Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Уайт Лорет Энн

Возможно ли, что ее поступки в тот день сформировали нынешнюю реальность? Но тогда… могла ли она в какой-то мере быть причастной к смерти своего отца?

И почему, – о боже, почему Эш до сих пор вызывает у нее такие чувства? Он обладал некой животной притягательностью; именно поэтому она все эти годы избегала его общества. Сила влечения ослепила Ребекку и не дала понять, что этот мужчина ей совсем не подходит. Он был лжецом. Дважды лжецом, и более того.

Ребекка кашлянула, чтобы прочистить горло.

– Сколько времени? – спросила она.

– Почти полночь. Как ты себя чувствуешь? Мне нужно отвезти тебя в Клинтон?

Поездка от его ранчо займет почти час – в темноте, по плохой дороге. И пункт «Скорой помощи» будет закрыт. Им придется звонить в 911 и договариваться о вызове врача. Это напомнило Ребекке о том, что здесь каждый должен сам заботиться о себе.

– Я… должно быть, я вырубилась.

Кривая улыбка.

– Ты спала как младенец. Должно быть, сильно устала.

В Ребекке всколыхнулось желание все рассказать Эшу. О том, каким нелегким было ее возвращение домой через снежные бураны. О том, как она едва не утратила власть над собой при виде тела своего отца. О том, насколько измученной она была в эмоциональном отношении. Но она удержалась, когда вспомнила обстоятельства и причины своего появления здесь, в его доме.

– Эш, что заставило тебя вернуться на ранчо моего отца? Как получилось, что ты нашел меня?

– Я иногда поднимаюсь на холм-останец с плоской вершиной возле Броукен-Бар. В ясные холодные вечера там открывается потрясающий вид на долину. – Эш немного помолчал. – Мне нужно было подумать.

«После встречи с тобой». Невысказанные слова повисли в воздухе между ними.

– Я хотел подняться повыше. Потом, когда взошла луна, я увидел блеск металла рядом с бывшим домом твоего отца. Мне показалось, что это автомобиль, и я решил проверить до возвращения домой. – Он сделал короткую паузу. – Ты могла там умереть.

Ребекка тяжело сглотнула, когда этот факт камнем упал внутрь.

– Ты сидел там и наблюдал за мной в темноте?

– Я беспокоился, – сказал Эш и тихо добавил: – И я рад видеть тебя… после стольких лет.

Ребекка еще больше выпрямилась и плотнее запахнулась в одеяло, насторожившись, но испытывая противоречивые чувства. Собаки замолчали, и только ветер стонал в застрехах дома.

– Я слышала, что ты женился, – сказала Ребекка, гадая о том, кто развел огонь, горевший во время их приезда, и поставил цветы в вазе на столе.

Он кивнул, но промолчал. Сердце Ребекки странно заныло, и она одернула себя; возможно, его жена сейчас находилась в доме и недавно лежала на этой кровати.

– А я слышал, что у тебя есть партнер по имени Лэнс, – сказал Эш. – Юрист по страхованию от крупного ущерба.

При упоминании о Лэнсе ее пульс участился. Его имя в устах Эша, осведомленность в ее интимных делах, – это казалось посягательством на ее личную жизнь.

– Откуда ты знаешь о Лэнсе?

– Твой отец часто и очень подробно рассказывал о тебе, Бекка. Ной гордился тобой. – Эш сглотнул. – Мне будет его не хватать.

– Как ее зовут?

Он вопросительно изогнул бровь.

– Твою жену.

Эш тихо фыркнул, потом кивнул, словно что-то понял.

– Ясно… Полагаю, хотя Ной все мне рассказывал о тебе, он мало что рассказывал тебе обо мне, так?

– Я просила его этого не делать. Но не после того, как узнала о твоей женитьбе.

Ее слова повисли в воздухе. Эш внимательно смотрел на нее, и что-то неуловимо изменилось в его лице. Он облизнул губы, посмотрел на свои руки, потер ладони и вздохнул:

– Ее зовут Шона. Она художница. Мы познакомились, когда она приехала сюда с группой начинающих художников. Я был у них проводником во время короткой экспедиции на природу.

Он помедлил, как бы взвешивая, о чем еще можно рассказать. Треснувшее бревнышко упало на зольную решетку, и в камине полыхнул огонь.

– В итоге у нас ничего не вышло, – сказал Эш. – Мы развелись шесть лет назад. Наш брак продолжался семь лет.

У Ребекки зачастило сердце. Он посмотрел ей в глаза.

