Рут Ренделл - Бестия
Она выдавила из себя подобие удивленного смеха, но Уэксфорд понял, что она рассержена. Более того, раздосадована. Сообщение Дэйзи доказывало, что все утверждения о близком, даже интимном знакомстве с девушкой, живущей в их доме, чистая ложь.
— Надеюсь, ты намекнула об этом Николасу, чтобы он мог приготовить тебе сюрприз?
— Насколько я понимаю, он тоже не знает. Он не помнит. Теперь у меня больше никого нет, кто бы помнил о моем дне рождения. — Посмотрев на Уэксфорда, она произнесла беспечно и несколько театрально: — Боже мой! Как печально!
— Поздравляю вас и желаю счастья, — произнес Уэксфорд слова, звучащие в наши дни старомодно.
— О, вы так тактичны и заботливы. Вы ведь не сказали бы просто «поздравляю»? Не мне. Это было бы ужасно, оскорбительно. А через год вы будете помнить, когда у меня день рождения? Подумаете ли вы про себя, что завтра у Дэйзи день рождения? Может быть, вы будете единственным человеком, кто вспомнит об этом.
— Какая чепуха, дорогая. Николас наверняка запомнит. И ты должна сделать так, чтобы он не забыл. Вы меня извините, но мужчинам, знаете ли, надо напоминать, чтобы не сказать тюкать.
Выражение лица Джойс Вирсон при этом было свирепо-игривое, если можно так выразиться. На секунду взгляд Дэйзи встретился со взглядом Уэксфорда, но она тут же отвернулась.
— Давайте пройдем в другую комнату, — произнесла она, так же не глядя.
— Почему бы вам не остаться здесь, дорогая? Здесь уютно и тепло, и я не буду слушать, о чем вы говорите. Я буду читать, так что ничего не услышу.
Твердо решив не говорить с Дэйзи в присутствии миссис Вирсон, он, прежде чем сказать об этом, ждал, что ответит сама Дэйзи. Судя по ее печальному лицу, мыслями она была где-то далеко, и он ожидал, что она молча и безразлично согласится, но она твердо сказала:
— Нет, лучше, если мы поговорим наедине. Мы не хотим отнимать у вас вашу комнату, Джойс.
Уэксфорд последовал за ней в «норку», туда, где они разговаривали в субботу. Закрыв дверь, Дэйзи заметила:
— Она желает мне добра.
Уэксфорд удивился, какой одновременно молодой и зрелой она может быть.
— Да, мне сегодня исполнилось восемнадцать лет. Думаю, что после похорон я уеду домой. Вскоре. Теперь, когда мне восемнадцать, я могу поступать так, как мне хочется, разве нет? Абсолютно как мне хочется?
— Да, как любой из нас. Не нарушая безнаказанно закон, вы можете поступать так, как вам хочется.
Она тяжело вздохнула.
— Я не хочу нарушать закон. Я не знаю, чего я хочу, но, по-моему, дома мне будет лучше.
— Возможно, вы не вполне представляете, как будете себя чувствовать, вновь оказавшись дома, — осторожно произнес Уэксфорд. — После всего, что произошло. Воспоминания того вечера могут вызвать нестерпимую боль.
— Эти воспоминания всегда со мной. Стоит только закрыть глаза. Понимаете, все тут же возникает… именно когда я закрываю глаза. Я опять вижу этот стол, до того, как все случилось, и после. Интересно, смогу ли я снова сидеть за этим столом? Она подает мне еду, я попросила… — Дэйзи замолчала, потом, неожиданно улыбнувшись, взглянула на него. Темные глаза ее загорелись странным блеском. — Мы всегда говорим обо мне. Теперь расскажите о себе. Где вы живете? Вы женаты? Есть ли у вас дети? Есть ли у вас друзья, которые помнят о вашем дне рождения?
Он рассказал ей, где живет, что женат, имеет двух дочерей и трех внуков. Да, они помнят, когда у него день рождения, в общем, помнят.
— Жаль, что у меня нет отца.
Почему он не спросил об этом?
— Но у вас, конечно, есть отец? Вы иногда видитесь?
— Я никогда не видела его. Во всяком случае, не помню его. Они развелись с мамой, когда я была совсем маленькой. Он живет в Лондоне, но никогда не проявлял желания повидаться со мной. Не думаю, что мне хотелось бы, чтобы у меня был он, просто я хотела бы иметь отца.
— Думаю, что ваш… муж вашей бабушки заменил вам отца.
Нет, он не ошибся, она посмотрела на него с выражением неверия и скептицизма и при этом кашлянула и фыркнула одновременно.
— Нашлась ли Джоан?
— Нет, Дэйзи. Мы беспокоимся за нее.
— О, ничего с ней не случилось. Да и что могло случиться?
Ее простодушная безмятежность только усилила чувство тревоги.
— Когда по вторникам она приезжала к вашей матери, она всегда приезжала на машине?
