Тони О'Делл - Темные дороги
– Не твое дело, – рявкнула Эмбер.
Джоди села к столу, выложила блокнот, Трехрогого Спаркла, Желтяка и розового пластмассового тираннозавра, которого выиграла в прошлом году на ярмарке.
– Ты просто не хочешь, чтобы я получила права, – возмутилась Эмбер.
Поняв, что я больше не желаю спорить, она перегнулась через стол и придвинулась ко мне. Опять, что ли, принюхивается? А вдруг обоняние ей подскажет, что я был с женщиной?
– С тобой что-то не так, – убежденно заявила Эмбер.
– Все со мной нормально. Просто устал.
И я положил голову на стол, словно вундеркинд, досрочно закончивший контрольную.
– Поиграешь со мной сегодня? – спросила Джоди.
Я слышал, как Эмбер отодвигает свой стул от стола и снова придвигает.
– Тебя спрашивают, – прошипела она.
– Конечно, – пробормотал я. – Подашь мне чашечку кофе?
Эмбер фыркнула и встала. Открылась дверца буфета. Чашка стукнула о стол. Щелкнул выключатель кофеварки. Послышалось бульканье.
Благоухание заставило меня поднять голову. Я обхватил чашку обеими руками. Блаженное тепло. Я подержал поцарапанную Мисти руку над паром. Напротив меня Джоди трудилась над списком дел:
ПАКАРМИТЬ ДЕНОЗАВРОВ
ПАЗАВТРАКАТЬ
ПАЧИСТИТЬ ЗУБЫ
Эмбер раскрыла коробку «Поп-Тартов».
– Я вот все думаю, – сказала она, разворачивая фольгу, – откуда Мисти узнала, что мама хочет уйти от папы? Ведь у мамы могли быть какие угодно причины, чтобы копить деньги.
– Она сама об этом сказала, а мы слышали, – отозвалась Джоди.
– Что? – поразилась Эмбер.
Я со стуком поставил чашку на стол.
– И ты знаешь про деньги? – медленно выговорила Эмбер.
– Мама копила деньги, чтобы уехать от папы. – Джоди не отрывалась от блокнота. – Она сказала, у нее их целый пук. Где-то в доме. Мисти сказала, поищет их. Но так и не нашла.
Мы с Эмбер уставились друг на друга.
– А с кем мама говорила насчет денег? – спросил я.
– С дядей Майком. Он собирался ей помочь, – продолжала Джоди, выводя свои каракули. – Сказал, Мисти надо забрать от папы, пока не поздно.
– Что значит «не поздно»? – У меня мурашки пошли по коже.
– Не знаю. – Джоди написала: ПАИГРАТЬ С ХАРЛИ – и подняла голову: – Мисти тоже не знает.
Глава 12
Мы со Скипом только начинали учиться в средней школе, когда этот самый астероид – 1984 XL1 – пролетел на расстоянии шестидесяти тысяч миль от Земли. Помню, это случилось под Рождество, мы еще повесили в конторе шахты дерьмовый старый венок, который мама Скипа выкинула.
Про астероид я услышал в новостях и сразу хотел позвонить Скипу, но он меня опередил. Нас ошарашила мысль, что камень в 100 000 тонн и размером с небоскреб взорвется у нас над головами и сотрет с лица земли Соединенные Штаты. Скрещение орбит – вот как следовало назвать такую штуку.
На следующий день я вылез из автобуса возле дома Скипа, мы прихватили бутылку рома из запасов его матушки и направились к железнодорожным путям.
Весь день мы с ним обсуждали крутую грядущую катастрофу: по расчетам ученых, не менее тысячи астероидов, которые могут положить конец жизни на нашей планете, пересекают орбиту Земли; поднявшаяся пыль и дым на долгие годы скроют солнце, наступит «ядерная зима», ледниковый период, гигантские цунами уничтожат полмира; спастись можно, если только взорвать перед астероидом ядерную бомбу, которая его не уничтожит, но собьет с курса, причем ученых надо предупредить за пять месяцев, a XL1 заметили, когда лететь ему оставалось всего четырнадцать часов, и сочли маленьким. Мы увидим конец света за шесть секунд до удара.
И мы разожгли костер на снегу, напились и принялись философствовать.
На кой ходить в школу, если завтра вся планета все равно будет уничтожена? На хрена искать работу? Чего ради слушаться родителей, да и вообще других людей? Единственное, что имеет смысл, это всласть потрахаться. Ни я, ни Скип не могли похвастаться достижениями по этой части, но, учитывая перспективу, пора было заняться вопросом вплотную.
Мы были уверены, что из всех окружающих людей одни мы должным образом оценили масштаб события, которое чуть было не произошло. Всем было начхать – родителям, школьникам, даже учителям естествознания.
