Кристофер Голден - Сыны анархии. Братва
Иццо снова отхлебнул. Горло обожгло сладкое пламя. Он с кайфом надирался, пока не позвонили насчет этих трупов на деревенской дороге, а теперь еще и это… Какого черта он вообще снимает трубку?
– Солнце только-только встало, а я еще не ложился, – прохрипел Иццо, покручивая лед в стакане. – Дайте мне пару часов покемарить и поцеловать жену. Все равно Карни не захочет принимать гостей так рано утром.
Он услышал тяжелое дыхание Тора, потом негромкое проклятие.
– Джойс убит. Думаешь, нам не насрать с прицепом на то, сколько ты спал, и настроен ли Карни на долбаное гостеприимство? Я бы сам туда смотался, но ты коп. В тебя старик вряд ли станет стрелять. А если у него на пороге прям щас появлюсь я… Слушай, Ролли хочет, чтобы это сделал ты. Что бы Карни ему ни сказал, нам надо это знать. Прям щас.
«Прям щас».
Беда со второй работой, подразумевающей противозаконные сделки с уголовщиной, в том, что нельзя сказаться больным.
Иццо допил остаток коктейля. И внезапно на языке стало ужасно кисло от ананасового сока. Вряд ли это ром виноват.
– Выдвигаюсь, – бросил Иццо, отставляя стакан. И нажал на кнопку, заканчивая звонок. – Пидор!
Поездка к дому Джона Карни заняла чуть более получаса. По пути Иццо то и дело миновал бегунов и велосипедистов, стремившихся позаниматься, пока воздух не раскалился еще больше. Увидел даму, бегающую со своей собачкой; шавка была слишком мала, чтобы поспевать за ней, не надрываясь из последних сил, и Иццо едва сдержал желание опустить стекло и наорать на хозяйку.
Возле дома Карни он остановился на подъездной дорожке и минутку посидел, наблюдая за домом. Тот выглядел очень тихим, очень спокойным. Невозможно проработать копом столько же, сколько Иццо, и не выработать особое чутье. Оно подсказывало ему, что в доме ни души, хотя куда разумнее было предположить, что Карни еще спит.
Выбравшись из машины, Иццо аккуратно прикрыл дверь и прошел к гаражу. Старый «Кадиллак» Карни раскорячился в сумраке, оживляемом пляской пылинок в лучах света, бьющих сквозь крохотные окошки в воротах гаража.
Подойдя к передней двери, Иццо постучал, но звук глухо затерялся внутри. В доме ничто не шелохнулось, с места не тронулась ни одна занавеска. Дом даже не соизволил скрипнуть. Большинство домов будто бы дышат, но только не этот.
Чувствуя, как учащается пульс, Иццо достал пистолет. Двинувшись в обход дома, он по пути заглядывал в окна. На заднем дворе на камнях патио сверкали осколки стекла, и, повернувшись, коп увидел разбитую кухонную дверь.
– Блин, – шепнул он под нос, ускоряя шаг.
Ему даже не пришлось переступать порог. Рассеянный утренний свет просачивался внутрь через окно над кухонной раковиной и зубчатые осколки, торчащие из дверной рамы. И это золотое сияние окрашивало в тон сепии пол и опрокинутый стул, являя взору распростертое тело Джона Карни. Иццо увидел единственное пулевое отверстие у него в виске и лужу подсыхающей крови, разлившуюся на полу алым нимбом вокруг головы убитого.
Что бы ни сказал старик посетителям, Иццо этого не узнать никогда.
* * *Звонить домой Джекс некоторое время не решался, но со времени последнего разговора с Тарой прошла уйма времени, и ему хотелось услышать ее голос до начала сегодняшней бойни. Кто знает, будет ли он еще на ногах к закату.
Она сонно ответила после третьего гудка:
– Привет. Раненько ты встал.
Напряжение, державшее тело Джекса, как в тисках, вдруг спало, и он почувствовал, что расплывается в улыбке.
– Извини. Ночка выдалась долгая, а денек предстоит еще длинней.
– Нашел Тринити?
– Ага. Только что расстался с ней и ее ухажером.
– Ну, и какой он, этот русский?
Джекс обмозговал вопрос.
– Присяжные еще не вернулись. Вроде как парень надежный, но участие в его жизни может довести до смерти.
Молчание в трубке. Джексу показалось, что линия доносит до него дыхание мира.
– Ты еще тут? – спросил он.
– То же самое говорят обо мне, – промолвила Тара. – И о жизни, которую ведешь ты.
Джекс стоял у окна в своем временном гостиничном номере. Утреннее солнце сияло сквозь стекло, и тесная клетушка начала разогреваться. Теперь он подошел к кровати и присел на краешек, задумчиво устремив невидящий взгляд в пространство в центре комнаты.
– Я дал тебе обещание, Тара, – тихонько проговорил он, поглядывая на дверь, хотя и сам толком не знал, почему не хочет, чтобы его подслушали. – И сдержу их. Мы из этого выпутаемся – все мы. Ты, я и мальчики.
