Джеймс Роллинс - Линия крови
— Воды с ломтиком лимона.
— Профессионал до кончиков ногтей. Всегда им была, Петра, — с шутливой укоризной в голосе заметил Блейк. — Да не волнуйся ты так. Доставим посылку к ночи. А там уже можешь расслабиться.
Приблизилось лицо Петры. Оно казалось неестественно широким, от нее пахло корицей и сигаретным дымом.
— Расслаблюсь только после того, как плод будет лежать в лаборатории, на столе для вивисекции.
— Все время забываю, что это твоя специальность, дорогая. Всегда считал, что умело обращаюсь со скальпелями и зажимами… но ты меня устыдила. С блеском продемонстрировала, как надо расчленять тело на множество мельчайших анатомических фрагментов.
— Ну, это самое простое, — выпрямившись, заметила Петра.
— Конечно. — Блейк усмехнулся. — Потрясает тут другое — то, что тебе удается сохранить эти фрагменты живыми.
Живыми? О чем это они толкуют? Что собираются делать?
Аманда запретила себе думать на эту тему, представлять ту чудовищную картину, но слова все равно застряли в памяти. Ей хотелось зажать уши. Она с самого начала знала, что жизнь ее ребенка под угрозой — именно поэтому и улетела из Штатов, — но представить что-либо подобное просто не могла. Никакого воображения не хватит, даже в самом страшном кошмарном сне такое не приснится.
Не хочу больше ничего слышать.
И на безмолвную ее просьбу тотчас откликнулись.
Слева послышался скрип петель. Поднялась и надвинулась на нее черная тень, разом вырубив свет и все звуки. Крышка гроба была закрыта.
Аманда содрогнулась в темноте, а затем принялась молиться о том, чтобы этот ящик действительно стал ее гробом, чтобы она задохнулась в нем еще до приземления. Все лучше, чем позволить, чтобы они разрезали ее малыша, ее мальчика на мелкие кусочки.
…как тебе удается сохранить эти фрагменты живыми?
Эти ужасные слова продолжали преследовать ее в темноте. И еще покоя не давал один вопрос.
Куда они меня везут?
16 часов 00 минут
Горы Кал-Маду, Сомали
— Ее определенно держали в этом лагере, — говорил Грей, поднеся к уху спутниковый телефон. Он докладывал о ситуации командованию «Сигмы». — Собака Такера учуяла и подтвердила запах Аманды до того, как начался весь этот ад.
Он тщательно подбирал слова. Смотрел на дымящиеся развалины палатки, на обломки двух внедорожников. Остальные члены его команды следили за тем, чтобы противник не предпринял нового нападения. Вертолет капитана Олдена стоял на дальнем конце площадки с включенными моторами, лопасти винтов медленно вращались. Британский медик из спасательной команды Олдена занимался ногой Джейн.
Ковальски наблюдал за его действиями. Столь непохожие мужчина и женщина, казалось, были созданы друг для друга, ну точь-в-точь горошины из одного стручка. Хотя представить себе Ковальски в женском обличье было бы просто невозможно.
Именно у него Грей позаимствовал спутниковый телефон. Он не знал, получил ли Пейнтер его наспех нацарапанное на клочке ткани послание, хотел убедиться как можно быстрей.
— Но почему вы хотите сохранить в тайне тот факт, что Аманда жива? — удивленно спрашивал он начальника. — Нет, я понимаю, возможна утечка информации. Но держать в неведении президента и его семью… не слишком ли это жестоко?
— Все верно. Но стоит администрации хотя бы заподозрить, что она жива… они бросят на ее поиски все имеющиеся силы. А ты сам видел, как обернулось на этот раз. Ради спасения Аманды мы должны строго ограничить круг лиц, имеющих доступ к этой информации.
Грей глубоко вздохнул. Довольно странный ход со стороны директора, но определенный смысл в нем был, особенно в свете новых, недавно возникших подозрений. Он разделял их с Пейнтером.
— Послушайте, директор, я почти уверен, что они устроили всю эту инсценировку с одной целью — показать, что Аманда мертва.
— Почему ты так думаешь? — спросил Пейнтер.
— Та женщина в постели. Блондинка, того же роста и телосложения, что и Аманда. Судя по размерам живота, тоже была беременна, и срок примерно тот же. Но самое страшное тут не в этом. Я снял маску и увидел, что рот у нее — сплошное кровавое месиво, все зубы выбиты. А стало быть, кто-то не хотел, чтобы можно было провести экспертизу и сопоставить данные, имеющиеся в карточке у дантиста Аманды.
Пейнтер молчал — видно, переваривал только что полученную информацию.