Единственным известным мне человеком, который проникся, была Джоди. Особенно ее взволновало, когда я ей рассказал, что гигантский астероид вроде этого, по всей видимости, уничтожил динозавров. Разумеется, я понимал: она еще слишком маленькая, чтобы понять все до конца. Скип и Донни заинтересовались, когда по новостям показали компьютерную графику: комета выбрасывает реактивные струи пара, в которые превратила ее корону ядерная реакция.
А все остальные как жили, так и жили. Влачили жалкое существование. Нет чтобы посмотреть на небо. Когда поздно вечером была специальная передача про астероиды, папаша даже наорал на меня, какого черта я переключаю каналы.
Я попытался ему растолковать весь ужас и восторг случившегося: нам наглядно показали, чего на самом деле стоит человечество; мелочи обрели значение, а великие подвиги утратили величие.
Папаша поудобнее уселся на диване и заявил, что вероятность попасть под грузовик куда больше и чтобы я отдал ему, наконец, чертов пульт от телевизора.
Я подождал, пока он не отвлечется, не забудет на время обо мне, достал блокнот и записал определение астероида, пересекающего орбиту Земли. Пожалуй, впервые я занялся самообразованием. Следующий раз наступит, когда я после маминого ареста буду искать в библиотеке, какая разница между умышленным лишением человека жизни, убийством по внезапно возникшему умыслу и неумышленным убийством.
Я записал: «Вероятность столкновения мала, но если только оно произойдет, то будет внезапным и всеуничтожающим».
Типа ПРАВДЫ о маме и папаше. Я знал: она укрыта. Я также знал: если я когда-нибудь столкнусь с правдой лицом к лицу, мой мир рухнет. Я ничего не мог поделать, только игнорировать ее и надеяться, что она не зацепит мою орбиту. А я тем временем постараюсь насытить свою жизнь.
Я ждал звонка Келли Мерсер четыре дня. Цифру «четыре» я специально не назначал, она выпала случайно. Но после того, как я, наплевав на посудомоечную машину «Хотпойнт», которую мне полагалось загрузить в фургон доставки «Беркли», залез в кабину своего пикапа, еще раз перелистал альбом с репродукциями и поехал к ее дому, я понял: это число играет в моей жизни немалую роль.
В моей семье четверо детей. Когда мама застрелила отца, Джоди было четыре года. Скип проучится в колледже четыре года. Без папашиной спутниковой тарелки у нас осталось четыре телеканала. Было четыре группы продуктов до того, как правительство разработало пищевую пирамиду[25] (к огромному облегчению Скипа: он никак не мог постичь, почему овощи объединены с фруктами и что общего между яйцами и сыром). Мисти оставила у меня на руке четыре царапины. У нас во дворе четыре пустые собачьи конуры. Мне нравятся четыре художника: Пьер Боннар; тот хрен, что нарисовал артишоки; Фрэнсис Бэкон и вот этот абстракционист, Джексон Поллок.
Он был из тех парней, что клали полотно на пол и разбрызгивали по нему краски. Я всегда считал их идиотами, пока не увидел «Серую радугу». Знакомая картина. Черный фон, на нем сгустки серого. Волнистые белые линии перекрываются ржавыми и желтыми мазками, типа засохшей кровью и соплями. Получив по башке от папаши, я видел примерно то же самое.
Не знаю, что Джексон Поллок хотел всем этим сказать, но если в детстве его колотил отец и перед глазами у него возникал именно этот образ, то он – гений. Если картина и правда изображает какую-то ненормальную радугу, художник – болван. Я решил не париться и принять за аксиому, что Джексону в юности доставалось на орехи.
Когда я свернул к дому Келли, разлаялись собаки. Успокаивать их мне не пришлось. Она сидела рядом с песочницей, в которой копошился Зак, и сразу меня увидела.
Келли поднялась, отряхнула песок с ног. На ней были шорты и розовый лифчик от бикини.
Я прошел к входной двери и принялся ждать ее. Наглость с моей стороны. Меня никто не приглашал, дело было средь бела дня, все происходило на глазах ее детей.
Она пересекла двор, бросила на меня озабоченный взгляд, и мне сразу стало плохо. Теми же глазами она смотрела на Зака и Эсме. Да пожалуй, и на своих собак тоже.
Я стал лихорадочно припоминать, кто на меня как смотрел. Вот Эшли Брокуэй, когда я оттолкнул ее и она ударилась о дверцу кабины. Вот мама, когда я разорался в комнате для свиданий. Вот Черч, когда я разместил бананы рядом с хлопьями. Вот Эмбер, когда в первый раз получила затрещину от папаши.
– Что-то случилось? – спросила Келли. – Почему ты не на работе?
