Дэн Симмонс - Бритва Дарвина
– А вы что здесь делаете? – спросил капитан, когда Дарвин и Сид под проливным дождем подошли к обвалившемуся строительному подъемнику, обозначенному желтой лентой.
– Нам позвонили из окружной прокуратуры, – сказала Сидни. – Эспозито был потенциальным свидетелем по делу, которое мы расследуем.
Фернандес хмыкнул и чуть улыбнулся при слове "свидетель".
– Неудивительно, что вы интересуетесь мистером Эспозито, главный следователь, – сказал он. – Он был одним из боссов местного преступного мира.
Сидни кивнула и посмотрела на обвалившийся подъемник. Если эта тяжелая платформа упала с высшей точки, значит, ей пришлось лететь до земли около тридцати пяти футов. Сейчас платформа была поднята с двух сторон домкратами. По всей стройке земля давно превратилась в сплошную жидкую грязь, а под платформой было сухо – если не считать пятен крови, мозгового вещества и какой-то ещё темной жидкости. Брызги крови и мозга виднелись и на шлакоблочной стене у дальнего края платформы подъемника.
– Вас вызвали сюда потому, что подозревается убийство? – спросила Сид у Фернандеса. Детектив пожал плечами.
– У нас есть свидетель, который утверждает обратное, – он кивнул в сторону рабочего в спецовке, с папкой в руках, который разговаривал с полицейским в форме. Скорее всего, это был прораб со стройки. – Сегодня на стройке рабочих очень мало, всего несколько человек, – продолжал рассказывать Фернандес. – Варгас – он здешний прораб – не видел, как мистер Эспозито появился на стройке, но заметил, как он разговаривал с кем-то возле подъемника.
– Он узнал того человека, с которым говорил Эспозито? – спросила Сидни.
Фернандес снова кивнул.
– Это Пол Уотчел. Работал на этой стройке, но сейчас временно не работает из-за травмы. Он подал в суд на строительную компанию…
– Дайте-ка я догадаюсь, – сказала Сид. – Эспозито был его адвокатом?
Фернандес улыбнулся, хотя взгляд его темных глаз остался серьезным.
– Значит, этот Уотчел – подозреваемый? – спросила Сид.
– Нет, – уверенно ответил капитан. – Мы ищем его, чтобы допросить, но только как свидетеля. Прораб Варгас видел, как Уотчел ушел со стройки, как только начался дождь. Эспозито спрятался от дождя под платформой подъемника. В последний раз, когда Варгас его видел, Эспозито был там один. Потом платформа неожиданно начала падать, и Эспозито отпрыгнул – но не в ту сторону. Он отпрыгнул к стене, и его голову защемило под платформой.
Сидни посмотрела на серые брызги мозгового вещества сухой шлакоблочной стене и спросила:
– Варгас видел, как все это произошло?
– Нет, – сказал Фернандес. – Но он повернулся на звук, когда платформа упала. По его словам, поблизости от подъемника никого не было.
– Как получилось, что платформа подъемника вдруг упала вниз? – спросил Дарвин, который все это время снимал место происшествия цифровой видеокамерой.
Фернандес смерил следователя агентства Стюартов долгим взглядом с головы до ног, словно пытаясь понять, чего тот стоит, потом сказал:
– Варгас думает, что Эспозито непонятно зачем открутил вон ту хреновину на ближайшей опоре лифта. Этот кран перекрывает отверстие, через которое обычно заполняют маслом резервуары гидравлической системы. Сливают масло тоже через это отверстие. Когда вентиль отвернули, давление в гидравлической системе упало – это происходит почти мгновенно. Гидравлические противовесы отказали, и платформа сразу же рухнула на землю.
– А зачем Эспозито это сделал? – спросила Сидни. Фернандес смахнул со лба мокрые пряди черных волос и сказал:
– Эспозито вечно делал какие-нибудь дурацкие гадости.
Дар подошел к подъемнику поближе и заглянул под платформу, не заходя под нее.
– Здесь следы не только мистера Эспозито.
– Ну да, – ответил Фернандес. – Там топтались медики из "Скорой помощи", которые извлекали тело, и патологоанатом, который дал заключение о смерти. Но когда я только приехал, там были только следы Эспозито.
– Как вы это определили? – спросил Дар.
Фернандес вздохнул.
– Вы видели когда-нибудь строительного рабочего, который носил бы обувь фирмы "Флоршайм", с подковками на каблуках?
Сид присела рядом с Дарвином, протянула руку к прямоугольнику сухой земли под платформой и окунула палец в разлитую там темную жидкость.
Поднеся палец к носу, она сказала:
– Значит, вот это – гидравлическая жидкость…
– Да, – подтвердил капитан Фернандес. – А все остальное – Эспозито.
