Джон Бердетт - Бангкок - темная зона
— Это номер Танакана, — с трудом решилась произнести она имя своего мучителя. Раньше Нок не упоминала, что какая-то из трех комнат наверху принадлежит конкретному человеку. Теперь, когда она это сказала, все встало на свои места. Я хотел еще о многом спросить, но она взяла меня за руку, подвела к краю гигантского джакузи и принялась раздевать.
— Хотя бы вместе искупаемся.
Я хотел отказаться, но голос Нок из игривого превратился в грустный, просящий. Когда я остался голым, она быстро сорвала с себя платье, оставила грудой лежать на полу и потянула за собой в теплую воду.
— Он часто приводил тебя сюда?
Нок отвернулась.
— У тебя хорошая интуиция. Это твой способ выживать — на чистом инстинкте? Я верю, что ты из простых людей. Только простые люди и заключенные развивают в себе подобный инстинкт. — Девушка вздохнула. — Часто приводил. Был период, когда он считал меня своей любимицей. У этого человека страсть будто подчиняется часам. Проводит с девушкой полгода, затем бросает и находит новую.
— Но мне показалось…
— Я помню, что тебе говорила. Во мне же есть гордость. Да, он садист, этот сукин сын, но в то же время, — она махнула рукой, — он бесподобен.
— Дамронг увела его у тебя?
Нок пристально посмотрела на меня.
— С членами Икс такие штуки не проходят. Здесь заправляют мужчины. — Вздох. — Мой полугодичный период подошел к концу. Мамасан рассказала ему о новой девушке, и на следующий день мне дали коленом под зад. А Дамронг была очень великодушна — отдала мне половину денег, которую получила от него в свою первую ночь. Истинная профессионалка и очень доброе сердце. Мы с ней шутили, что она принимает за меня субботнюю порку.
Внезапно из всех сопл по окружности огромного джакузи во всю силу забила вода. Мое сердце застучало вдвое чаще. Нок оказалась в моих объятиях, обнаженная, мокрая, испуганная, и прижалась лицом к моему плечу.
— Все в порядке, — успокоил я ее. — Должно быть, мы нажали на какой-то выключатель или что-то в этом роде.
Пришлось подождать несколько секунд, прежде чем она пришла в себя.
— Ты его не знаешь, — оправдывалась девушка.
Я немного помолчал.
— Шесть месяцев — достаточный срок, чтобы сойтись с человеком. Ты наверняка разговаривала с ним на разные темы, а не только о цене на массажное масло. — Боль Нок сильнее западала в душу, чем ее стандартный набор приемов соблазна. Я взял ее под водой за палец, и она подняла на меня глаза. — Ты полюбила, несмотря на его пристрастие к садизму.
— Он знал, как разжечь в женщине страсть.
— Многие мужчины были бы не прочь овладеть таким искусством.
— С его деньгами и влиянием это не так уж трудно. Мало-помалу он забирает всю твою жизнь, пока не остается ничего, кроме него. Ты бредишь им, хочешь того или нет. Многим женщинам нравится, когда овладевают их сознанием. Наверное, я одна из таких. — Нок покосилась на статуэтку лежащего Будды. — Думаю, переносить это можно только потому, что чувствуешь его боль, хотя это он терзает тебя. Вот такая перекрученная любовь.
— То же самое произошло с Дамронг?
Девушка болезненно улыбнулась.
— Нет. Она была другой. Сильнее, чем он. — Быстрый взгляд на меня, и Нок снова заговорила в сторону: — Поэтому-то ей и пришлось умереть. Так?
Ей неожиданно пришло в голову нырнуть. А когда Нок снова показалась на поверхности, вода капала с нее, будто девушку только что крестили.
— Не знаю, — ответил я. — Поэтому я здесь. Мне кажется, психология Танакана и есть ключ к разгадке. Должна же ты была что-то о нем узнать.
— Подожди. — Я смотрел, как она выходит из джакузи. Ее руки и ноги были так же совершенны, как у нефритовой статуэтки, или у фигурки на изысканной вазе. Или как у Дамронг. — Давай послушаем музыку…
Нок подошла к электронной сенсорной панели у двери, и словно отовсюду понеслась низкая, продолжительная нота. Я узнал японскую буддийскую флейту, которая бесстрастно и навязчиво призывала к вечности. Нок, улыбаясь, вернулась в джакузи и поманила меня нырнуть. Под водой звуки оказались еще проникновеннее. Напевная мелодичность молила о вечности, центр которой находился повсюду.
Нок печально кивнула, вынырнула, и мы могли продолжать разговор.
