Серж Брюссоло - На пороге ночи
Поймав себя на этих размышлениях, Санди попыталась встряхнуться и взяла в руки досье. Речь вновь шла о маленьком Робине, найденном неделю назад лесниками недалеко от Пука-Лузы, в конце заброшенного железнодорожного перегона. Когда ребенка, обессилевшего от голода и жажды, стали расспрашивать, он с маниакальной настойчивостью повторял, что у него украли велосипед и все его вещи. Робина поместили в больницу, чтобы провести полное медицинское обследование, чему он яростно сопротивлялся. Врачи сразу же обнаружили на теле мальчика гематомы и царапины, оставленные человеческими руками, и повреждения анального отверстия. Не было сомнений, что ребенка изнасиловали. Итак, через несколько недель после возвращения в свою семью Робин убежал и подвергся насилию со стороны агрессора, фоторобот которого толком не удалось составить.
В дверь постучали, и в кабинет Санди вошел специальный агент Матайас Грегори Миковски. Красивый мужчина, каких обычно боготворят секретарши, и не только они. Высокие скулы, густые курчавые волосы, выдерживающие любые природные катаклизмы. «Каракуль, а не волосы», – подумала Санди. Он любил свои руки, сильные, ухоженные, с безупречно обработанными ногтями, и охотно жестикулировал, зная, что женщин от этого бросает в дрожь. За время работы в местном отделении Федеральной службы Миковски успел уложить на месте троих преступников (белых, только белых, ни одного черного – любил он подчеркнуть) и не делал из этого никакого секрета. Специальный агент до сих пор оставался холостяком, любил играть в гольф и питал неприязнь, граничащую с фобией, к любым проявлениям волосатости: бороде или усам. Секретарши судачили, стыдливо хихикая, что своих любовниц Миковски заставлял полностью избавляться от волосяного покрова на теле. Втайне убежденный в своем высоком предназначении, Матайас, вынужденный тянуть лямку в региональном отделении, страдал от уколов самолюбия, приписывая несправедливость такого назначения исключительно своему русскому происхождению, которое, по всей видимости, лишало его доверия шефов. «Коммунизм не передается генетическим путем», – любил он шутить. Когда случалось перебрать пива, он всегда пускался в откровения, садясь на своего любимого конька.
Не дожидаясь приглашения, агент Миковски опустился в кресло. Но ведь он был здесь у себя, в отличие от Санди, исполнявшей роль консультанта.
– Каково твое мнение? – поинтересовался он. – Что ты обо всем этом думаешь? Странно, не правда ли? Бозман считает, что Робина выследил похититель, чтобы в последний раз воспользоваться своей жертвой.
– Идиотское предположение, – не замедлила с ответом Санди. – Зачем в таком случае нужно было его выставлять за дверь месяцем раньше? Что сообщила мать?
– Ничего существенного, – сказал Миковски, и на его лице отразилось сомнение. – Избегает прямых ответов. Она-то думала, что мальчишка отправился к лесорубам куда-то в горы, что меня, мягко говоря, удивляет… Заполучив своего пропавшего ребенка, мать сразу посылает его на лесопилку в десяти милях от фермы. Однако Робин следовал совсем по другому маршруту, когда на него напали. Похоже на то, что он удрал из дома и пошел вдоль путей, чтобы тайком пробраться в какой-нибудь поезд. И второе темное место: внезапно заболевший дед – у него апоплексический удар. Такое ощущение, что между мальчишкой и старым безумцем произошла какая-то драма. Мать пытается уйти в сторону и по возможности старается сгладить их отношения.
– А как быть с изнасилованием? – напомнила Санди. – Думаешь, старик приставал к Робину и поэтому тот решил уйти?
– Наверняка, – ответил Миковски. – Бывает и не такое. Если бы ребенок заговорил, можно было бы прищучить этого Джедеди и засадить в тюрьму. Он пользуется в деревне дурной славой.
– Робин ничего не скажет, – вздохнула Санди. – Он боится. К сожалению, на его теле не обнаружено следов спермы. Либо у насильника не было эякуляции, либо он захватил с собой презерватив. Как это ни абсурдно, но многие заключенные именно в тюрьме привыкают ими пользоваться из боязни заразиться СПИДом. К тому же немало тех, кто считает, будто презерватив «дематериализует» половое сношение. Исключая телесный контакт, резинка лишает половой акт подлинной значимости. Подобное мнение получает сейчас все большее распространение. Некоторые женщины думают, что обмануть мужа, используя во время близости с другим это средство защиты, не в счет, поскольку не происходит смешения гормонов. Они утверждают, что не испытывают после такой измены чувства вины. Одна моя пациентка во всеуслышание заявляет, что видит в таких взаимоотношениях что-то вроде гинекологического обследования…
– Ты полагаешь, старик мог употребить кондом, чтобы половой акт не рассматривался как греховный?
– Почему бы и нет?..
