Мартин О'Брайен - Убийство по французски
Четверг у Сьюзи был любимым днем. Дом в ее распоряжении. У Ортанс, служанки, и у Жиля, садовника, выходные дни, к тому же служанка уехала раньше, чтобы навестить сестру в Лестаке. Обычно она оставалась там на ночь, поэтому не вернется до следующего утра.
В четверг же Юбер ужинал с матерью. Он уезжал к ней прямо с работы и редко возвращался домой до десяти часов. Старуха любила рано ужинать. И чтобы сын был один. Сьюзи уже давно была отстранена от этих суаре и встречалась с мегерой только если требовали официальные или семейные дела. Поэтому почти все четверги с утра и до десяти с хвостиком Сьюзи была предоставлена сама себе.
Выходные дни были редким удовольствием для нее. Она могла бы не работать — ее собственное имущество, находящееся на попечении в Штатах, и небольшие деньги, которые ей выделял на содержание Юбер, давали такую возможность, — но она постоянно была в работе. Нужно было организовывать унылые деловые обеды для коллег Юбера из префектуры или из госсовета, или домашние вечеринки с его отвратительной дочерью и ее худосочным муженьком, или приемы для приезжающих высоких гостей, благотворительные балы, коктейли, открытия вернисажей, ходить в оперу или в театр. Но четверги она никогда ничем не занимала. Ее день. День для себя.
Обычно Сьюзи ходила по магазинам, забегала в спортзал или развлекалась в своей квартирке с тем, кто попадался под руку. Она сняла это местечко вскоре после приезда в Марсель и вложила в обновление столько же сил, сколько в перестройку темной и мрачной резиденции Юбера в Рука-Блан — как только им удалось выпроводить старуху и отправить ее вещички в Кастелен. Это одна из многих причин, почему Сьюзи не звали на ужин по четвергам. Что ни на йоту ее не расстраивало.
Сьюзи нравилось иметь свой укромный уголок на рю Паради, и она частенько им пользовалась. Складывалось впечатление, будто "она там живет. В квартире имелись телевизор, музыкальный центр, полка с дисками, современно обустроенная кухня, полные книг шкафы, всякая странная всячина, которую она скупала на рынках, — такое Юбер ни за что не позволил бы держать дома, — и в спальне роскошный гардероб на все случаи жизни. Одежда, которую она покупала в городе, никогда не носила дома и о которой Юбер даже не догадывался. Это все было ее, и она это все любила. Независимость. Другая жизнь. Она делала то же самое в Нью-Йорке, будучи короткое время замужем за банкиром Брэдом. В двадцати минутах к центру от их дуплекса на Парк-авеню был ее собственный угол. Место, где она жила студенткой, о котором Брэд не знал. Не сильно отличавшееся от ее прибежища на рю Паради.
Она покончила с омлетом, салатом и отодвинула тарелки. Сьюзи могла приготовить для себя, но не собиралась мыть посуду, хоть у нее имелась посудомоечная машина. Зачем? Для этого есть служанки.
Конечно, квартира на рю Паради была другой. Там она упивалась работой по дому, квартира всегда сверкала чистотой. В резиденции де Котиньи Сьюзи и помыслить не могла шевельнуть пальцем, но на Паради она протирала пыль, пылесосила, мыла ванну, даже если в этом не было нужды. Словно работа подходила к этому пространству, словно именно так делалось в этом маленьком, интимном уголке на протяжении прожитых здесь жизней. И в те дни, когда Сьюзи бывала на Паради в чьей-то компании, она никогда не забывала менять постельное белье, прибирать кровать и класть в сушильный шкаф свежие полотенца.
Но в этот четверг она никуда не собиралась. Проснулась поздно, на завтрак сварила кофе и поджарила тост — пустая чашка, кофейник и хлебные крошки остались у плиты — и провела оставшееся от утра время у бассейна. Но теперь там было слишком жарко. Солнце палило нещадно, осы, жужжавшие вокруг бассейна, раздражали. Лучшим временем был вечер, когда солнце мягко светило через своеобразный забор из сосен, высаженных по границе владения, когда воздух прохладен и освещение такое удивительное, тускло-золотое.
Она вздохнула. Еще час с небольшим, как на террасе можно будет находиться. Даже в тени. Время освежиться, решила она, время подготовиться. У нее будет гостья. Новая подруга из спортзала.
40
Когда Жако миновал двери Дворца Правосудия и вышел на ярко освещенную полуденным солнцем улицу — глаза прищурились от света, — зазвонил мобильный телефон. Люк Жуанно, второй номер у Клиссона в криминалистической группе, звонил из квартиры Вики Монель. Они пришли туда утром, чтобы тщательно осмотреть место, охотясь в первую очередь за отпечатками пальцев в надежде, что они могут совпасть с чем-нибудь известным из архивов.