— Он был достаточно умен, чтобы понять: даже со шлюхами надо о чем-нибудь говорить, если связь продолжается шесть месяцев. Он умел делиться своим сердцем. — Рука Нок появилась из-под воды, прошлась по моей груди и снова скрылась в глубине. — В этом его другая сторона, которая заставляла забыть о жестокости во время свиданий. Я поняла, что он вовсе не похож на бросающегося на жертву быка. Он был скорее питоном, ждущим момента, чтобы нанести удар.
— Откуда же он такой взялся?
— Продукт тайского общества. Его отец — китайский бизнесмен, занимается операциями на границах Таиланда с Бирмой, Лаосом и Китаем.
— Опиум?
— Наверное. Танакан не вдавался в подробности. Думаю, его отец торговал всем, что только мог продать. Нефрит был одной из главных статей его бизнеса. — Нок махнула рукой в сторону стеллажей. — Сам Танакан — мировой авторитет по нефриту.
— Понятно. А мать?
— Конечно, тайская шлюха. Была третьей или четвертой женой, не помню. Все жены жили в большом доме в Чианг-Рай, и Танакан с матерью занимали последнее место в их внутренней иерархии. Он показал мне ее фотографию, и я сделала вывод, что по-настоящему ему нравлюсь. Но потом узнала у других девочек, которые с ним спали, что их он тоже удостоил этой чести. Она была невероятной красоты — видно даже по снимку. Исаанский тип, ну ты знаешь.
Я кивнул. Исаанская красавица — это дитя невзгод, словно выросшая в расщелине дикая роза. Это явление постоянно обсуждают в барах: природа словно отомстила за тысячу лет феодального угнетения и произвела плод такого качества, с каким не сравнится никакая девушка из высших слоев.
— По словам Танакана, его мать не слишком сентиментальничала, но хотя не изображала пылкой любви, сумела выбить из его отца достаточно денег, чтобы дать сыну лучшее образование. В классе все, конечно, знали, кто его мать. И у него развилась потребность выигрывать любой ценой. — Нок обвела изящным жестом поражающее изобилие на полках — бесценные вазы, богатый нефрит. — Он горд всем этим. Считает, мать вырастила из него настоящего мужчину, бойца. Не понимает, что она его испортила — просто подготовила к действительности, но такой, какой видела сама. Но может, она и права. Каким образом женщине, такой, как она — или, например, я, — воспитывать мальчика, зная то, что мы знаем о мире? Не притворяться же, что этот мир — парк Диснея.
— Моя мать занималась тем же ремеслом, — признался я.
Нок наморщила лоб.
— Я это каким-то образом поняла.
— Статистически это вполне вероятно. Проституция уже триста лет является главной отраслью Таиланда. Если разбираться в генеалогических деревьях, выяснится, что родоначальницами многих семейств стали куртизанки… — Я решил, что надо как-то остановить ласки Нок под водой, и сообщил: — Пойду пописаю.
Туалет располагался в дальнем конце помещения и был оборудован приспособлениями из сияющей нержавеющей стали. Чтобы провести время и успокоить себя после ласк в джакузи, я минут пять изучал мощный душ. А когда решил выйти, обнаружил, что дверь заперта. Я надавил на нее — сначала тихо, затем со все возрастающей силой. Наконец ударил плечом, и она отворилась. Когда я оказался рядом с джакузи, Нок плавала вниз лицом. Каким-то образом сопла опять заработали.
Сперва я решил, что она слушает музыку. Присел у края ванны и стал ждать, когда она поднимет голову. Постепенно взбаламучиваемая струями вода стала приобретать розоватый оттенок. Я вскочил и, голый, бросился бежать. Метался по комнате, но не нашел другого выхода, кроме двери, через которую мы попали внутрь.
Спальня Танакана была снабжена множеством хитрых устройств. У двери я нажал на квадратик с надписью «Водные форсунки», и бурление в джакузи прекратилось. Из шеи Нок в такт призывам японской флейты истекала прозрачная красная струйка. Я соскользнул в воду и рассмотрел роковую рану — удар нанесли в горло ниже адамова яблока.
Со свежими трупами управляться тяжело. Я минут пять неловко перехватывал Нок и оступался, пока сумел вытащить ее на край джакузи. Самое большее, что я мог для нее сделать, — уложить достойно, со скрещенными руками, и накрыть шелковой простыней с кровати.
Пока шел к двери, мною настолько овладела депрессия, что пропал страх. Ужасно сожалел, что стал причиной смерти Нок. Оказавшись в холле, я увидел, что нимфы по-прежнему вычерпывают бассейн. Заметив выражение моего лица, они спросили:
— Что случилось? Слишком быстро кончили?
Не отвечая, я спустился на лифте на первый этаж.