— И эта операция, кесарево сечение, позволяет сделать те же выводы, — продолжил Грей. — Думаю, они боялись, что остатки плода не будут соответствовать данным, полученным при обследовании Аманды в перинатальном центре.
— Поэтому они и вырезали у нее из чрева младенца, — сдавленным хриплым голосом произнес Пейнтер.
— Именно. И избавились от тела, чтобы замести следы. К тому же у постели я уловил сильный запах горючего. Наверное, последний оставшийся там солдат готовил останки женщины к уничтожению. Они хотели сжечь тело, чтобы нельзя было выделить ДНК. Но мы спугнули их, вот он и не успел довершить начатое.
— Но к чему похитителям Аманды такие сложности? — спросил Пейнтер, скорее задавая этот вопрос самому себе.
Однако Грей все же ответил:
— По всей очевидности, хотели, чтобы поиски Аманды прекратились раз и навсегда. Обрубали все концы.
— Верно. Хотя, боюсь, наш враг куда как умнее.
— Это вы о чем?
— Ну, сам вдумайся. Они знали, что мы идем по пятам, вот и заспешили. Им пришлось перевезти ее, но это объясняется не только действиями с нашей стороны. Да, они инсценировали смерть Аманды, но также преследовали и еще какую-то цель.
Догадки Грея совпадали с мыслями начальника. Он уже знал, что в Белом доме недовольны Пейнтером. И тут вдруг он все понял.
— Врагу удалось взвалить вину за смерть Аманды на нашу операцию.
— Ну, по крайней мере, частично.
Грей задумался о том, кто мог преследовать такую цель, и внезапно весь так и похолодел. На свете существовала всего одна организация, способная объявить вендетту «Сигме»…
— Как думаете, директор, «Гильдия» могла иметь отношение к похищению Аманды?
Тут вдруг перед глазами Грея возникла картина — гроб с телом его матери опускают в холодную землю.
— Мы точно не знаем, коммандер Пирс. Но как бы там ни было, «Сигме» нанесен удар — если не фатальный, то весьма чувствительный.
Грей знал — на протяжении многих лет то было главной целью «Гильдии». Неоднократно они пытались уничтожить «Сигму», однажды даже предприняли открытую атаку на ее штаб-квартиру.
Он закрыл глаза.
Неужели сейчас я сыграл им на руку? Сделал за них всю грязную работу?
— Какие теперь у нас планы? — спросил Грей.
— Цель операции та же. Найти Аманду. Это главное, что имеет значение на данный момент.
Грей с трудом подавил приступ гнева. Провел пальцами по волосам, поежился — ожоги на спине все еще давали о себе знать. Директор прав. Он должен остаться и продолжить выполнять задание. Получить ответы на все важные вопросы, связанные с Амандой.
Но только где ее теперь искать? С чего начать?
Тот же вопрос вертелся и на языке у Пейнтера.
— Может, в палатке вам удалось обнаружить ключи к тому, куда они могли увезти Аманду?
Грей смотрел на груды дымящихся обломков.
— Нет, просто времени не было. Она может оказаться где угодно.
Пейнтер глубоко вздохнул — но не от разочарования. Он по-прежнему был полон решимости.
— Тогда начнем сначала. Мы не сдаемся. Я, со своей стороны, тоже посмотрю, что тут можно сделать. Вы с капитаном Олденом постарайтесь выжать как можно больше из местных. Кто-то должен что-то знать. Эвакуация проходила в спешке, они вполне могли оставить ценную подсказку.
Грей был согласен с ним. Враг совсем не ожидал, что его команда так быстро подберется к лагерю.
— Пирс! — крикнул вдруг Такер.
Грей обернулся и увидел, что тот стоит у дороги, на выходе из лагеря, и машет ему рукой. Вот Такер отошел в сторону, и Грей увидел маленькую хрупкую фигурку. Бааши. Последний раз он видел, как мальчик удирал в лес, после того как его едва не подстрелили. Сейхан отправилась на его поиски.
А вот и она показалась на дороге, волоча за собой пленника. Ухватила его за воротник и тащила, а он, спотыкаясь, брел рядом.
— Директор, — сказал Грей, — перезвоню вам через несколько минут. У нас тут новости.
Он отключил рацию и направился к группе. Капитан Олден тоже бросился навстречу Бааши.
Сейхан подняла глаза на Грея.
— Я нашла Бааши. Он выводил этого мальчишку из леса, шел к нам.
Бааши энергично закивал.
— Я ему говорить, вы все хороший, добрый.
Такер побледнел.
— Тот самый мальчишка, которого я вырубил у ручья.
