он захочет, чтобы агентство по защите окружающей среды прекратило бурную деятельность, то они не посмеют его ослушаться. Дело в том, что Радд уже лет сто сидит в комитете по ассигнованиям, и если агентство вздумает его запугивать, то он просто пригрозит сократить их финансирование. Это сложно, но в то же время очень просто. К тому же Миссисипи — задний двор Радда, там у него больше контактов и влияния, чем у кого бы то ни было. Так что наши ребята из нового комитета политических действий ужинали с Раддом и поили его вином, и он точно знал, что происходит. Он простофиля, но играет в эту игру так давно, что почти все правила написаны им самим.

Прибыли тарелки с креветками и лапшой, но внимания не удостоились. Зато Карл и Барри вновь налили себе выпить.

— В конце концов Радд решил, что на его счету для кампании не хватает миллиона долларов, и мы согласились направить эти деньги через эти дурацкие корпорации и схемы, которые вы, ребята, обычно используете, чтобы скрыть все от посторонних глаз. Конгресс сделал это законным, но в ином случае это рассматривалось бы как взятка. Затем Радд захотел кое-что еще. Выяснилось, что у него есть внук с некой умственной отсталостью, который питает странный интерес к слонам. Ребенок любит слонов. У него все стены увешаны изображениями слонов. Он смотрит видео об их жизни в дикой природе. И так далее. И чего бы сенатору действительно хотелось, так это съездить на одно из первоклассных четырехзвездных африканских сафари, чтобы он мог взять с собой внука и тот посмотрел на слоников. Нет проблем. Потом он решает, что вся его семья с удовольствием съездит в такую поездку, и наши лоббисты организовывают эту чертовщину. Двадцать восемь человек, два частных самолета, пятнадцать дней в африканских зарослях за распитием «Дом Периньон», поеданием лобстера и стейка и, конечно, созерцанием тысяч слонов. Счет за это удовольствие составил почти триста тысяч, и Радд никогда не догадывался, что его оплачивал я.

— Выгодная сделка.

— Отличная сделка. Он похоронил агентство, и они бежали из Баумора, не посмев и пальцем нас тронуть. Сенатор Радд получил и другую выгоду: он теперь считается экспертом по всем вопросам, связанным с Африкой. СПИД, геноцид, голод, нарушение прав человека — только назовите что-то из этого списка, и он сразу объявится как эксперт, потому что провел две недели в кенийском захолустье, наблюдая за дикими игрищами с заднего сиденья «лендровера».

Оба засмеялись и наконец-то приступили к лапше.

— Тебе приходилось общаться с ним после подачи исков? — спросил Барри.

— Нет. Задело яростно взялись юристы. Помнится, я говорил с Габбардом о Радде, но мы вместе пришли к мудрому решению, что политики не будут вмешиваться в дела судебные. Мы были в этом уверены. Как же мы ошибались!