Сэм Хайес - Моя чужая дочь
Роберт не знал, как поступить. Момент атаки упущен. Словно генерал на поле битвы, в окружении своих воинов, с оружием наизготовку, Роберт быстро оценил обстановку. Итак, на ратном поле, помимо двух вражеских сторон, неожиданно появилась третья, ворвалась без предупреждения в зону военных действий, где уже миг спустя гремели бы орудия, курился пороховой дым и истекали кровью тела. Избавляя юношеские души от неизбежной травмы, Роберт позволил Эрин спастись бегством. Выскочив из спальни, она уже с лестницы окликнула дочь:
– Дорогая! Что это ты так рано из школы?
Роберт опустился на банкетку и уставился на свое отражение. Мрачное лицо в зеркале скривилось, взгляд был устремлен на дверь, куда ускользнула жена. Роберт еще ощущал ее запах, банкетка еще хранила ее тепло. Он думал о том, что не ошибся: Эрин себя выдала. Прокрутив в голове события недавних минут, убедился в собственной правоте.
– Итак, подобьем итоги, – обратился он к своему отражению. – Твоя жена – лгунья и шлюха. А сам ты – полный идиот, раз не раскусил ее раньше. Дело закрыто. – И он опустил кулак на трюмо.
А что еще он мог сделать? Эрин ответила на его вопросы – молчанием своим ответила. Теперь ему бы вернуться в офис и обдумать приговор. Увы, поскольку мозги напрочь утратили способность соображать и будущее никак не просматривалось, вряд ли он придет к какому-нибудь решению. Будет сидеть за столом и пялиться на картины, украшающие стены кабинета.
Роберт переоделся в сухое, спустился в прихожую и уже взялся за ручку входной двери – да так и замер, услышав незнакомый низкий голос, подпевающий мелодии Руби и вторящий смеху девочки. Заглянув в гостиную, он обнаружил Руби за инструментом. К пианино прислонился нескладный подросток. Ребята поддразнивали друг друга и хихикали, не замечая Роберта.
– А вот и нет! – настаивала Руби. Глаза она прикрыла ладонью, зато ее чудная улыбка сияла в полную силу.
– А по мне, так очень даже да! – Парень с ухмылкой взял несколько нот.
– Ну разве что самую малость, – уступила Руби. – И все равно это не совсем песня любви – не так уж я тебя хорошо знаю. Пусть будет… песня восторга!
Оба опять зашлись смехом, и Руби мотнула головой, забрасывая волосы за спину до боли знакомым Роберту нервным движением. Эти дети явно были без ума друг от друга, а Роберт был опустошен душевно и сомневался, что остатков его гнева хватит, чтобы отшить неряшливого юнца.
– Папа! – радостно вскрикнула Руби, а мальчишка обернулся и выпрямился; глуповатая улыбка мигом исчезла с его лица. – Это Арт! Помнишь, я тебе о нем рассказывала?!
Роберт угрюмо кивнул, разглядывая парня. Драные джинсы едва держатся на костлявых бедрах, линялая футболка, длинные волосы цвета пыльного каштана, на кончиках выцвели до грязно-желтого оттенка.
– Рад познакомиться, мистер Найт, – произнес он голосом слишком низким и насыщенным для своего субтильного телосложения и, к изумлению Роберта, первым протянул руку. – А Руби как раз играла свою новую композицию. Классная вещь.
Роберт заставил себя пожать протянутую ладонь, но не потрудился ответить.
– Ты почему не в школе, Руби? – бросил он резко.
– Нас отпустили пораньше – заниматься дома, мистер Найт, – отозвался Арт, когда стало ясно, что Руби онемела.
– И почему, в таком случае, не занимаетесь? – Роберт ненавидел себя за жестокость по отношению к девочке, которая еще минуту назад выглядела абсолютно счастливой.
– Мы и собирались… заниматься… у меня, наверху. – Руби наконец обрела голос, но побагровела от стыда, запинаясь через слово.
– Нечего вам делать наверху. Занимайтесь здесь. Полагаю, и мама так же считает.
– Глупости, Роберт. – Из кухни в гостиную прошла Эрин с подносом в руках – принесла пиццу и колу в банках. – Комната Руби – самое лучшее место для занятий, там можно сосредоточиться. Вот, возьми, солнышко. Донесешь? – Передав поднос дочери, Эрин скользнула взглядом по мужу.
Подростки испарились, будто их и не было. Эрин тоже. Вернулась на кухню, где устроила шоу, звеня тарелками, стуча кастрюлями и хлопая дверцами шкафчиков.
– Ну а я попытаюсь сосредоточиться в офисе, – выплюнул Роберт в сторону кухни и, закрыв за собой дверь так нежно, что дрогнули стены, вернулся в «Мейсон и Найт».