— Как идут дела? — спросил Жако, прижав трубку к уху. Полуденное движение на рю Гриньян было заполнено ревом клаксонов и грохотом двигателей.
— Пока много отпечатков. По последнему подсчету, доходит до тридцати комплектов.
— Хорошо, хорошо, — ответил Жако, переходя улицу к своей машине и раздумывая, с чего это Жуанно пришло в голову ему позвонить.
— Однако есть кое-что. Вам следовало бы взглянуть, — произнес Жуанно. — Это может оказаться важным.
Выше и моложе своего босса, с густыми черными бровями и ленивыми серыми глазами, Жуанно не особенно утруждался составлением протоколов осмотров места преступления.
Наталкиваясь на что-то интересное, он, в отличие от Клиссона, не ждал, пока это отпечатают, а немедленно сообщал о находке.
— Я буду прямо сейчас, — заторопился Жако.
— Мы ждем, — отозвался Жуанно.
Через двадцать минут Жако подъехал к зданию, где находилась квартира Вики Монель. На этот раз он не стал звонить мадам Пиганьоль, а нажал на кнопку квартиры Вики. Впустил его Жуанно. Лифт работал, таблички, запрещающей им пользоваться, не было.
Жуанно ожидал его у открытой двери в своем обычном наряде — белый тивековский комбинезон, застегнутый наглухо на молнию, и белые бутсы, матерчатая маска болтается на шее.
— Я подумал, вы бы захотели это увидеть, — с ухмылкой произнес Жуанно.
Их было четверо в квартире, включая Жуанно, все в комбинезонах. Коллеги Жуанно терпеливо вытирали каждую дверную коробку, дверные ручки и выключатели, которые могли обнаружить, вентили водопровода и краны плиты, клавиши телевизора и музыкального центра, снимали волокна с диванов и ковров, молча и тщательно обрабатывая квартиру метр за метром.
— Кристиан случайно обнаружил это здесь.
Кристиан на кухне проверял мешок с мусором, его содержимое было рассыпано по столу. Он был в маске. Кивнул, когда они проходили мимо него в ванную комнату.
— И?.. — нетерпеливо спросил Жако.
— Вот, — указал на пристроенный и облицованный панелями угол в изголовье ванны Жуанно. Здесь могло быть идеальное место для водонагревателя или хранения полотенец и простыней. Но там не было ручки и вообще какого-нибудь следа, что это не просто кусок стены, возможно, заключающий в себе дымоход от камина в нижней квартире. — Просто надавите пальцами здесь.
Жако надавил, и вся панель, от потолка до пола, с щелчком открылась. Внутри «шкафа», подумал Жако, могли, стоя плечом к плечу, поместиться два человека. Насколько он мог увидеть, там не было освещения и при закрытой двери в этом тесном помещении было бы темно как в могиле, если не считать трех квадратных отверстий, расположенных на уровне плеча. Одно смотрело на ванну и душ, второе выходило в большую из двух спален, а третье — в гостиную, где один из людей Жуанно нумеровал мешочки с образцами и укладывал их в ящик.
Жако вышел из шкафа и посмотрел на стену в изголовье ванны. Квадрат зеркальных плиток. Он осмотрел затем спальню и гостиную. Еще два зеркала, прикрученные к стенам. Отличный способ незаметно наблюдать за тем, что происходит почти во всей квартире. Или хорошее место для установки видеокамеры. С этой точки любой нужным образом снаряженный человек мог фотографировать или снимать на кинокамеру все, что происходит во всех трех комнатах.
Так, так, так, подумал Жако. Переключение скорости. Все начинает двигаться.
41
С того времени как Баске вернулся в офис, телефон звонил не переставая. Звонок с извинениями от архитектора, у которого постукивали зубы, а голос был соответственно приглушен новокаином; звонок от его финансового директора, сообщившего, что члены правления переназначили собрание на следующую неделю, и десяток других.
Сразу после часу дня Баске попросил Женевьеву заказать ему ленч из «Жарден-де-Клеманс» на рю Дюнкерк и съел его прямо за своим столом — стейк с гарниром изумительно хрустящего картофеля фри. Полбутылки кларета из его собственного бара дополнили удовольствие. К тому времени как Женевьева, просунув голову в дверь, объявила о приходе старшего инспектора Даниеля Жако, остатки трапезы и пустая бутылка улетучились, а Баске просматривал стопку помеченных флажками утренних сводок. Вернувшись в кабинет, он был настолько занят, что не смог выкроить время для обдумывания причины этого визита.
