Геннадий Марченко - Кукловод
Что же касается вопросительных взглядов Завальнюка в то время, когда Клёст занимался сканированием, то Леонченко шепотом разъяснил манипуляции напарника следующим образом:
— Мой коллега, подрабатывающий психотерапевтом, апробирует новый метод, который недавно стали применять на Западе. Он называется «Зарядка от покойника». Якобы в момент смерти жертва посылает сильный электромагнитный импульс, который еще несколько дней блуждает по остывшему телу. Не исключено, что Алексей увидит образ убийцы, если это все же было не самоубийство.
В принципе, то, что делал Клёст, было недалеко от рассказанного Виктором. Интересно, станет ли заинтригованный Завальнюк испытывать этот метод после того, как необычные визитеры покинут его вотчину? Если, конечно, он ощущает в себе задатки психотерапевта…
Как бы там ни было, когда Алексей закончил возню с покойником, помощник прокурора посмотрел на него так, словно увидел перед собой самого Вольфа Мессинга. Впрочем, Клесту было не до глупого позерства. Как обычно после сеанса сканирования, он чувствовал себя совершенно разбитым и выжатым, словно лимон.
Сейчас, на перроне, под порывами свежего вечернего ветра, он немного пришел в себя, и даже согласился перекусить с Виктором в небольшой кафешке, приютившейся неподалеку. Выпили кофе с весьма гадким привкусом и закусили пончиками, оказавшимися, на удивление, свежими и вкусными. Леонченко предлагал выпить по соточке, но Клёст отказался. В итоге его товарищ после недолгих колебаний опрокинул рюмку в одиночестве. Радости ему это не доставило, поскольку водка оказалась не лучшего качества.
— Вот и будет страна в дерьме до тех пор, пока такую водку на прилавки ставят, — морщась, возмущался Виктор. — Сами себя травим, а после удивляемся, почему нация вырождается. Если так и дальше дело пойдет, то через пятьдесят лет больше половины населения России будут составлять китайцы. Вот те молодцы, вот у кого нам учиться нужно…
— Что это тебя на философию пробило?
— Да ну их… Зла иногда не хватает. Кстати, через десять минут наша электричка, пойдем-ка на перрон.
В Приволжск они прибыли на рассвете следующего дня. Родной город встретил хмурым небом, с которого того и гляди что-нибудь да прольется. Однако, пока Алексей добирался до дома, утреннее солнце разогнало тучки, и вместе с ними ушло плохое настроение, сопровождавшее его в последнее время.
Дома Клёст принял душ, поставил Джерри Ли Льюиса, и под бодрый рок-н-ролл легко позавтракал. Затем, прикинув, что Оксана уже наверняка проснулась, позвонил ей домой. Та моментально, словно ждала звонка, схватила трубку:
— Привет! Ну как ты?
— Родственница оклемалась, так что зря съездил, — соврал Алексей. — Сильно без меня скучала?
— Он еще спрашивает! Похоже, я втюрилась в тебя, как школьница. Надеюсь, ты не станешь злоупотреблять моими чувствами?
— Ага, обязательно употреблю их во зло. Кстати, сегодня вечером я свободен. Мы могли бы провести этот вечер вместе.
— Ой, Лешенька, у меня сегодня весь день под завязку забит…
— Ну тогда, может, завтра?
— И завтра не могу, на вечер запланирована встреча с клиентом. Помнишь, я тебя говорила про чудака, который хочет заказать рекламу своему похоронному бюро? Он назначил мне встречу, будет показывать свое хозяйство… Чего хихитаешь, это не то хозяйство, про которое ты подумал. В общем, придется на Ново-Восточное кладбище ехать к семи вечера, он там меня ждать будет. Я бы и рада отказаться, но для нашего агентства он очень уж солидный клиент. Да и мне, само собой, перепадет.
— Жаль, — вздохнул Клёст. — Придется провести два вечера в тоскливом одиночестве. С надеждой на светлое будущее.
— Будет светлое будущее у нас еще, Лешка, точно говорю, будет. Вот разгребусь с этим заказом, и возьму отпуск. Два года не отдыхала, деньги зарабатывала, все в семью, как говорится. А у тебя, вольного художника, бывают отпуска?
Действительно, когда он последний раз позволял себе расслабиться? Если, конечно, не считать поездку на дачу к Пашке, где он и познакомился с Оксаной, да визит в деревню к тетке.
— Честно говоря, даже затрудняюсь припомнить, — с легким стыдом признался Клёст. — Слушай, давай уж проведем этот отпуск вместе. Возьмем твоего Митьку, да и рванем куда-нибудь подальше.
— А что, я бы с удовольствием. Только, честно, не очень хочется банальщины типа Черного моря. Уж лучше тихий санаторий в средней полосе, затерянный где-нибудь в сосновом бору. Пусть даже нашими соседями будут ворчливые старики.
