Джон Гришем - Последний присяжный
Эрни начал безо всякой спешки, с простых вопросов: имя, фамилия, адрес, место работы, семейное положение. Малкольм с некоторой неохотой признал, что женат на Лидии, но разделяет ее желание развестись. Сказал, что не видел ни жену, ни ребенка уже месяц. Что касается работы, она большей частью временная, но он старается высылать жене пятьдесят долларов каждую неделю на ребенка.
Он знал, что Лидия не работает, но живет в хорошей квартире.
— Разве не вы платите за нее? — с большим подозрением спросил Эрни, метнув взгляд на присяжных.
— Нет, сэр.
— Значит, платит ее семья?
— Ее семья не смогла бы заплатить и за одну ночевку в мотеле, — ответил Малкольм не без злорадства.
Как только суд отпустил Лидию, она тут же покинула зал и скорее всего была уже на пути за границу. Миссия была завершена, спектакль окончен, гонорар получен. Ноги ее больше не будет в округе Форд. Вряд ли бы и ее присутствие смутило Малкольма, но в отсутствие жены его вообще уже ничто не сдерживало, и он позволял себе все, что хотел.
— Вы не близки с ее семьей? — задал проходной вопрос Эрни.
— Да они почти все в тюрьме.
— Понятно. Вчера ваша жена показала, что пару месяцев назад купила «форд-мустанг» 1968 года выпуска. Вы помогли ей материально?
— Я — нет.
— А у вас есть соображения, как неработающая женщина может позволить себе такую покупку? — уточнил Эрни, мельком глянув на Дэнни Пэджита.
— Не-а.
— Не известно ли вам, делала ли она еще какие-нибудь неожиданные приобретения в последнее время?
Малкольм взглянул на присяжных, увидел несколько дружелюбных лиц и сказал:
— Ага, она купила новый цветной телевизор себе и мотоцикл своему брату.
Казалось, за столом защиты все затаили дыхание. Их стратегический план состоял в том, чтобы неожиданно для всех предъявить суду Лидию, дать ей вывалить свое вранье, якобы подтверждающее алиби Дэнни Пэджита, потом сразу же убрать «любовницу» и быстро довести дело до приговора, не дав обвинению времени разыскать дискредитирующие ее факты. Ведь в округе женщину почти никто не знал, а в последнее время она и вовсе жила за его пределами.
Теперь этот план катастрофически рушился прямо на глазах, и все в зале почувствовали напряженность, возникшую между Люсьеном и его клиентом.
— Вам известен человек по имени Дэнни Пэджит? — продолжал Эрни.
— Никогда не слышал о таком, — ответил Малкольм.
— Ваша жена призналась вчера, что у нее почти год была с ним любовная связь.
Редко доводится ничего не подозревающему мужу узнать подобную новость при таком стечении публики, но Малкольм воспринял известие спокойно, даже скептически.
— В самом деле? — только и сказал он.
— Да, сэр. Она также сообщила суду, что эта связь закончилась два месяца назад.
— Знаете, что я вам скажу, сэр? Верится с трудом.
— Почему же?
Малкольм поерзал на стуле, внезапно заинтересовавшись собственными ногами.
— Ну, понимаете, это личное...
— Да, мистер Винс, понимаю. Но в суде иногда приходится обсуждать сугубо личные дела. Здесь судят человека, который обвиняется в убийстве. Это, знаете ли, очень серьезно, и мы обязаны выяснить правду.
Малкольм закинул левую ногу на правое колено и несколько секунд чесал подбородок.
— Видите ли, сэр, дело вот в чем. Мы прекратили супружеские отношения около двух лет тому назад. Именно поэтому мы и затеяли теперь развод.
— У вас были особые причины прекратить супружеские отношения? — вкрадчиво спросил Эрни.
— Да, сэр. Жена сказала мне, что ненавидит заниматься со мной сексом, что ее от этого просто воротит, потому что она предпочитает секс с... ну, вы понимаете... с женщинами.
Хотя Эрни и знал ответ, он весьма правдоподобно изобразил потрясение. У остальных присутствующих это получилось естественно. Эрни подошел к Хенку Хатену якобы для короткого совещания, а на самом деле для того, чтобы дать возможность присяжным в полной мере осознать услышанное. Потом окружной прокурор сказал:
— У меня больше нет вопросов, ваша честь.
* * *Люсьен приблизился к Малкольму Винсу так, словно это был не человек, а заряженное ружье, и несколько секунд молча собирался с мыслями. По словам Бэгги, хороший адвокат никогда не задает вопросов, ответы на которые ему неизвестны, особенно если речь идет о таком опасном свидетеле, как Малкольм Винс. Люсьен был хорошим адвокатом, и он понятия не имел, что еще мог выдать Малкольм.
