Карин Слотер - Вслепую
Лена непроизвольно затрясла головой, переспросила:
– Ты хочешь сказать, что тебе понравилось?
Раздался щелчок: Джулия сняла предохранитель. Лена хоть и оцепенела от ее откровения, но протянула руку за секунду до того, как девушка спустила курок. И едва успела отвернуться от взорвавшейся головы Джулии Мэтьюс.
Вода в душе колола кожу иглами. Жжение не причиняло неудобства. Весь организм онемел, потерял чувствительность. Ноги подкосились, и Лена скользнула на дно ванны. Подтянула колени к груди, закрыла глаза; вода била по лицу и плечам. Лена опустила голову, чувствуя себя тряпичной куклой. Капли застучали по макушке, – и пусть. Она была опустошена. Не осталось ни одной вещи в жизни, которая имела бы хоть какое-то значение: плевать на работу, плевать на Джеффри, плевать на Хэнка, плевать на себя.
Джулия Мэтьюс умерла. Как и Сибилл.
А она?
Вода стала совсем холодной, защипала кожу. Лена выключила душ, взяла полотенце, но вытираться не стала. Тело словно осталось грязным, хоть она и мылась второй раз за последние пять часов. Во рту стоял странный привкус. То ли ей казалось, то ли на самом деле он появился, когда Джулия спустила курок.
– Ли? – позвал ее снаружи Хэнк.
Лена вздрогнула.
– Я выйду через минуту.
Выдавила пасту на щетку. Посмотрела на себя в зеркало. Сегодня сходство с Сибилл пропало. В ней ничего не осталось от сестры.
Лена спустилась на кухню в халате и тапочках. У двери оперлась рукой о стену, почувствовав головокружение и тошноту. Она заставляла себя двигаться, иначе можно уснуть и никогда не проснуться. Тело молило об отдыхе, болело, однако Лена знала: как только голова коснется подушки, вся сонливость улетучится, перед глазами возникнет образ Джулии Мэтьюс за мгновение до самоубийства. Девушка смотрела на Лену, когда спустила курок. Их взгляды были прикованы друг к другу, и в одном из них вдруг погасла жизнь.
Хэнк сидел за кухонным столом, пил колу. Когда она вошла, он поднялся. Лене стало стыдно. Она еще держала себя в руках, пока Фрэнк вез ее домой. Не сказала напарнику ни слова, не объяснила, почему заляпана серым веществом, словно воском. В нагрудный карман попали кусочки кости, по лицу и шее будто до сих пор стекала кровь. И только закрыв за собой дверь, Лена разрыдалась. Присутствие Хэнка обостряло чувство стыда, он обнимал ее, утешал… Лена не узнавала себя. Она не подозревала, что может быть такой слабой.
– Уже стемнело.
– Ты спала совсем немного. – Хэнк направился к плите.
– Хочешь чаю?
– Да, – ответила Лена.
Она не спала. Закрывая глаза, она возвращалась в тот ужас. Если никогда не спать, то все будет хорошо.
– Звонил начальник, спрашивал, как ты, – сообщил Хэнк.
– О, – произнесла Лена, сев за стол и поджав под себя ноги.
Интересно, что думает сейчас Джеффри. Он ждал в коридоре, пока она его позовет, и тут раздался выстрел. Какое у него было лицо, когда он влетел в палату!.. Лена стояла, склонившись над Джулией, забрызганная кровью. Джеффри помог ей выпрямиться, проверяя, не ранена ли она сама.
Лена в это время молча смотрела на то, что осталось от Джулии Мэтьюс. Девушка выстрелила под подбородок, раздробив себе затылок. Стена над кроватью была заляпана красным и серым. В стене осталась выбоина от пули. Джеффри заставил Лену рассказать прямо на месте все подробности, что она узнала от жертвы. Он задавал бесконечные вопросы, а у нее дрожали губы, не давая говорить.
Лена обхватила голову руками, невольно слушая, как Хэнк наполняет водой чайник, как щелкает зажигалка, как загорается огонь на плите.
Хэнк сел перед ней.
– Лена.
– Не знаю, – ответила она невпопад, и собственный голос прозвучал откуда-то издалека.
Выстрел раздался прямо у нее под ухом. Сейчас звон в ушах наконец прекратился, но звуки отдавались глухой болью.
– Знаешь, что я тут подумал? – Хэнк отклонился на спинку стула. – Помнишь, ты однажды упала с крыльца?
– Да.
– Ну, – он пожал плечами, почему-то улыбаясь, – тебя толкнула Сибилл.
– Да?
– Она толкнула тебя. Я видел, – подтвердил Хэнк.
– Она столкнула меня с крыльца? – Лена покачала головой – Наоборот, она пыталась меня удержать.
– Она не видела, Ли. Откуда она могла знать, что ты падаешь?
Лена зашевелила губами. Он прав.
– Мне наложили на ногу шестнадцать швов.
– Я помню.
– Неужели это она толкнула меня? – переспросила Лена, повысив голос. – Почему?
– Не знаю. Может, просто баловалась, – усмехнулся Хэнк, – Ты так орала… Я думал, сбегутся все соседи.