— Конечно, — удивленно взглянула на него Дэйзи. — Вы хотите спросить, не шла ли она пешком? Это добрых восемь километров. Нет, Джоан никогда и никуда не ходила пешком. Не понимаю, почему она там живет, она всегда терпеть не могла сельскую местность, все, что с этим связано. Думаю, что так получилось из-за ее престарелой матери. Вот что я скажу: иногда она действительно приезжала на такси. И не потому, что ее машина ломалась. Она любила выпить, да-да, и тогда боялась садиться за руль.
— А что вы можете рассказать мне о людях по фамилии Гриффин?
— Они когда-то работали у нас.
— Их сын, Энди… вы видели его с тех пор, как они уехали?
Она как-то странно посмотрела на Уэксфорда. Похоже, ее искренне удивило, что он затронул такую неожиданную или даже тайную тему.
— Да, один раз. Странно, что вы спрашиваете. Я встретила его в лесу. Шла по лесу и увидела его. Вы, наверное, не знаете нашего леса, но это произошло около проселочной дороги, там есть такая узкая дорога, уходит на восток, так вот это произошло в том месте, где растут ореховые деревья. Не знаю, он, должно быть, видел меня, наверное, мне надо было что-то сказать ему, спросить, что он тут делает, но я не спросила. Не знаю почему, но не спросила. Я увидела его и испугалась. Я никому не сказала. Дэвине бы это не понравилось, ведь он зашел на частную территорию, но я не сказала ей.
— Когда это было?
— Где-то осенью прошлого года. По-моему, в октябре.
— Как он мог попасть туда?
— У него был мопед, наверное, и сейчас есть.
— Его отец говорит, что он работал на какого-то американского бизнесмена. Мне почему-то пришло в голову, так, догадка, не более, что они могли познакомиться через вашу семью.
Дэйзи задумалась.
— Дэвина никогда бы не порекомендовала его. Мне кажется, это мог быть Престон Литтлбери. Но если Энди работал на него, то лишь как…
— Возможно, как шофер?
— Даже не как шофер. Может быть, мыл машину.
— Хорошо. Вероятно, это неважно. И последний вопрос. Другой человек, тот, которого вы не видели, который выбежал из дома и завел машину, мог ли это быть Энди Гриффин? Подумайте, прежде чем ответить. Представьте себе это как возможность и вспомните, было ли в нем что-то, хоть что-нибудь, что делало бы его похожим на Энди Гриффина?
Дэйзи молчала. Он не увидел в ее лице ни удивления, ни недоверия, она просто следовала его совету и обдумывала вопрос. Наконец она произнесла:
— Могло быть. Я могу сказать, что не увидела ничего такого, что с уверенностью заставило бы меня утверждать, что это был не он. Это все, что я могу вам ответить.
На этом Уэксфорд попрощался, сказав, что утром во вторник придет на похороны.
— Если хотите, могу рассказать, как это представляется мне, — сказал Берден.
Они сидели у него дома, а сынишка Бердена, уже в пижамке, устроился на коленях у отца. Дженни ушла на вечерние курсы немецкого языка.
— Сейчас принесу вам еще пива и тогда расскажу. Нет, принесите лучше сами, чтобы мне не пересаживать его.
Уэксфорд вернулся с двумя банками пива и пивными глиняными кружками.
— Смотрите, кружки совершенно одинаковые. Там, на полке, стоит третья. Очень интересный пример по экономике. Ту, что у вас, дайте-ка посмотреть поближе, да, верно, ту, что у вас, мы с Джин купили за пять шиллингов во время медового месяца в Инсбруке. Как видите, еще до того, как перешли на десятичную систему, задолго до того. Та, что у меня, чуть-чуть меньше, я купил ее десять лет назад, когда мы возили туда детей. Она стоила четыре фунта. Кружка, что стоит на полке, намного меньше и, по-моему, не такая хорошая по качеству. Мы с Дженни купили ее в прошлом году в Китцбюхеле, когда ездили летом в отпуск. За десять фунтов пятьдесят пенсов. О чем это говорит?
— Стоимость жизни выросла. Чтобы понять это, мне не надо сравнивать три кружки. Не могли бы мы вернуться к вашей версии развития событий в Тэнкред-хаусе, а не проводить исследования в области сравнительной керамики?
Берден улыбнулся и тут же нравоучительно сказал сынишке:
— Нет, Марк, тебе нельзя папино пиво, а папе нельзя твой черносмородиновый сок.
— Бедный старый папа. Честное слово, это настоящая жертва. Так что же случилось во вторник вечером?
— Назовем стрелявшего в банке, того, что с прыщами, Икс.
— Оригинально, Майк.
— Вторым человеком был Энди Гриффин, — продолжал Берден, не обращая внимания на замечание. — Энди — человек, который знал усадьбу, у Икса был револьвер.