Отвечая на его вопросы, свидетель признал, что не испытывает к Лидии нежных чувств, что не может дождаться развода, что последние годы жизни с ней не были для него подарком и так далее. Обычный для разводящегося супруга набор. Потом Винс сообщил, что узнал об убийстве Кассело на следующее утро. В день убийства он был в отъезде и вернулся очень поздно. Люсьен добился весьма скромного успеха, доказав, что Лидия, согласно ее показаниям, могла быть в ту ночь не одна.
Но это уже не имело значения. И присяжные, и все остальные находились под ошеломляющим впечатлением от внезапно открывшейся чудовищной развращенности Лидии.
* * *После обеденного перерыва Люсьен медленно, тяжело поднялся и обратился к суду:
— Ваша честь, у защиты больше нет свидетелей. Однако мой клиент желает сам дать показания. Прошу занести в протокол, что он делает это вопреки моему совету.
— Внесите заявление адвоката в протокол, — распорядился Лупас.
— Глупейшая ошибка. Просто невероятно, — прошептал Бэгги так громко, что его услышало ползала.
Дэнни Пэджит вскочил и надменно проследовал на свидетельское место. Его попытка улыбнуться обернулась злобной ухмылкой, а попытка выглядеть искренним — крайним самодовольством. Он поклялся говорить правду, но никто не ожидал услышать ее из его уст.
— Почему вы настаивали на том, чтобы быть допрошенным в качестве свидетеля? — задал свой первый вопрос Люсьен, и весь зал замер в ожидании ответа.
— Я хочу, чтобы эти добропорядочные люди узнали, что случилось на самом деле, — ответил Дэнни, глядя на присяжных.
— Ну так расскажите им. — Люсьен сделал жест в сторону ложи жюри.
Версия событий, предложенная Дэнни Пэджитом, оказалась удивительно «творческой», поскольку никто не мог ее оспорить: Лидия сбежала, Рода мертва. Он начал с того, что тем вечером провел несколько часов у своей подруги Лидии Винс, которая жила менее чем в полумиле от дома Роды Кассело. Он, Дэнни, хорошо знал, где находится этот дом, потому что несколько раз бывал там. Рода, по его словам, стремилась к серьезному роману, а он сам был слишком увлечен Лидией. Да, дважды у них с Родой была интимная близость. Они встречались в клубах и проводили время вместе: выпивали, танцевали. Она была темпераментна, развязна, и все знали, что она спит с кем попало.
Джинджер опустила голову и закрыла уши руками: мало убийства, негодяй еще и осквернял память сестры. Это не ускользнуло от внимания жюри.
Далее Дэнни сообщил, что не верит вздору, который наплел здесь муж Лидии о ее лесбиянстве; ей нравилась близость с мужчинами. Малкольм врет, чтобы отнять у нее ребенка.
Пэджит был отнюдь не дурен в качестве свидетеля, впрочем, речь шла о его жизни. Он отвечал быстро, пожалуй, слишком часто одаривал ложу жюри фальшивыми улыбками, речь его была чистой, осторожной и складной. Слушая его, я часто переводил взгляд на присяжных, но не замечал в их лицах особого сочувствия. Фаргарсон, тот самый калека, слушал Дэнни с тем же скепсисом, с каким он слушал и показания остальных свидетелей. Мистер Джон Дир сидел, все так же скрестив руки на груди, и хмурился. Мисс Калли относилась к Пэджиту с брезгливостью, но, вероятно, отправила бы его в тюрьму за прелюбодеяние с той же решимостью, что и за убийство.
Люсьен не стал затягивать допрос: его клиент сам запасся веревкой, чтобы повеситься, есть ли смысл адвокату облегчать задачу обвинению? Сев на место, Уилбенкс посмотрел на старших Пэджитов с неподдельной ненавистью и терпеливо приготовился ждать развязки.
Вести перекрестный допрос явного преступника — мечта любого прокурора. Эрни медленно подошел к столу с вещественными доказательствами и, взяв в руки окровавленную рубашку Дэнни, сказал, обращаясь к стенографистке:
— Вещественное доказательство номер восемь. — Потом, помахав рубашкой, чтобы присяжные еще раз хорошенько рассмотрели ее, спросил у подсудимого: — Где вы купили эту сорочку, мистер Пэджит?
Дэнни замер, не зная, что делать: отрицать, что вещь принадлежит ему, признать или действительно попытаться вспомнить, где он купил эту проклятую рубашку.
— Вы ведь не украли ее, правда? — рявкнул Эрни.
— Нет.
— Тогда отвечайте на мой вопрос и, пожалуйста, не забывайте, что вы под присягой. Где вы ее купили? — Он держал покрытую пятнами тряпку прямо перед носом Дэнни кончиками пальцев, словно кровь на ней все еще была свежей и он мог испачкаться.