Не приходилось сомневаться, что Дэн общается по телефону с женщиной: он отъехал в кресле от стола, колени в стороны, локти на коленях, узел галстука распущен. Идеально загорелое лицо светилось довольством, а пятерня прохаживалась по волосам, уже прилично разлохмаченным за время флирта с собеседницей.
– Ах, проказница! Держу пари, вы это говорите всем абонентам-джентльменам! А вот это уже несправедливо! Уверяю вас, я джентльмен до мозга костей, что и докажу, дайте только шанс! – Заметив Роберта в дверях, Дэн стер ухмылку и жестом пригласил компаньона устраиваться в кресле напротив. – С удовольствием. Очень может быть. Чуть позже звякну, договоримся о времени, а сейчас мне надо бежать. Пока-пока.
Дэн развалился в кресле и добил галстук – развязал полностью, и тот повис, как кашне, на расстегнутом воротничке.
– Фью! – присвистнул он. – Горячая куколка! – И улыбнулся, ожидая соответствующей реакции Роберта. Убедившись, что друг не собирается демонстрировать мужскую солидарность, Дэн свел брови: – Что с тобой?
Роберт вдохнул полной грудью – впервые, кажется, за последние сутки – и даже закашлялся от избытка воздуха. Закинув руки за голову, впился пальцами в напряженные мышцы шеи и плеч, помассировал со вздохом. Еще одному браку – крышка, Роберт не произнес этого вслух, как ни хотелось.
– Забери у меня дело Боумена, – сказал он без предисловий. Объяснения подождут – прежде нужно увидеть, как отреагирует старший партнер.
– Теперь выкладывай, что у тебя на уме, весельчак ты наш. – Дэн закрыл дверь кабинета, достал из мини-бара красного дерева бутылку «Джека Дэниэлса» и плеснул в два бокала. – Держи, пей и рассказывай. – Он пристроился на подлокотнике кожаного «честерфилда» и обратил выжидающий взгляд на друга.
Роберту удалось выжать из себя более-менее связные слова о том, что терзало его душу, но речь его была сбивчива и туманна, а самая суть так и не прозвучала. Мыслимое ли дело – признаться, что взял в жены бывшую проститутку.
– Коротко говоря, не ладится у нас. А точнее – все вдруг кувырком полетело. Проблемы из прошлого… – Роберт залпом осушил бокал.
Дэн поерзал в кресле и вновь замер. Клиенты ему попадались самые разные, в том числе и зажатые до предела, но терпения Дэну было не занимать. Он четко уяснил: чтобы добыть факты, способные обеспечить победу в суде, нужно дать человеку время и возможность собраться с мыслями. После нагромождения вранья непременно наружу выплывет правда и картина прояснится.
Однако минуты шли, а Роберт все ходил вокруг да около, ни на шаг не приближаясь к существу дела. Убедившись, что привычная тактика дала сбой, Дэн произнес властно:
– Так. Сегодня ужинаем у меня. Позвоню Тьюле, предупрежу. А захочешь – и переночуешь.
Кивнув, Роберт протянул бокал за второй порцией виски. От спиртного лед в груди начал таять, а образы Эрин и Бакстера Кинга, Джеда Боумена и Руби с ее приятелем размылись по краям.
Дэн отправил партнера прогуляться, так сказать, проветрить мозги, пока сам он подчистит последние шероховатости по делу, которое слушалось завтра с утра.
– Возвращайся к шести, старик, вместе и уедем. Тьюла подает ужин ровно в семь, так что мы еще успеем выпить и поболтать тет-а-тет у меня в библиотеке.
Роберт послушно отправился «проветривать мозги» в Гринвич-парк. Дошел до Римских развалин, где они с Эрин сразу после знакомства не раз устраивали пикники. Вспомнил, как гулял с ней по аллее Влюбленных, сгорая от страсти к этой загадочной женщине, встречу с которой ему подарила судьба. Если рядом была Эрин, любой намек на секс – в кинофильме ли, в книге, в песне – возбуждал его до исступления. И все же самым сладким было ожидание – Роберт как гурман смаковал каждый миг, когда Эрин еще не принадлежала ему полностью. Он лелеял Эрин, словно редчайший цветок из магазина, где впервые ее заметил. Она составляла композиции, отмечала продажи, а он все разглядывал ее исподтишка, делая вид, что выбирает букет. Он любовался ею, затаив дыхание, словно опасаясь повредить эту экзотическую красоту. Но уже тогда он знал, что будет любить ее. И уже тогда он знал, что цветы со временем вянут.
Роберт прошел назад к лодочной станции и на автобусе – уникальный случай – вернулся в офис. Дэн оказался прав, прогулка пошла на пользу. Ближайшие полчаса Роберт сумел заставить себя думать только о том хорошем, что было у них с Эрин, и все уже не выглядело настолько безнадежно. Пусть даже Бакстер Кинг прав и прошлое Эрин, мягко говоря, небезупречно, в сплошном мраке для Роберта словно блеснула искорка оптимизма: быть может, ему удастся справиться с ситуацией.
