Ридли Пирсон - За секунду до взрыва
— Да, — сказал Дэггет, — и еще энбесол, свежие таблетки.
— Что еще раз подтверждает мою версию: он наделал себе хлопот с этим зубом, и теперь ему скорее всего понадобится врач.
— Согласен. Можешь записать лишнее очко в свою пользу.
При напоминании об очках они вернулись к игре. Левин снова выигрывал, и со значительным перевесом.
— Запиши-ка эти очки в пользу штата Огайо, — засмеялся он.
Дэггет начал выходить из себя. Этот Левин слишком хороший игрок. Он напряг все свои силы и внимание, но безрезультатно. Левин выиграл эту игру.
— Еще одну? — нетерпеливо спросил Дэггет.
— Давай, если ты действительно хочешь. — Левин сделал ударение на слове «хочешь». — Вот вы, мичиганские, все такие: не можете вовремя остановиться.
— Ах так! Вы, значит, такие самоуверенные. У вас, видите ли, чувство собственного достоинства. Вы, видите ли, такие независимые.
Дэггет кинул Левину мяч, поднял ракетку и отступил в угол, готовый отбить любую подачу соперника.
Он выиграл следующую игру и еще две подряд.
В понедельник его вызвали к Мамфорду.
— Ты на что это нацелился, Мичиган? Может, я могу чем-нибудь помочь?
Вступление было не совсем обычное и тем не менее не такое уж неожиданное в устах Ричарда Мамфорда, начальника отдела вашингтонского регионального отделения ФБР. Под его началом было 640 агентов, то есть отдел уступал по величине лишь нью-йоркскому. Более того, во многих направлениях деятельность ВРО пересекалась с другими территориальными отделениями, а их было всего пятьдесят пять. Так что порой полномочия Мамфорда были сравнимы с директорскими. В довершение ко всему Мамфорд был необъятных размеров и в то же время держался в прекрасной форме, что внушало к нему почтение, так же как и его невероятная самоуверенность, властный голос и манера как бы проникать глазами в душу собеседника. Глаза у него были пронзительно голубого цвета, как вода Средиземного моря. Лицо скуластое и плоское, как у боксера, и яркий загар, как у заядлого спортсмена-любителя. На голове — густая шапка волос; казалось, за пятьдесят с лишним лет они нисколько не поредели.
— Я нацелился на бернардовские детонаторы, сэр, — ответил Дэггет. — Это мое конкретное задание.
По площади кабинет Мамфорда равнялся небольшому полю для гольфа. Окна выходили на реку Анакостиа. По стенам стояли два огромных коричневых дивана, журнальный столик темного дерева, а в центре — невероятных размеров письменный стол девятнадцатого века. Как остров в океане толстого пушистого ковра. Стены украшали фотографии и старые картины в золоченых рамах. Этот кабинет никак не соответствовал прочим помещениям Баззард Пойнт, в большинстве своем серым и бесцветным, зато он, по-видимому, прекрасно отвечал натуре хозяина. Мамфорд чувствовал себя здесь вполне комфортно. Вот и сейчас сидел, вальяжно раскинувшись на диване. И диван, казалось, едва вмещал его крупную фигуру. Внешне Мамфорд напоминал доброго дядюшку. Дэггет знал, что большинство историй, которые о нем рассказывают, соответствуют истине, хотя обычно о людях такого масштаба рассказывают самые невероятные небылицы. Однако для Дэггета главным в Мамфорде было то, что на него можно было положиться — он встанет горой за любого, кому поверит, и будет до конца защищать то, во что поверит. Казалось, этот человек никогда и ни перед кем не испытывает страха. Говорили, что он высказывается одинаково свободно и откровенно, будь то в кабинете директора ФБР или на закрытом заседании подкомитета в сенате. И еще он был знаменит тем, что однажды осмелился сказать президенту, что его рейтинг падает: «Вы можете потерять голоса, сэр».
Сейчас во власти Мамфорда было или дать Дэггету карт-бланш, или снять с расследования; он мог сделать и то, и другое одним мановением руки.
— Этот новенький, Левин, с телефона не слезает, — сказал Мамфорд. — Он ведь под твоим началом работает? Расскажи, пожалуйста, что это за маршруты тебе понадобились?
— Мы просто ищем связи с шестьдесят четвертым. Вот и все.
— Но ведь голосование по «Эм-Эйр-Экспресс» еще не состоялось, насколько я знаю. Нам еще не отдали это расследование. Пока что оно в руках НСБТ, верно? Да и потом, ты в любом случае не должен заниматься шестьдесят четвертым, это не твое задание, и, насколько мне известно, ничто не указывает на его связь с «Дер Грундом». Это дело лос-анджелесской конторы. И ты со мной не финти, Мичиган. Мне сообщают, что факс на десятом этаже сегодня весь день так и выплевывает эти чертовы маршруты. На что конкретно ты сейчас нацелился? Мне нужно это знать. Спрашиваю Пола Палмэна — он ни черта не знает. Так вот теперь я спрашиваю тебя. Будь любезен ответить.
