Рут Ренделл - Бестия
И тут Тони Смит произнес:
— Может, и есть.
Все молчали. Они больше ничего не могли сказать. Их воображение подверглось огромному напряжению, и они измучились. Стакан «Эббота» мог бы помочь. «Мог бы»! Но Вайн чувствовал, что игра не стоит свеч.
Голос миссис Вирсон звучал громко и экспансивно — результат учебы в дорогой школе-интернате для девочек лет сорок пять назад. Она открыла ему дверь «Соломенного дома» и благосклонно-снисходительно, как это принято у богатых, пригласила войти. Платье из ткани с цветочным рисунком облегало ее, как огромный чехол для стула. Она сделала прическу. Завитки и волны застыли на голове, словно барельеф. Вряд ли все это было исключительно ради него, но с тех пор, как он последний раз был у них, что-то в ее отношении изменилось. Может, причиной тому послужило желание Дэйзи повидаться и поговорить с ним?
— Дэйзи спит, мистер Уэксфорд. Знаете, она все еще в сильном шоке, и я настаиваю, чтобы она больше отдыхала.
Он молча кивнул.
— К чаю она встанет. Я заметила, что у молодых очень здоровый аппетит, несмотря на все переживания. Давайте пройдем сюда и подождем. Думаю, у нас найдется, о чем поболтать, не так ли?
Грех не воспользоваться такой возможностью, подумал Уэксфорд. Если у Джойс Вирсон есть что сказать ему, а именно это означало слово «поболтать», он послушает. Но, когда они прошли в гостиную и уселись на стулья, обтянутые поблекшим мебельным ситцем, она не проявила намерения начать разговор. Не выказывая ни смущения, ни неловкости, ни даже застенчивости, она просто сидела, раздумывая, вероятно, с чего начать. Он боялся хоть как-то помочь ей, ибо в его положении любая помощь выглядела бы как допрос.
Неожиданно она сказала:
— Конечно, то, что случилось в Тэнкред-хаусе, ужасно. Узнав об этом, я целых две ночи не спала. За всю свою жизнь я просто не слышала ничего более жуткого.
Уэксфорд ждал, когда же последует «но». Люди, начинающие подобным образом, с высказывания о признании и понимании трагедии или горя, обычно затем дают ему оценку. Слова о сопричастности оказались всего лишь вступлением для оскорбления, которое последовало.
«Но» произнесено не было, но то, что она сказала, удивило его своей прямолинейностью.
— Мой сын хочет обручиться с Дэйзи.
— Вот как?
— Миссис Копленд этого не хотела. Полагаю, мне следует называть ее Дэвина Флори, или мисс Флори, или еще как-нибудь, но старые привычки живучи, верно? Извините, я, видимо, старомодна, но для меня замужняя женщина всегда будет миссис — и потом фамилия ее мужа. — Она сделала паузу, ожидая, что Уэксфорд скажет что-то, но, поскольку он молчал, продолжила: — Да, эта идея ей не нравилась. Я, конечно, не хочу сказать, что она имела что-то против Николаса. Просто какое-то глупое — извините, но я считала его глупым, — представление, что Дэйзи, прежде чем решит что-то, должна иметь свою жизнь. Я могла бы сказать ей, что, когда ей было столько же лет, сколько сейчас Дэйзи, девушки выходили замуж как можно раньше.
— Правда?
— Что правда?
— Вы сказали, что могли бы сказать ей это. Так вы действительно сказали?
В лице миссис Вирсон мелькнула, но тут же исчезла настороженность, и она улыбнулась.
— Вряд ли я имела право вмешиваться.
— А что думала мать Дэйзи?
— Что думала Наоми, в действительности не играло бы никакой роли. Наоми не имела собственного мнения. Видите ли, миссис Копленд для Дэйзи была больше матерью, чем бабушкой, Она за нее все решала. Я имею в виду, в какую школу она пойдет и все такое. О, у нее были грандиозные планы насчет Дэйзи, или Дэвины, как она хотела, чтобы называли внучку, такая из-за этого путаница. Она спланировала все ее будущее: сначала университет, естественно, Оксфорд, а затем бедняжка Дэйзи должна была пропутешествовать целый год. Причем поехать не туда, куда захотелось бы молодой девушке, на Бермуды, например, на юг Франции или в какие-то другие привлекательные места, а в Европу и туда, где есть картинные галереи, исторические места, такие, как Рим, Флоренция и тому подобные. А потом она должна была бы что-то делать в другом университете, будьте любезны, как говорится, получить еще одну степень или как там она называется. Извините меня, но я не вижу цели в таком образовании для молодой хорошенькой девушки. Миссис Копланд хотела, чтобы Дэйзи похоронила себя в каком-нибудь университете, она хотела, чтобы Дэйзи стала… какое здесь подходит слово?
— Академик.