Миковски провел по губам ногтем большого пальца. Санди моментально среагировала: это могло быть проявлением тайных намерений «соблазнения», свидетельствовать о таких мыслях: «Только представь, что мой рот сделал бы с твоей грудью, с твоим клитором…» На что она возразила бы: «Большой палец часто символизирует пенис и выражает бессознательное стремление к гомосексуальным контактам».
– Сколько лет деду? – спросила Санди. – Он еще способен на эрекцию?
Ее собеседник поморщился.
– Он не так уж стар, хотя и выглядит одряхлевшим. Но даже если он и не способен, всегда есть возможность совершить насилие с помощью кукурузного початка, очень распространенное явление, особенно в деревнях и, в частности, среди подростков.
– Подозреваешь братьев?
– Нет, они слишком малы… Хотя этот Бонни еще тот субъект! Однако честно признаюсь, я вижу в этой роли только Джедеди Пакхея. Правда, мальчишка еще говорил о каком-то бродяге. Ты видела фоторобот?
– Нечто неопределенное, тип Иисуса Христа – суперзвезды. Впрочем, подобным описанием преступника стоит заинтересоваться. Может быть, таким образом Робин хочет дать нам косвенное описание своего обидчика? Так, карикатура на Христа отсылает нас к понятию «религия», а от него – к Джедеди.
– Что и требовалось доказать.
– Вполне вероятно.
Миковски встал.
– Как бы то ни было, дело вновь попало к нам, поскольку есть подозрение, что это рецидив похитителя, – подвел он итог. – Робин утверждает, что он возвращался домой, к своим настоящим родителям. Интересный факт, указывающий на то, что ребенку известно, где обитают его похитители. Необходимо, чтобы он назвал адрес. Поручаю тебе выудить из мальчишки все, что можно. Поезжай в больницу и заставь его заговорить. Если повезет, мы припрем этого типа к стенке.
Специальный агент вышел, оставив Санди наедине с досье Робина. Она постаралась вспомнить его мать, Джудит Пакхей. Упорный характер, непростая личность. Джудит, вышедшей из определенной культурной и религиозной среды и находившейся теперь во власти противоречивых чувств, вполне объяснимых в ее ситуации, трудно найти компромисс, выработать линию поведения. Но больше всего ставила в тупик фигура деда – патриарха, тиранившего своих близких. Санди часто приходилось сталкиваться с подобными типами. В Соединенных Штатах, внедрившись в городскую среду, они множились как грибы. Пресловутые религиозные братства – оплот мракобесия, враждебно настроенные к любым проявлениям прогресса, служили разносчиками этой заразы. Они неустанно производили на свет целые поколения невротиков, усмотревших в просвещении происки лукавого и замкнувшихся в собственном параллельном мире, не имеющем ничего общего с реальностью. Санди была уверена, что Джудит не удалось защитить Робина от требований старика.
«Я не смогла установить с ней контакт, – подумала Санди. – Она нашла меня слишком легкомысленной, эмансипированной городской дамочкой, я это сразу почувствовала. Джудит попросту решила, что я морочу ей голову».
Санди встала, убрала досье в портфель, проверила, работает ли ее магнитофон, и вышла из бюро. Она не любила местное отделение ФБР, обстановка в котором ничем не отличалась от той, которая обычно царила в структурах финансовых компаний: подковерные интриги, кулуарные разговоры, безудержный карьеризм, засилье молодых волков с длинными зубами. Сейчас уже не в ходу были такие понятия, как профессиональный долг и честь мундира. Некоторые журналисты утверждали, что ФБР раскачивалось лишь в том случае, если дело было как следует раскручено в средствах массовой информации. Но когда молчало телевидение, разбирательство откладывалось на неопределенный срок или предавалось забвению где-нибудь на региональном уровне. Конечно, Санди было трудно отделить правду от вымысла, ведь она не состояла в штате и до ее сведения доводилось далеко не все. Нередко она замечала, что разговоры смолкали в ее присутствии, но очень скоро к этому привыкла.
Сев в машину и еще раз убедившись, что взяла с собой все необходимое, Санди поехала в окружную больницу, где под наблюдением полиции находился Робин. Пока она нервничала в пробках, в ее голове вдруг возник образ Матайаса Миковски, который упорно маячил перед ее глазами, и Санди даже выругалась сквозь зубы. Она не выносила своего шефа, хотя как мужчина он ее привлекал. Уверенные манеры сильного самца, лидера – все это вызывало у нее отвращение. Она была в ужасе от того, что сама оказалась до такой степени самкой, готовой попасть в ловушку изначально запрограммированных потребностей своего пола. То же присутствовало и в подсознании членов первобытной орды тысячи лет назад. Привлекательный мужчина обещал быть хорошим производителем, сильный самец символизировал отважного воина, способного защитить свое племя… Господи! С тех пор прошли века, в наши дни космос бороздят ракеты, а человечество и поныне живет по предписаниям мозга пресмыкающихся.