— Мы сильно подозреваем, что здесь опять замешан «Дер Грунд»; кроме того, кое-какие улики показывают, что они сейчас переместились в Вашингтон, поэтому мы пытаемся определить возможный следующий объект их удара, то есть очередного химического магната, который, возможно, собирается прибыть в ближайшее время в Вашингтон.
— Однако, насколько я понимаю, сейчас у тебя нет веских доказательств, что здесь замешан «Дер Грунд».
— В настоящее время у нас есть только косвенные улики, — признал Дэггет. — Но их уже достаточно много, и все нити ведут в Вашингтон. Поэтому мы и решили, что будет логично проверить, кто из химических магнатов планирует в ближайшее время поездку в Вашингтон.
Последовало долгое молчание. В глубокой задумчивости Мамфорд поднялся с дивана, подошел к столу, открыл один из ящиков и достал оттуда начатый пакет с хрустящим картофелем. Дэггета он угощать не стал. Вернулся на диван и запустил руку в пакет. Сосредоточенно жевал с минуту-другую.
— Вот ведь как у нас получается, Мичиган, — задумчиво произнес он. — При таком количестве самых разнообразных детективных бюро и агентств, как у нас в Вашингтоне, часто залезаешь на чужую территорию. И тогда, понимаешь ли, достаточно одного-двух телефонных звонков, чтобы все это уладить. — Он еще немного пожевал свои чипсы. — Конечно, если речь идет о национальной безопасности, тогда в зависимости от обстоятельств секреты можно либо разглашать, либо не разглашать.
— А как в нашем случае, сэр?
— В Вашингтоне была намечена встреча на самом высшем уровне. Магнаты химической промышленности. Нас не собирались в это посвящать. Теперь им стало известно, что кто-то пытается выяснять их маршруты, а из этих маршрутов и многое другое можно раскопать. Между тем люди, которые мне звонили, не хотят, чтобы хоть кто-нибудь — ты понял: хоть кто-нибудь! — знал об этой встрече. Поэтому они изменили дату встречи. И все из-за тебя.
— Но мы же только…
— Сами того не зная, вы их всех всколыхнули. Они забеспокоились, что если вы занялись выяснением их маршрутов, то и кто-нибудь другой может это сделать. Самая мысль об этом для них невыносима. Это мероприятие было задумано как совершенно секретное. — В этом месте для вящей убедительности Мамфорд понизил голос до шепота. Он покончил с чипсами, скомкал пакет и кинул его через весь кабинет в корзинку. Конечно, не попал, чем был явно недоволен. — Теперь же, раз уж вы вмешались, это дело будет передано нам. Ловко, да? Никто не хочет отвечать за безопасность этих шишек, ну а мы ведь как раз боремся с терроризмом в этом городе. На встречу должны прибыть шесть самых больших шишек. Им надо прилететь и улететь отсюда. Некоторые прибудут частными самолетами, а кое-кто пассажирскими. А у нас тут висит в воздухе ненайденный детонатор. Да-да, — проговорил он в ответ на изумленный взгляд Дэггета, — я всегда читаю докладные записки своих агентов. Уф! — выдохнул он. — С точки зрения безопасности, это дело — ночной кошмар. И вот теперь благодаря тебе оно повиснет на нас, А вернее, на тебе. Мы должны будем обеспечить их безопасность. Я передаю это дело тебе, отчасти потому, что здесь требуется строжайшая секретность, отчасти из-за того, что, может, придется столкнуться с детонатором Бернарда. А в основном потому, что до смерти не хочу сам с этим связываться. Если по правилам, это внутреннее дело и его следовало бы передать отделу К-1, а не К-3, но уж на это я посмотрю сквозь пальцы. Ты заварил всю эту кашу, вот ты ее и расхлебывай. — Он еще помолчал. — Ты один из наших лучших агентов, Мичиган. Я не шучу, ты действительно один из лучших. За это я тебе многое прощал, например, вот эту дурацкую куртку. Сколько раз ты нарушал правила, я все тебе спускал. Но с другой стороны… Уже одно то, что ты связал деятельность Бернарда с «Дер Грунд»! Это была гениальная догадка. За одно это тебе следовало бы дать медаль. У тебя нюх на такие дела. Я тебя не трогал достаточно долго. Ты думаешь, я не знал, что Бэкман стащил у тебя ту папку с досье? — Дэггет сидел как громом пораженный. — Дело в том, что для нас для всех было спокойнее, если Боб сидел за столом в конторе. Поэтому я дал ему это повышение, но тебя велел оставить в покое. И он оставил тебя в покое. Некоторые наши шишки, там, на холме, хотели засадить и тебя за стол на несколько недель, чтобы ты описал, как Бэкман открыл тот чемодан и взорвал себя, а заодно и нашего главного подозреваемого. Но мне ты был нужен в работе, поэтому до сих пор мне удавалось их сдерживать. Боюсь, однако, теперь везение нас с тобой оставило. Теперь твоя первейшая задача, твоя главнейшая обязанность — обеспечить безопасность этих людей. Упаси тебя Бог об этом забыть. Не вздумай, как у нас говорят, спутать приоритеты, слышишь?