– Не подвергай себя опасности.
Джекс прикусил язык, чтобы не дать вырваться словам, вертевшимся на его кончике, удерживая правду под спудом. Как же поведать ей, что до тех пор, пока САМКРО будет частью его жизни, он вечно будет подвергать себя опасности? Мотоклуб – его семья и занимает большее место в его жизни, чем что-либо другое, чуть ли не наравне с родителями, но в один прекрасный день он же его и прикончит. И допускать наступление этого дня сегодня он вовсе не намерен.
– А у вас там что? Мальчики в порядке?
– У Авеля небольшая температурка. Тревожиться не о чем, – сообщила она. – Какой-то вирус гуляет.
– Хорошо, что у него мама доктор, – заметил Джекс. – Увижу вас всех через пару дней.
Прошло несколько ничуть не тягостных секунд, за которые Джекс понял, что Тара так же отчаянно скучает по нему, как и он по ней. За время его пребывания в тюрьме что-то в отношениях между ними изменилось. Его отсутствие закалило Тару, и Джекс не мог удержаться от мысли, что она что-то замалчивает от него. Что-то глубоко ее тревожащее. И продолжал ждать, когда она сама ему откроется.
– А она мне понравится, эта твоя сестра? – поинтересовалась Тара.
– Смекаю, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Либо она станет сестрой, которой у тебя никогда не было, либо вы захотите поубивать друг друга. Ни одна из вас лажи не терпит.
– Две альфа-самки в одном помещении – штука рискованная.
– Так вот кто ты? – ухмыльнулся Джекс. – Альфа-самка?
– Вот приезжай домой, и я тебе покажу.
– Еще пара дней, детка, – тихонько рассмеялся он. – А потом я весь твой.
– Ладно, – смилостивилась Тара. – Надеюсь познакомиться с Тринити.
Послышался стук в дверь.
– Детка, мне пора.
– Я люблю тебя. И мальчики тебя любят, – сказала Тара.
– Поцелуй их за меня, – ответил Джекс. – До скорой встречи.
Он дал отбой, уже направляясь к двери, но не трудясь доставать оружие. Они здесь в логове льва, среди людей, пытавшихся прикончить их с Рыжим, выставленные как на ладони, но приходится положиться на то, что на данный момент у них обоюдные интересы. Они не станут делать глупостей… как он надеялся.
Рывком распахнув дверь, Джекс увидел Пыра, с настороженным видом стоящего в коридоре, положив ладонь на рукоятку пистолета.
– Рыжий вернулся с байками. Мы в полной готовности. А к тебе гость, – указал он назад через плечо.
У него за спиной стоял Олег с блестящей черной штурмовой винтовкой в руках. Мысли Джекса понеслись галопом, прикидывая, насколько быстро он сумеет отшвырнуть телефон и схватиться за собственную пушку. А затем Олег протянул штурмовую винтовку ему:
– Назовем это пальмовой ветвью.
Поморгав, Джекс бросил мобильник на кровать и взял штурмовую винтовку. Невероятно легкая, блестящая воронением, с длинным, изогнутым магазином.
– Что это? – спросил он. – Ни разу такой не видел.
– Девятимиллиметровый ЦНИИТОЧМАШ[12]. Дозвуковая скорость пули. Глушитель. Пробивает бронежилет с четырехсот метров. Совершенно новый, и очень трудно провезти его контрабандой в эту страну, но у Оскара Темпла нашлось несколько штук.
Джекс попробовал легкое оружие на вес, проверил его балансировку. Сам он предпочитает ручное оружие, и по хищному блеску глаз Пыра понял, что тот бы не прочь заполучить это чудище, но отдать его было бы равносильно оскорблению Олега, пытающемуся сломить лед между ними.
– Спасибо, – совершенно искренне сказал Джекс. – Я найду ей хорошее применение.
– Ничуть не сомневаюсь, – без улыбки кивнул Олег. Начал было поворачиваться, но передумал и снова посмотрел на Джекса: – Кирилл этого не скажет – особенно из-за напрягов между нашими и вашим клубом, – но мы оба рады, что вы здесь. Подкрепление нам не помешает. Может, наши обоюдные интересы сделают нас друзьями.
– Или хотя бы не врагами, – подхватил Джекс. – Давай не будем забегать вперед.
Олег угрюмо кивнул, напрочь прошляпив попытку Джекса схохмить. «Русские», – подумал Теллер.
– Слушай, Олег, насчет одного из наших «обоюдных интересов». Ты же знаешь, что сегодня Тринити должна остаться в тылу. Ей это придется против шерсти, но…
– Это ее взбесит, – согласился Олег, – но она должна по меньшей мере это подозревать. Можешь оставить одного из своих людей здесь вместе с ней, но нам потребуются все до единого, когда пойдем против Лагошина.