— Между прочим, неплохая идея. С этого дня начинаю обзванивать турагентства. Надеюсь, у них есть варианты поинтереснее, чем поездка в страны средиземноморья, или отдых на курортах России. К слову, когда мы все-таки с тобой увидимся? У меня в понедельник выходной.
— Тогда в понедельник вечером. О'кей?
— О'кей.
Так, свидания в ближайшее время отменяется. Чем заняться? Может, все же попробовать добить «Лето».
Взъерошив на голове волосы, подошел к холсту, задумчиво посмотрел на неоконченное полотно. В голове что-то промелькнуло. Пытаясь удержать быструю мысль, схватил палитру и кисти, но в этот момент его настиг голос Клавы:
— Хозяин, тебе письмо.
Ну надо же, как не во время! Как специально подгадала. Хотел проигнорировать, однако понял, что мысль упущена, и в голове снова пустота. Чертыхнувшись, Алексей направился к компьютеру, где с экрана монитора призывно улыбалась Клава с лицом юной Шэрон Стоун.
Клёст щелкнул мышкой, открывая ящик. И тут же кровь бросилась ему в голову. Письмо было от Кукловода:
«И кто касался тела его или заговаривал с ним — тут же лишался жизни…»
Как и в первый раз, к письму была прикреплена фотография, судя по номеру, сделанная снова цифровой фотокамерой.
«Опять он, опять этот ублюдок! Неужели он еще кого-то…»
Алексей долго сидел перед монитором, не решаясь открыть картинку. Наконец, глубоко вздохнув, словно перед погружением в воду, щелкнул мышкой…
Он узнал ее по темным волосам и этой дурацкой майке с Микки Маусом. Рот несчастной журналистки был распорот почти до ушей, обнажая казавшиеся неестественно белыми зубы. Глаза были на месте, однако веки отсутствовали, и от этого создавалось впечатление, будто девушка взирает на мир с нескрываемым удивлением…
Зачем он ее убил? Или он просто убирает всех вокруг него, Алексея Клеста? Иначе как еще интерпретировать ту единственную фразу в письме: «И кто касался тела его или заговаривал с ним — тут же лишался жизни…»
Но это уже выходит за рамки разумного! Раньше, несмотря на весь ужас происходящего, действия Кукловода поддавались хоть какой-то логике. Если не считать случай с бандитской разборкой. Но даже там прослеживалась мысль. Здесь же он расправился с девчонкой, которая только и хотела, что написать о нем статью.
Алексей взял со специальной подставки в виде раскрытой ладошки трубку сотового телефона и набрал номер Леонченко. В двух словах рассказал ему о письме и фотографии.
— А наш герой разошелся, — прокомментировал Виктор. — Думаешь, он специально уничтожает всех, кто с тобой контактирует? Если это так, то у нас просто не хватит людей, чтобы обеспечить безопасность всех твоих родных и знакомых. Куда же нам их девать-то, а…
— Кукловода нужно ловить, а не ждать, пока он еще кого-нибудь на тот свет отправит, — резко сказал Клёст. Очень свежая, оригинальная и ценная в смысле воспитания подрастающего поколения мысль! Я бы выделил ее курсивом и подчеркнул. А еще лучше- вынес бы в эпиграф.
— А мы, по-твоему, чем занимаемся? Только ни хрена у нас не выходит его поймать! Да и прибалты эти сраные, Янис с Петерсом… Я не понимаю, зачем они здесь вообще?! Толку от них совершенно никакого.
Виктор разорялся еще минуты две. Наконец, немного успокоившись, вздохнул:
— Ладно, давай займемся твоей журналисткой. Тащи фотки, а я пока позвоню в редакцию «Приволжских вестей». Если там не знают, где она может быть, обзвоню морги. Хотя, не исключено, что она до сих пор лежит где-нибудь в кустах, а то и вовсе в мешке на дне реки. Нужно добавить для брутальности образа: «А пока ты тащишь фотки, я за пивом сгоняю. Трупешники лучше всего под пивко разглядывать».
Алексей сбросил фото на дискету, и через полчаса был уже у Леонченко. По словам следователя, в редакции ничего не знали о том, что случилось с их корреспондентом. Ольга пропала два дня назад. Но поскольку, будучи вольным художником, она нередко исчезала на несколько дней и даже недель, никто не стал бить тревогу.
В морги тоже ничего похожего не поступало. Оставалась надеяться, что просмотр фотографии даст хоть какой-то результат. Леонченко тут же пригласил Чикатило, который на счастье оказался трезв, как стеклышко.
Совцов распечатал снимок на цветном фотопринтере, после чего вооружился мощной лупой.