– Да они не прибежали бы даже на пулеметную очередь, – возразила Лена.
Соседи Хэнка Нортона привыкли ко всяческому шуму из его дома и днем и ночью.
– А помнишь, на пляже?.. – начал Хэнк.
Лена посмотрела на него, пытаясь понять, о чем он.
– Что на пляже?
– Ты не могла найти свой надувной матрац.
– Красный? – уточнила Лена. – Можешь не говорить, она нечаянно скинула его с балкона.
– Нет, – усмехнулся Хэнк. – Она потеряла его в бассейне.
– Как можно потерять надувной матрац в бассейне?
Хэнк махнул рукой;
– Наверное, его забрал какой-нибудь ребенок. Суть в том, что он принадлежал тебе. Ты просила Сибилл не брать его, а она не послушалась, взяла и потеряла.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила Лена.
Хэнк пожал плечами:
– Не знаю. Просто я вспоминал ее сегодня утром. Помнишь рубашку, что ты так долго носила? С зелеными полосками?
Лена кивнула.
– Она до сих пор хранила ее.
– Не может быть, – удивилась Лена. Они сражались за эту рубашку, пока Хэнк не уладил спор, кинув монетку. Зачем она ее хранила?
– На самом деле тогда она досталась ей.
Лена уставилась на дядю, не зная, что сказать. Он встал, вынул из шкафчика кружку.
– Хочешь побыть одна, или мне остаться?
Лена помолчала. Ей необходимо собраться с мыслями, вернуть смысл жизни, а рядом с Хэнком это невозможно.
– Ты возвращаешься в Рис?
– Я думал переночевать сегодня у Нэн, помочь ей перебрать кое-какие вещи.
Лена заволновалась:
– Она же ничего не собирается выкидывать?
– Нет, конечно, нет. Просто хочет прибраться, отделить свое от чужого. – Хэнк прислонился к стене, скрестив руки. – Не стоит заниматься этим в одиночестве.
Лена уставилась на свои руки. Под ногтями грязь. А может, кровь. Она стала грызть их, страстно желая избавиться от этой черноты.
Хэнк наблюдал за ней, затем предложил:
– Если хочешь, присоединяйся к нам.
Лена покачала головой, откусывая ноготь. Она готова была оторвать его под корень, лишь бы избавиться от запекшейся крови.
– Мне завтра рано вставать на работу, – солгала она.
– Но если передумаешь…
– Может, – пробормотала Лена.
Она почувствовала вкус крови, к удивлению, своей. Расползалась ярко-красная точка.
Хэнк встал, не отводя от нее глаз, взял пиджак со стула. Они уже не раз это проходили – старый танец с известными движениями. Хэнк делает шаг вперед, Лена – два шага назад. Не время что-либо менять.
– Позвони, если я тебе понадоблюсь, – сказал он. – Хорошо?
– М-гм, – промычала она.
Хотелось плакать, но она не могла позволить себе еще одну истерику в присутствии Хэнка.
Он словно почувствовал это, положил руку ей на плечо, поцеловал в макушку.
Лена с опущенной головой ждала, пока щелкнет входная дверь. Когда от дома отъехал автомобиль Хэнка, она глубоко вздохнула.
Из чайника шел пар, свисток пока не сработал. Лена не очень любила чай, но все же порылась в ящиках в поиске пакетиков. Нашла коробку «Тамми минт», как вдруг раздался стук в дверь.
Она подумала, что Хэнк что-нибудь забыл, однако за дверью оказался другой человек.
– О, привет, проходи, – сказала Лена и услышала пронзительный свист. Чайник. – Я сейчас.
Она выключала газ, когда почувствовала резкий укол в левое бедро.
17
Сара, скрестив руки на груди, стояла перед телом Джулии Мэтьюс. Она смотрела на девушку и пыталась оценить ее опытным взглядом профессионала, провести различие между той, кого она спасла, и бездыханным телом на столе. Еще не зажил надрез, сделанный, чтобы добраться до сердца, черные швы покрывала запекшаяся кровь. У основания подбородка – небольшое отверстие. Ожоги по краям свидетельствуют о том, что дуло было вдавлено в плоть. На затылке зияющая рана – выходное отверстие. С открытого черепа свисал осколок кости, как причудливое украшение на кровавой новогодней елке. В воздухе едко пахло порохом.
Тело Джулии Мэтьюс лежало на столе, как несколько дней назад лежало тело Сибилл Адамс. У изголовья – кран с черным резиновым шлангом; над ним подвешены весы для органов, почти такие же, какими продавцы взвешивают фрукты и овощи. Рядом располагались инструменты для вскрытия: скальпель, заостренный нож длиной сорок сантиметров, такие же острые ножницы, пинцет, пила Страйкера для костей и набор секаторов с длинными ручками – такие можно найти у гаража рядом с газонокосилкой. В хозяйстве Кэти Линтон имелся точно такой же секатор, и когда Сара видела, как мать подстригает азалии, она всегда вспоминала, как режет в морге грудную клетку.