– Но вы пока не закрывайте это дело, – попросила Сидни. – Еще остается возможность убийства.
– Мы собираемся переговорить с Полом Уотчелом, – сказал Фернандес. – Нужно ещё взять показания у всех рабочих, которые находились в это время на стройке. У таких людей, как Джордж Эспозито, всегда бывает много врагов и немало конкурентов. Но пока все указывает на то, что это был просто несчастный случай.
– А что вы скажете о Варгасе? – поинтересовался Дарвин.
Фернандес нахмурился.
– Прораб… Он работает в этой компании уже одиннадцать лет. На его счету нет никаких правонарушений – его даже ни разу не оштрафовали за парковку в неположенном месте.
– Мистер Эспозито возбудил судебное дело против строительной компании, – напомнила Сид. Детектив покачал головой.
– Когда платформа упала, Варгас был в вагончике, разговаривал по телефону с одним из архитекторов. Мы можем проверить записи телефонных разговоров и расспросить архитектора. Но Варгас тут ни при чем. Я это чувствую.
– Инстинкт? – с любопытством спросил Дарвин. Ему, как всегда, было очень интересно, как полицейские ведут расследование. Дар уже почти верил, что копы наделены особым шестым чувством.
Фернандес прищурил глаза и с подозрением посмотрел на Дарвина, заподозрив в его словах скрытую издевку. Отвечать он не стал.
Сид нарушила неловкую паузу, спросив:
– А куда патологоанатом отправил тело?
– В городской морг, – ответил Фернандес, не сводя с Дарвина холодного взгляда темных глаз. Наконец он повернулся к Сидни и спросил: – Вы собираетесь туда поехать?
– Возможно.
Фернандес пожал плечами.
– Когда мы сюда приехали, Эспозито выглядел не слишком приятно. Не думаю, что в морге он будет смотреться лучше. Но с другой стороны… Это ваш выходной, езжайте куда хотите.
Дарвин заметил, что в последние годы в кино обычно показывают морги, битком набитые обнаженными телами прекрасных молодых женщин, а патологоанатомов изображают, как правило, толстыми, бесчувственными свиньями. Но патологоанатом городского морга Сан-Диего, доктор Абрахам Эпштейн, оказался невысоким хрупким старичком лет шестидесяти с небольшим. Доктор Эпштейн был одет в прекрасно сшитый костюм и разговаривал так серьезно и сочувственно, что напоминал скорее директора похоронного бюро – только искренности в нем было побольше. Дарвину и Сидни не пришлось ходить среди обнаженных трупов, чтобы увидеть тело Эспозито. Их усадили в маленькой, уютной комнатке и показали видеозапись с изображением тела покойного.
Когда на мониторе появилось лицо Эспозито, Дарвин поежился. Он почувствовал, как вздрогнула Сидни, сидевшая рядом.
– В медицинской терминологии это называется "маска ужаса", – тихим и спокойным голосом пояснил доктор Эпштейн. – Термин старинный, но тем не менее вполне подходящий.
– Боже правый! – сказала Сид. – Я видела много покойников, и многие из них умерли страшной смертью, но никогда…
– …не видели такого выражения на их лицах, – закончил за неё патологоанатом. – Да, такое явление встречается Довольно редко. Обычно феномен смерти, даже очень жестокой смерти, устраняет большую часть, а то и все выражения лица – по крайней мере до тех пор, пока не наступило трупное окоченение. Но иногда, в редких случаях массивной и почти мгновенной травмы мозга – например, такое может случиться во время войны, на поле боя…
– …Или когда на человека падает платформа строительного подъемника, – подсказал Дарвин.
– Да, – согласился доктор Эпштейн. – Как вы можете видеть, верхняя часть черепа не только вскрыта и смещена назад, словно ему уже была сделана аутопсия – "шапочкой", как это называют заключенные, – но и весь череп довольно сильно сжат. Большую часть мозгового вещества при сдавливании черепной коробки вытолкнуло наружу, а то, что осталось, утратило связь с периферической нервной системой погибшего за очень короткое время – настолько короткое, что нервные импульсы не успели передаться от головного мозга на периферию.
Все какое-то время сидели молча. Тишину нарушало только легкое пощелкивание клавиш – Дар что-то подсчитывал на маленьком карманном калькуляторе. А перекошенное лицо Джорджа Мерфи Эспозито таращилось на них с телемонитора. Его выпученные глаза словно видели падающую сверху площадку подъемника, рот был неестественно широко открыт в нескончаемом вопле ужаса, мышцы лица и шеи были настолько сильно напряжены, что напоминали картинку из жуткого мультфильма. Сверху, над этим перекошенным лицом, черепа практически не было – макушку свезло назад, остались только обломки костей и клочки волос по бокам, похожие на разодранный дешевый парик.