– Почему? – спросила она.

Он удержал ее взгляд во властной, почти обвиняющей манере. Как будто Ребекка была виновата в том, что его супружеские отношения сложились неудачно.

– Наверное, из-за меня. Я… просто я мало что мог ей дать. Меня часто не было дома, – в смысле, я часто уезжал в глушь и занимался своей работой. Знаю, иногда со мной бывает трудно поладить. А она… она нуждалась в большем. Потом она завела роман, хотя, полагаю, я напрашивался на это. На окончательный развод понадобилось почти столько же времени, сколько мы прожили вместе.

В его глазах мелькнуло страдальческое выражение. Ребекка знала, что это такое: боль измены. Когда-то Эш причинил ей такую же боль. Она посмотрела на цветы, стоявшие на столе. Эш как будто прочитал ее мысли; впрочем, он и раньше имел привычку угадывать, о чем она думает.

– Домохозяйка, – сказал он. – Она получает свежие цветы у торговца в Клинтоне и следит за домом. – Он улыбнулся, но одними губами. – А как у тебя с юристом по страхованию? Это серьезно?

Судя по тону, он с таким же успехом мог бы сказать: «А как у тебя с профессиональным кляузником?»

Ребекка пристально смотрела на Эша, ощущая подступающий гнев. Она приветствовала это чувство. Гнев очистил разум, вернул ее к поставленной цели и причине для разговора с Эшем. Оставив его вопрос без внимания, она сказала:

– По словам Бака, ты был последним человеком, видевшим моего отца в живых до его предположительного самоубийства.

«Или убийства».

– Расскажи мне, что произошло в эти последние часы, Эш. Почему ты сказал, что не думаешь, будто мой отец мог застрелиться?

Эш снова облизнул губы.

– В тот день я обнаружил его в магазине на автозаправке «Петрогаз». Он был изрядно пьян и, надо думать, сделал большой крюк пешком от «Лося и Рога» под предлогом визита к своему старому приятелю Клайву Додду. Потом он собирался тем же путем вернуться к своему автомобилю, стоявшему возле «Карибу-Лодж», – это был фокус, рассчитанный на возможность ускользнуть от бдительного ока Солли, – но в таком состоянии Ной просто не мог управлять машиной. Я предложил отвезти его домой.

Ребекка слышала нотки искреннего участия в его голосе. Это выводило ее из равновесия.

– В какое время это произошло?

– В полдень. Мы приехали к нему около четырех часов дня.

– Поездка занимает сорок пять минут, максимум час. Что произошло в промежутке?

– Значит, ты изображаешь копа и устраиваешь допрос?

– Я и есть коп. А он – мой отец. Я хочу знать, что случилось.

Эш покосился на нее:

– Ты расследуешь махинации в высоких сферах. – Он выразительно помолчал. – Это совсем другое, по сравнению с убийством, Бекка.

– Значит, это убийство?

Слово повисло в воздухе между ними. Мерно потрескивал огонь в очаге.

Эш отвернулся, выругался вполголоса и провел пальцами по волосам – таким же густым и темным, как во время их последней встречи, но пронизанным серебряными нитями у висков. Впрочем, это его красило.

– Не знаю, как еще это можно назвать, Бекка. Правда не знаю. Но, на мой взгляд, это точно не было самоубийством.

У нее что-то сжалось в груди.

– Тогда расскажи мне, Эш. Проведи меня по этому дню, шаг за шагом. Пожалуйста.

– По пути из Клинтона мы остановились на ранчо Оупен-Серкл, чтобы выгрузить припасы. Мэгги недавно овдовела, и я помогаю ей как могу. – Он пожал плечами. – Мне нетрудно выгрузить припасы или доставить ей нужные вещи по пути в город или обратно. Ной заснул на подъезде. Он спал почти всю дорогу после того, как мы выехали из города. Проснулся, когда мы прибыли к его избушке.

Ребекка взглянула на него:

– А потом?

– Я помог ему занести дрова. Развел огонь в очаге. Немного выпил с ним, как у нас принято… было принято время от времени. А потом я уехал. Приближался холодный фронт, и мне нужно было проверить собак и заплатить за разные вещи. – Он подался вперед, положив локти на бедра и сцепив руки. – Но вот что странно. Ной включил духовку. Он поставил две тарелки на кухонный стол и положил рядом пачку сигарет. Он не курил. Значит, он ждал кого-то к ужину, Бекка. Все это ничуть не похоже на поведение человека, который собирается покончить с собой.