— Да-да, вот именно. По ее плану бедняжка Дэйзи к двадцати пяти годам должна была бы получить три степени, а потом предполагалось, что она напишет свою первую книгу. Вы извините, но мне это кажется просто нелепостью.
— А что думала сама Дэйзи? Как она к этому относилась?
— А что знает девушка в ее возрасте? Она ничего не знает о жизни, разве не так? Ну, конечно, если говорить об Оксфорде, да еще представить его таким очаровательным, а потом рассказывать, как прекрасна Италия, что там есть такие-то картины и такие-то статуи, и насколько полнее можно всем восхищаться, если имеешь и такое образование, и сякое, то, естественно, на тебя это подействует. В таком возрасте человек очень впечатлителен, совсем как ребенок.
— Замужество, конечно, — сказал Уэксфорд, — положило бы всему этому конец.
— Миссис Копленд была замужем трижды, но все равно мне кажется, она не очень-то к этому стремилась. — Затем, перегнувшись через стол, она доверительно наклонилась к нему и, быстро оглянувшись, как будто в углу был кто-то еще, понизила голос. — Я, конечно, не знаю, не знаю точно, это чистая догадка, но мне кажется, она верна. Так вот, я уверена, что миссис Копленд и бровью бы не повела, если бы Николас и Дэйзи захотели бы просто жить вместе, без женитьбы. Знаете, она была одержима сексом, В ее-то возрасте! Возможно, она бы даже приветствовала такие отношения, она всегда хотела, чтобы у Дэйзи был опыт.
— Какой опыт? — полюбопытствовал Уэксфорд.
— О, мистер Уэксфорд, пожалуйста, не надо цепляться за каждое слово. Я имею в виду, она всегда говорила, что хочет, чтобы Дэйзи жила. Она-то действительно жила, так она всегда говорила, полагаю, так оно и было, все эти мужья и путешествия, поездки. Но замужество? Нет, эта идея ее совсем не привлекала.
— Вы бы хотели, чтобы ваш сын женился на Дэйзи?
— О да, я бы хотела. Она такая милая девушка. И умная, конечно, и красивая. Вы меня извините, но я бы не хотела, чтобы мой сын женился на простушке. Вы, наверное, считаете, что это не очень хорошо, но это и в самом деле было бы слишком: красивый мужчина и заурядная жена. — Джойс Вирсон слегка расправила перышки. Уэксфорд не смог подобрать более подходящего слова тому, как сна едва заметно повела плечами и вытянула шею, как толстым пальцем чуть коснулась щеки. — В нашей семье все были красивыми, по обеим линиям. — Она улыбнулась Уэксфорду лукавой, почти кокетливой улыбкой. — Конечно, бедная малышка без ума от него. Надо видеть, как она глаз от него не отрывает. Она его обожает. — Уэксфорд подумал, что она собирается предварить следующий комментарий своим обычным выражением сожаления, которого она — и весьма очевидно — не испытывала, но она лишь подробнее высказалась о достоинствах Дэйзи в пользу союза с одним из членов семейства Вирсонов. Дэйзи так любит ее, у нее такие милые манеры, ровный характер, чувство юмора.
— И она так богата, — добавил Уэксфорд.
Миссис Вирсон буквально подпрыгнула. Реакция
была такой же бурной, как на ранней стадии апоплексического удара, а голос при этом повысился децибел на тридцать.
— Это ровным счетом ничего не значит! Посмотрите на наш дом и положение в обществе! Уверяю вас, недостатка в деньгах нет. У сына прекрасный доход, и он вполне способен содержать жену на…
Сейчас она скажет о том уровне, к которому привыкла Дэйзи, подумал Уэксфорд, но миссис Вирсон вовремя остановилась и устремила на него сердитый взгляд. Устав от ее ханжества и притворства, он решил, что настало время нанести удар ниже пояса. Он даже не ожидал, что попадет «в десятку». От этого Уэксфорд внутренне улыбнулся.
— А вас не беспокоит, что она слишком молода? — Теперь на его лице появилась широкая и обезоруживающая улыбка. — Только что вы назвали ее ребенком.
Появление в дверях Дэйзи спасло Джойс Вирсон от ответа. Уже при слове «ребенок» он услышал ее шаги за дверью. Она вымученно улыбнулась ему. Рука ее была все еще забинтована, но уже легче. Впервые Уэксфорд видел ее на ногах. Она оказалась гораздо тоньше, чем он ожидал, более хрупкой.
— Для чего я слишком молода? Мне сегодня восемнадцать лет, у меня день рождения.
Миссис Вирсон вскрикнула.
— Дэйзи, несносная девчонка, почему ты не сказала нам? Я и понятия не имела, ты даже словом не обмолвилась.
Она выдавила из себя подобие удивленного смеха, но Уэксфорд понял, что она рассержена. Более того, раздосадована. Сообщение Дэйзи доказывало, что все утверждения о близком, даже интимном знакомстве с девушкой, живущей в их доме, чистая ложь.
